— Со всем уважением, директор Фьюри, но у меня выходной, так что срать я хотел на любые мировые проблемы. Я. Сказал. Нет. — Брок закинул в багажник своего «танка» кучу пакетов с продуктами, захлопнул крышку и забрался на водительское место, всё ещё слушая бубнёж в телефоне.

— Рамлоу, я всё понимаю, что вы и ваш отряд устали, но Капитану Америке…

— О-о-о… Про этого мудака я и слышать ничего не хочу! — рявкнул Брок и закурил сигарету, зло затягиваясь и выдыхая дым через ноздри, играя желваками и прищурив глаза. — С полковником Роджерсом мы будем работать только в порядке общего режима, после всех его выходок. Он совершенно не придерживается планирования операции, так что никаких дополнительных срочных миссий у Альфа-СТРАЙКа с ним не будет. Всё, господин директор, я отключаюсь. Хороших вам выходных.

Бросив телефон на соседнее сиденье, Рамлоу вырулил с парковки супермаркета и направился к дому. Разговаривать в таком тоне с руководством он мог, Фьюри сам дал ему такое право после некоторых прошлых событий. Настроение улучшалось с каждой минутой, так что в гараж он въезжал, подпевая какой-то ненавязчивой попсовой песенке, звучащей из автомагнитолы. Активировав охранный периметр дома, он вытащил все свои покупки из машины и направился на кухню — надо было разложить продукты в холодильнике.

На ужин планировался стейк «томагавк» на кости, так что Брок не торопясь выложил огромный кусок мраморной говядины в противень, чтобы мясо отдохнуло и подышало без упаковки. Бутылка отличного калифорнийского вина «The Butler», изготовленного из экологически чистого винограда, выращенного в округе Мендосино на ранчо «Батлер», охлаждалась в специальном винном холодильнике. Броку нравился купаж винограда сорта Сира, который для дополнительной сложности и интереса поддерживают сорта Мурведр, Гренаш и Зинфандель. Каждый из них созревает до пиковой зрелости. После ферментации вино выдерживается в течение двух лет в бочках из французского дуба и восемь месяцев в бутылках.

Не то чтобы Брок так уж отлично разбирался в винах или мог похвастать изысканным вкусом в напитках, но ему нравилось это вино тёмно-пурпурного цвета с богатым вкусом, хорошо структурированным, с бархатистой текстурой. В его аромате сплетались ноты спелой сливы, тёмной вишни, фиалки, ежевики, оттенки табачного листа, чёрного перца, кофе эспрессо. Так что изредка, вот в такой прекрасный вечер перед выходными днями, он любил побаловать себя изысканным ужином под бокал/бутылку благородного красного сухого.

На службе Брок был самым мужицким мужиком со стальными яйцами. Слишком долго он выстраивал свой авторитет и карьеру среди таких же крутых самцов. К слову, дамы были такими же очень опасными особями — та же Наташа, Мария, страшная огненно-экстремисная Пеппер — у них яйца были побольше и повибраумнее, чем у некоторых «сильнополых». Команда у него тоже самая мужицкая, преданная как стая и альфовая, её он подбирал и воспитывал много лет. И взглядом он может гвозди гнуть, и бухгалтерш до оргазма доводить, а лаборантов — до вонючих штанцов.

В общем, Брок Рамлоу тот ещё самец, но это только на службе; а глубоко-глубоко в душе, там, где не светит солнце, сидела в нём маленькая тайночка — суровый, как российский асфальт, наёмник был очень ранимым и трепетным человеком. А ещё он любил удобство и роскошь своего дома. Да, на миссиях он мог жрать что найдётся или поймается, спать на земле, не мыться и не менять вонючую грязную одежду, но по возвращении он отрывался по полной программе.

Свой уютный и комфортабельный дом он обожал, купил его сразу же, как с Гидрой было покончено и Альфа-СТРАЙК официально признали двойными агентами ЩИТа. Брок своё дело знал, и чуйка у него работала всем на зависть, поэтому, получив приказ тире предложение Пирса вступить в элитные войска, Рамлоу тут же подстраховался у Фьюри и, как оказалось, не зря.

Контракт с Гидрой отряд заключил, вот только на руках Альфа-СТРАЙКа уже был подписанный приказ от одноглазого наивного директора секретной военной организации, подтверждающий их работу под глубоким прикрытием на силы света и добра. Так что вовремя слитая информация, передача Зимнего его дорогому дружку и пресечение старта «Озарения» — всё это сыграло роль в добавлении крутизны и авторитета и стае, и её вожаку.

Так вот, несмотря на всю эту альфа-самцовость, Брок был чрезвычайно чувствительным и эмоциональным «фиалком», вот только репутация не позволяла показывать это посторонним. Он ещё помнил те несколько случаев, когда его поймали на горячем, вернее, в его ситуации, на тёплом и мягеньком.

Один раз Рамлоу решился открыться Кэпу, устав от его намёков на более близкое знакомство. Он понимал, что Роджерсу лучше говорить безо всяких экивоков, этот правдоруб не воспринимал вторые и третьи смыслы, а уж читать между строк — вообще не про него. Разговор вышел странным и имел некоторые последствия для Брока, которые до сих пор было тяжело и одновременно смешно вспоминать.

— Кэп, слушай, тут такое дело… Видишь ли, я провожу досуг, эм… в своём стиле, вряд ли он тебе понравится.

— Почему? — нахмурился от усердного выражения толерастии Роджерс. — Я понимаю, что у каждого человека своё хобби, и вкусы могут совершенно отличаться от моих или чьих-то других. Не стесняйся, Брок, я готов поддержать любое твоё развлечение, хочу подружиться с тобой. Ты столько сделал для нас с Баки, что мы должны стать хорошими товарищами, а не просто сослуживцами.

— Ладно, Кэп, тогда давай подгребай часам к трём пополудни, — решился Рамлоу. — Я записан на тайский массаж арома-мешочками и педикюр с маникюром. Потом буду печь пирог с моцареллой и брокколи. Для тебя могу приготовить сальтимбокку, а на десерт канноли со свежей рикоттой и малиной. После ужина посмотрим «Секс в большом городе», первый сезон, — он у меня самый любимый. Мороженое я люблю со вкусом зелёного чая маття, а тебе какое взять?

С каждым словом Брок видел, как лицо Роджерса всё больше вытягивается, а губы складываются в идеальную «о». Похлопав своими длинными (как у новорождённого единорожка) ресничками, Кэп что-то невнятно пробурчал и стартанул на седьмой космической. Рамлоу даже удивился, что за ним не остаётся светящийся след, как за Флэшем.

Сбежал Роджерс не просто так, а очень даже по делу. Буквально через полчаса Брока схватили, нет, никакого ареста! Кэп из лучших побуждений поднял кипеш в стиле одесского Привоза, когда все галдят, обсуждая смертельно больную блядством Сарочку из третьего ряда, а она только глазками мырг-мырг.

Брока утащили в исследовательские лаборатории ЩИТа, куда потом вызвали и говнистого пафосного доктора Стрэнджа в его летающей портьере. Нашу «Сарочку» обследовали всеми известными способами, начиная с томографии всего чего только можно и зондов во все дыры, и заканчивая магической хренью, пронизывающей волшебными лучами тело пациента насквозь.

Рамлоу пи́сал в колбочку, сдавал своих потенциальных мини-Броконят. У него выкачали уйму крови какие-то вампиры-лаборанты. Стрэндж махал над ним руками, а Брок думал, что чувак, который не может свести собственные шрамы, скорее всего, и его не омолодит. Хотя своей внешностью и телом Рамлоу был и так доволен — хорошие гены налицо и на лице плюс уйма работы над собственным имиджем — красавчик!

По настоянию Кэпа Брока обследовали на предмет опухоли в мозгу, старческой деменции, детского инфантилизма, магического проклятия, запущенного алкоголизма с являющейся белочкой или демонами. В общем, полный медосмотр на тему вменяемости злющего от бешенства командира Альфа-СТРАЙКа.

После того как был вынесен вердикт: «совершенно здоров, просто такой мудак по жизни», пацаны конкретно разругались. Брок демонстративно стал обращаться к Роджерсу только на «вы» и чётко соблюдая субординацию. Тот в ответ смотрел глазками щеночка, который случайно съел паспорт хозяина и разодрал в шпент всю его заначку под матрасом, хранящуюся для покупки быстроходного катера. Но Рамлоу ходил мимо, стиснув челюсти; смотрел сквозь героического героя и олицетворял всем собой преданные мечты.