Ужас, получается — Россияне здесь самые большие расисты. Но стоит признать — в таких ограничениях есть резон. Вдруг, я на границе восприятия ощутил присутствие…
— Привет, — улыбнулась девушка с чёрными, блестящими волосами.
— Кристина… Вольская? — спросил я.
— О, ты меня вспомнил, мы виделись на турнире, — улыбнулась она.
— Такое было, — кивнул я, именно она огребла в полуфинале от руки Паши Шереметьева.
— Это моя невеста, — улыбнулся Павел. — Вы пришли в аккурат на свадьбу.
— Это нормально? — спросил я. — В том смысле, что твой отец не приглашал нашу семью на свадьбу.
— Да забей, — хлопнул меня по плечу Паша, — семьёй больше, семьёй меньше… Какая разница? — спросил он у меня. — Отец пригласит вас сегодня, вернее — уже пригласил, скорее всего.
— Ну тогда ладно, — вздохнул я. — Я хотел бы прогуляться по Магическому Кварталу.
— Тебя забросить в Гатчину, или в Петербург? — осведомился Павел.
Я, задумавшись, чуть не налетел на какой-то куст. Почему я вообще задумывался? Очень просто — именно в Санкт-Петербурге, примерно в это время, я родился и жил. Мне было примерно пять лет, когда я получил уродливые шрамы, что сопровождали меня всю жизнь… Михаил Смирнов родился пятого июля тысяча девятьсот семидесятого года.
— Чего задумался? — пытливо посмотрела на меня Кристина.
— Да так, ни о чём… Хотел увидеть «Северную Столицу России», — ответил я Паше.
— Значит Санкт-Петербург? — спросил он у меня. — Город находится во введении рода Романовых, — сказал он. — Нет, просто у рода две ветви, — пояснил он, — одна магическая, вторая — магловская. Магическая — вполне успешно живёт в Петербурге.
— Тогда чего мы ждём? — осведомился я.
— Разрешение отца, последний раз, когда я отлучился без разрешения — был выпорот отцовским ремнём…
— О, это было весело, — улыбнулась Кристина, — мы здорово повеселились.
— Твой отец тебя разбаловал, — укорил невесту Павел. — А вот мне досталось на орехи… За нас двоих.
— Если кратко — что вы сделали? — спросил я.
— Ну… Мы купили магловских кассет с роком в Париже, и на торжественном мероприятии магловских коммунистов — запустили записанные мелодии… На весь город, — улыбнулась Кристина. — Ты бы видел лица «истинных» коммунистов, когда из колонок полилась эта их AC/DC.
— Мда-а-а, — протянул я, прекрасно всё это представляя — какой резонанс это был…
— Вот, — улыбнулась Кристина, — давайте устроим какую-нибудь веселуху.
— Крепись, — шепнул я Паше, прекрасно представляя на что будет похожа его будущая жизнь, и окончательно возводя хвалебные отзывы Таллисии, просто за то, что она есть и то, что она предоставила мне альтернативу.
— Уже, — ответил Павел.
— ЭЙ! — вскрикнула Кристина. — Вообще-то я здесь!
— Я заметил, — только и ответил я.
Разрешение на прогулку мы получили. Квартал назывался «Белым Парком» и был что-то с чем-то. Это была не улица со зданиями. Это был настоящий, огромный парк, прямо посреди Санкт-Петербурга! Очень много магазинов с зельями, но также, я нашёл ещё и магазины мётел, волшебных палочек и книг.
— Теория магии, практика зелий, трансфигурация, — сказал Паша, — вот что ты можешь спокойно читать, для этого не требуются особые палочки, сделанные нашими мастерами.
— Я понял, — кивнул я в лавке книг, взяв настоящую стопку, захватив ещё пособие по славянским рунам и теорию чисел. Продавец уже подсчитывал — сколько золотых червонцев, курс один галеон к одному червонцу, он сможет получить за всю стопку книг, как мой взгляд зацепился за книгу с пурпурной обложкой. «Тайны наитемнейшего искусства. Переведённая версия с примечаниями и дополнениями. Автор: Константин Имморт».
— Интересует? — спросил Паша, рассматривая со мной книгу.
— Тайны Наитемнейшего Искусства — запрещена во многих странах.
— Оригинал запрещён, — кивнул продавец, — но вот перевод — нет. По крайней мере у нас.
— А что насчёт Британии? — спросил я.
— Мой друг говорил, что в перечне запрещённых конкретно этой книги нет, — заметил продавец. — Если не будете… «палиться» с ней, значит всё нормально.
— А сколько она стоит? — спросил я.
— Пять тысяч золотых, — не мудрствуя, лукаво сказал продавец.
— СКОЛЬКО? — переспросил я. — Дядя, да за такие деньги — я скуплю по экземпляру каждой книги в твоей лавки.
— Молодой человек! — прервал меня продавец. — Это не просто детская сказочка о трансфигурации! ЭТО, мать вашу, одна из самых ценных книг в мире! Её не просто перевели. Её дополнил глава рода Имморт, самый спорный и самый тёмный род на территории Руси, даже ваши Блэки, в сравнении с ними — белые овечки…
— А мне казалось — здесь книги продаются, а не золотые скрижали, — парировал я. — А ведь я думаю её купить, — воздействие Королевской Воли, я не буду стесняться в средствах.
Развернувшись, я пошёл на выход.
— Молодой человек! Заплатите, пожалуйста за все ваши книги, всего — пятьдесят червонцев…
Я, положив горсть монет на стойку, пошёл в сторону выхода.
— Четыре тысячи пятьсот! — резко сказал продавец. — И не червонцем меньше.
— ГРАБЁЖ! Опять-таки! У вас книга, а не золотой прииск! Три тысячи, и то из уважения к Константину Имморту!
— Это вы меня грабите! Вы хоть знаете, что я получил её лично из…
— Эффинго либер, — сказал я.
— Что «Эффинго либер»? — опешил продавец.
— Заклинание, с помощью которого — создаются копии книг. У вас же тоже есть похожее, — заметил я. — Не надо заливать мне, что сам Константин Имморт — придёт в ВАШ магазин и ЛИЧНО ВАМ В РУКИ отдаст книгу! Это невозможно!
— Почему же? — спросил продавец.
— Он умер в сражении с Гриндевальдом во время Великой Отечественной, — сказал я. — А это книга, скорее всего — просто копия с оригинала.
— ГР-Р-Р! — прорычал продавец, понимая, что на «это же оригинальная книга» больше не выедет. — Четыре тысячи!
— Три семьсот! — парировал я.
— СОГЛАСЕН! — резко прокричал продавец. — Берите!
Книга, выпорхнув, пролетела мне в руки.
— С вами приятно иметь дело, — ухмыльнулся я, отсчитав деньги и выложив их на стойку.
Выйдя из магазина, я ловил на себе взгляды… Восхищения и уважения.
— У тебя в роду евреев не было? — спросил Паша.
— Ох, Паша, — ответил я, и объявил во всеуслышание, — будь у меня евреи в роду — я бы за эти деньги купил бы его магазин! — кивнул я в сторону книжной лавки.
Хохот стал ответом мне на такую… С позволения сказать «шутку».
***
Мальчик плакал. Дворовые дети его ненавидели, точнее, издевались. При взрослых никто такое не делал, но, когда рядом папы, либо кого другого не было — его звали «Шрамоголовым». В него тыкали пальцем. Его не зазорно было игнорировать…
— Эй, смотрите, шрамоголовый! — сказал неожиданно один из мелких «парней». — Что ты тут делаешь, урод? Плачешь…
— А ну-ка, прекратите, — сказал резко спокойный и холодный голос. — А не то — родителей позову.
Дети с ужасом посмотрели на представительного… Мужчину… Блондин с пронзительными голубыми глазами по-доброму посмотрел на мальчика.
— Значит, над слабыми любите издеваться… Хм, а надо мной, кто-нибудь из вас, может пошутить? — вдруг разом ощутился странный холод вокруг незнакомца…
Я стоял и смотрел на самого себя в детстве… Во дворе меня действительно — почти травили… Оставьте коммунистические бредни о равенстве — детям. Ведь мы всё же люди, а люди всегда будут искать тех, кто будет ниже их и издеваться над ними. Такова природа людей… Сейчас, я стоял и думал… Зелья, палочка… Я могу за пару минут исправить жизнь себе-маленькому, сделать его совершенно иным, нормальным… Но, я колебался… Зачем? Почему? Всё просто — я не является ли это прямой линией моей жизни? Если я исправлю сейчас Михаила Смирнова — я могу полностью переписать свою будущую жизнь и… Стереть себя из мира Пиратов, стереть себя из мира Магов.
— Дядя, — обратился ко мне… Я-прошлый. — Спасибо, что отогнали их, но они вернутся…
