— Прекратите! — пронзительно сказала Гермиона.

Моуди поднял палочку. Паук расслабил ноги, но по-прежнему вздрагивал.

— Редуцио, — шепнул Моуди, и паук уменьшился обратно до нормального размера. Он положил его обратно в банку. — Боль, — спокойно сказал Моуди. — Вам не нужны тиски для больших пальцев или ножи, чтобы пытать кого-то, если вы умеете применять проклятие Круциатус…. Оно тоже когда-то было очень популярным. Так… кто знает ещё?

Рука Гермионы тряслась. Но в этот раз поднялась рука и Афины.

— Да? — сказал Моуди, глядя на Афину.

Афина поморщилась под пристальным взглядом Волшебного Глаза.

— «Авада Кедавра», — прошептала Афина.

Несколько человек, в том числе Рон, беспокойно оглянулись на неё.

— А, — сказал Моуди, неровный рот которого снова изогнулся в лёгкой улыбке. — Да, последнее и худшее. «Авада Кедавра» … Смертельное Проклятие. Твой отец — очень любил его использовать посреди войны. Среди некоторых колдунов бытует мнение, — усмехнулся Моуди, когда все посмотрели на неё, Афину, — что не было ни одного сражения с Пожирателями, в котором Александр Рэйдж не применил бы в итоге это заклинание. За это его уважают… За это же и боятся…

Он сунул руку в стеклянную банку, и третий паук так бешено забегал по её дну, пытаясь увернуться от пальцев Моуди, как будто знал, что сейчас будет, но он его настиг и положил на крышку стола. Тот начал бешено удирать по деревянной поверхности.

Моуди поднял палочку.

— Авада Кедавра! — прорычал Моуди.

Появилась вспышка ослепительного зелёного света, раздался шелест, как будто по воздуху летит что-то широкое и невидимое — паук немедленно упал на спину, без царапин, но, несомненно, мёртвый. Несколько учеников подавили крик; Рон, когда паука занесло в его сторону, отпрянул и чуть не опрокинулся со своего места.

Моуди смахнул мёртвого паука со стола на пол.

— Нехорошо, — спокойно сказал он. — Неприятно. А контрпроклятия не существует. Его невозможно заблокировать. Только один известный человек его пережил, и он сидит прямо передо мной.

Моуди взглядом указал на Поттера… Да… Именно Гарри больше всего пострадал от этого заклинания… Он чудо, ему повезло и одновременно с этим — не повезло, выжить под таким заклинанием.

— «Авада Кедавра» — это проклятие, для которого нужна очень сильная магия — вы все могли бы сейчас достать свои палочки, направить на меня и сказать эти слова, и я сомневаюсь, чтобы у меня хотя бы кровь из носа пошла. Но это неважно. Я здесь не для того, чтобы учить вас это делать. Итак, если контрпроклятия нет, почему я вам показываю? Потому что вы должны знать. Вы должны понимать, что хуже всего. Вы не хотите оказаться в ситуации, когда его к вам применяют. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — прорычал он, и весь класс снова подпрыгнул. — Итак… эти три проклятия: «Авада Кедавра», «Империус» и «Круциатус» — известны как Непростительные Проклятия. Применения любого из них к другому человеку достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Вот чему вы противостоите. Вот с чем мне надо научить вас бороться. Вас нужно подготовить. Вас нужно вооружить. Но самое главное — вам нужно выработать постоянную, непрекращающуюся бдительность. Доставайте свои перья… запишите это…

— Профессор, — обратилась к нему Гермиона, — но если эти заклинания запрещены, почему мистер Рэйдж…

— Не на пожизненном заключении в Азкабане? — едко спросил он. — О, всё дело в законе номер двадцать три дробь семь, от тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, что протолкнул Крауч, — выплюнул фамилию последнего Моуди, — он разрешал нам, Аврорам, в сражении с Пожирателями применять эту магию, плюс, за Тёмного Лорда сражались и магические существа, типа оборотней и вампиров. До сих пор против них разрешено применять непростительные без излишних оговорок.

Класс затих…

— А ТЕПЕРЬ, ПРИСТУПИМ К КОНСПЕКТАМ! — прорычал Моуди.

***

Преддверие Святочного Бала…

Кубок Огня ознаменовался невероятным действом. Гарри Поттера, его, выбрали чемпионом, хотя он того не желал. Дружба с Роном дала трещину, хоть и не прервалась. Единственные, кто особо его не ненавидел — Афина, Гермиона… Ну ещё Невилл общался легко и непринуждённо. События понеслись вскачь. Дракон — первое задание, от которого у Гарри волосы дыбом встали. Но он справился. И вот оно… Следующее задание… Да.

Неделю назад Гарри сказал бы, что найти партнёршу для танца — легкотня, по сравнению со сражением с Венгерской Хвосторогой. Но теперь, когда последнее он уже сделал и теперь ему предстояло пригласить девушку на Бал, он подумал, что лучше бы вышел на второй раунд с драконом.

Гарри ещё не помнил, чтобы столько людей записалось остаться в Хогвартсе на Рождество; он, конечно, всегда оставался, потому что альтернативой обычно было возвращение на Тисовую улицу, но раньше он всегда оставался в ощутимом меньшинстве. Однако в этом году, казалось, что остаются все, кто в четвёртом классе и старше, и все они, казалось Гарри, одержимы грядущим балом — по крайней мере, все девчонки. Вдруг стало казаться удивительным, сколько же в Хогвартсе девчонок; вообще-то, раньше, он этого никогда не замечал. Девчонки хихикали и шептались в коридорах, девчонки заливались смехом, когда парни проходили мимо, девчонки взволнованно сравнивали свои заметки про то, что они собирались надеть в ночь Рождества…

— Почему они всё время ходят кучками? — спросил Гарри Рона, когда мимо них прошло около дюжины девчонок, хихикающих и уставившихся на Гарри. — Как я должен подходить к одной, чтобы её пригласить?

— Заарканить? — предположил Рон. — Есть идеи, кого?

Гарри не ответил. Он абсолютно точно знал, кого он хотел бы пригласить, но и справиться с нервами было непросто…

Рон, кажется, знал, что происходит у Гарри в голове.

— Слушай, у тебя никаких проблем не будет. Ты чемпион. Ты только что победил венгерскую хвосторогу. Держу пари, желающие пойти с тобой, будут выстраиваться в очереди.

Помня о недавно восстановленной дружбе, Рон всё время снижал сожаление в своём голосе до еле заметного минимума. К тому же, к удивлению Гарри, он оказался абсолютно прав.

На следующий же день Гарри пригласила пойти с ней на бал третьекурсница из Хаффлпаффа, с которой он никогда в жизни не говорил. Гарри был так ошеломлён, что сказал «нет», не успев остановиться и обдумать вопрос. Девочка с довольно обиженным видом ушла, и Гарри всю историю магии пришлось терпеть насмешки про неё от Дина, Симуса и Рона. На следующий день его пригласили ещё две девочки — второкурсница и (к его ужасу) пятикурсница, выглядевшая так, как будто может его вырубить, если он откажется.

— А она довольно симпатичная, — спокойно сказал Рон, когда перестал смеяться.

— Она на тридцать сантиметров выше меня, — сказал Гарри, всё ещё нервничая. — Представь, как бы я выглядел, если бы пытался с ней танцевать.

У него не шли из головы слова Гермионы о Краме. «Он им нравится только из-за того, что знаменит!» Гарри очень сильно сомневался, что хоть одна из девочек, просившихся к нему в партнёрши, захотела бы пойти с ним на бал, не будь он чемпионом школы.

Они вышли во двор, где вокруг красавиц из Шармбатона вились парни. Гермиона и, на удивление, Афина и Джинни, на дух друг друга непереносящие — стояли и что-то обсуждали. Рон вдруг подобрался…

— Как я выгляжу? — спросил он у Гарри.

— Нормально, — только и успел он ответить. — Куда ты?

— Я… Я только попробую, — неуверенно произнёс его друг.

Симус, Дин и Гарри — потрясённо наблюдали, как Рон, растолкав всех — попытался, возможно чересчур навязчиво, пригласить на бал Флер Делакур — чемпионку из Шармбатона.

— Jamais! (прим. Автора — на французском «никогда») — возопила Флер. — Н’аучись c’ебя п’гавильно вести, г’губиян, ты мне ногу отдавил!

Рон был подвергнут осмешке и… Сокрушённый и потрясённый вернулся к Гарри.

— Ты, главное, не переживай, — сказал Дин, — и ты везучий… На меня она даже не взглянула, когда я пытался… А ведь я хотел, чтобы она посмотрела на меня, хоть секунду… Готов был на всё…