25 мая.

04:00 РМ

Съемочная площадка Инсадонг.

Странности начались ближе к вечеру. Съемки для обложки «звездного» американского журнала, интервью которому они давали сразу после встречи с фанатами, закончились около четырех часов, подводя черту насыщенному рабочему дню.

— Спасибо за хорошую работу! — кланяясь и прощаясь со стаффом, Намджун направился в комнату отдыха сразу за Юнги. На ходу вытирая пот со лба, Ким позвонил менеджеру и сообщил о закончившейся съемке. В помещении было жарко и душно, а костюмы, которые заставили их надеть «добрые» корди-нуны не прибавляли сил и оптимизма. Радовало только то, что он сейчас снимет чертовски узкие штаны вместе с теплым кашемировым свитером, к чертовой бабушке.

— У меня уже все тело чешется, — Юнги раздраженно снял свою кофту из грубого материала, едва войдя в гриммерку, и небрежно бросил ее на диван.

— Скажи спасибо, что не кашемир. Я упрел в этом свитере, — пожаловался Намджун, быстро переодеваясь в повседневную одежду.

— Неужели мы закончили? Я с ног валюсь, — ввалился в комнату Сокджин и сразу плюхнулся на диван, закрывая глаза.

В яркой кофте с разноцветными разводами он выглядел привлекательно не только на фото, но и в повседневной жизни, дополняя образ неуловимым очарованием своей ветрености, граничащей иногда с бесконечной глупостью. Красивые губы, закрытые глаза, чуть дрожащие пушистые ресницы, сбившаяся укладка светлых прядей — в нем все казалось идеальным, будто неживым, словно на лице его застыла маска, снять которую не позволялось никому и никогда.

В комнату один за другим стали входить остальные мемберы: все еще энергичный Хосок, слабо улыбающийся Тэхён, который привычно преданно смотрел на болтающего Хоупа, измотанный Чимин, в пепельных волосах которого до сих пор сверкали обильно посыпанные блестки. Завершал процессию молчаливый и угрюмый Чонгук. Намджун заметил, что их макнэ уже третий день ходит мрачнее тучи, и надо бы с ним поговорить, но все никак не находилось времени и возможности. Они постоянно на виду, постоянно в работе, вместе, вокруг них вечно крутятся какие-то люди, стафф, фанаты, репортеры, а ночью, когда они возвращаются в общагу, единственное желание всех и каждого — это доползти до койки и отрубиться часов на двадцать. Но будильник трезвонит уже через пять часов и начинается все сначала.

— Закажем что-нибудь на ужин? — предложил Хосок, начиная переодеваться.

— Я готовить не буду, сразу говорю! — подал голос Сокджин, не открывая глаз.

— Тогда курочку? — поддержал идею доставки Тэхён, снимая блестящий синий пиджак.

— Не хочу. Может, чаджамён? — переодевшись, Юнги уселся на стул возле зеркала.

— Мы ели его два дня назад, — возразил Сокджин.

— И что? Я хочу чаджамён, — заявил Юнги, не собираясь так просто сдаваться.

— А я курицу! — отстаивал свою идею Тэхён. — Чимина, а ты что хочешь? — повернулся он к медленно переодевающемуся другу.

— Я не хочу есть, — ответил Пак. Его голос прозвучал так устало и тихо, что невольно напряглись все в комнате.

Намджун заметил, как на висках парня выступили капельки пота, которые Пак небрежно стер рукой. Чимин одевался так, словно не замечал пристального внимания друзей.

— Ты в порядке? — забеспокоился Намджун. Даже Сокджин открыл глаза, выпрямляясь на диване.

— Да. Устал просто, — слабая улыбка тронула невинное личико.

Сокджин поднялся с дивана и, подойдя ближе, положил ладонь на лоб Пака.

— У тебя, кажется, температура.

— Там такая жара была, не удивительно, — бросил Юнги.

— Выпей жаропонижающее, — Намджун порылся в своем рюкзаке и достал таблетки.

— Держи воды, — протянул Хосок бутылку.

— Спасибо.

Чимин безропотно выпил лекарство.

Через пару минут в комнату вошли стилисты и сборы стали проходить быстрее. Сокджин весело шутил о чем-то с симпатичной девушкой-парикмахером, совсем уж нагло заигрывая с ней. Хосок спорил с Юнги о последнем футбольном матче, Тэхён сидел возле Чимина, помогая ему убрать блестки с волос, а Намджун смотрел на напряженного Чонгука, который бросал странные взгляды на Пака.

Спустя некоторое время приехал менеджер, забрав их всех со студии. В фургон все рассаживались на свои привычнее места. Первым забрался Юнги, занимая место у окна и сразу надевая наушники, рядом с ним устроились Тэхён и Хосок, которые снова что-то живо обсуждали. Чимин сел на второй ряд, все еще выглядя неважно. Намджун проводил его взволнованным взглядом, надеясь, что к вечеру парню станет лучше. Последним из здания вышел Сокджин, которого внезапно повело в сторону у дверцы машины. Намджун едва успел удержать вокалиста от падения, вовремя схватив его за талию и потянув на себя. Сокджин от такого врезался ему носом в грудь. В голове словно щелкнул какой-то стоп-кадр, на мгновение вырывающий их из реальности. Сокджин, прижимающийся к нему, он сам, как неловкий тролль, боязливо держащий одной рукой попавшую ему в лапы принцессу. И запах Джина, который бьет по рецепторам кувалдой, который хочется втянуть в себя весь до остатка. И его тело, которое почему-то вдруг не хочется выпускать.

— Увидели бы вас фанаты, обоссались бы от восторга, — хмыкнул в окно Юнги, разгоняя странное наваждение.

Сокджин отпрянул так резко после этих слов, что едва снова не свалился. Намджун резко подорвался, хватая парня в этот раз всего лишь за рукав рубашки.

— Осторожнее, — отпуская вокалиста, Намджун отступил на шаг.

— Да, — Сокджин как-то растерянно смотрел ему в лицо, будто его только что ударили по голове.

Было до чертиков неловко, а еще стремно так. Словно они герои сопливой дорамы. Бред какой-то.

Намджун тряхнул головой и забрался в машину, отгоняя от себя идиотское состояние.

Сокджин сел прямо за его креслом и это немного нервировало.

Менеджер отъехал от студии и стал расспрашивать о съемках. Отвечали ему в основном только Хосок и Тэхён, да Намджун ляпнул пару фраз, только невпопад. Поймав на себе удивленный взгляд менеджера, Намджун предпочел заткнуться.

Какое-то сумасшедшее волнение в душе никак не затихало, а из памяти все не выходил Сокджин. Еще и этот запах, такой сладкий, приятный. Им хотелось дышать каждую секунду жизни, но, принюхавшись сейчас, Намджун ничего не обнаружил. Может, ему все это показалось? Может, там, у машины, просто ветер подул в их сторону, принося с собой сладкий аромат?

Намджун отмахнулся от глупостей в голове. Это просто усталость и недосып. Надо хорошенько отдохнуть и все придет в норму. Вернувшись мысленно к планированию завтрашнего дня, Намджун смог успокоиться и даже немного вздремнуть в дороге.

В общежитие все ввалились в сонном состоянии, каждый успел заснуть в пути и просыпаться никто не хотел. Менеджер посмеялся над их видом, о чем-то шутил и говорил, Намджун кивал и соглашался со всем, но не понимал и слова из того, что ему говорили. Когда Тэсон ушел, все вздохнули с облегчением, слишком уж болтливый для их состояния был мужчина.

Глаза слипались, а тело наливалось свинцовой тяжестью, словно кто-то вколол убойную дозу снотворного. Намджун, приваливаясь к косяку, полусонно смотрел, как парни разбредаются по своим комнатам, не разговаривая друг с другом. Об ужине никто и не вспомнил.

Намджун тоже не чувствовал голода, хотелось просто завалиться спать. На краю сознания мелькнуло вспышкой «странно», но под тяжестью дня это слово растворилось в темноте.