— Нет, вроде нормально, — попробовав, заторможено ответил Чимин. Его наивность была безграничной, он даже и не догадывался, судя по всему, что сейчас с ним пытаются заигрывать на глазах у всех.

— Ты, кажется, испачкался, — пожирая взглядом мальчишку, Юнги пальцем стер несуществующую грязь с уголка его губ.

Шарканье стула по паркету было громким. Чонгук не выдержал первым.

— Мы сегодня ужинать будем? — обойдя стол, Чонгук нахально дернул Чимина к себе и с невозмутимым видом уставился на Юнги.

— Да, конечно, — как ни в чем не бывало, ответил Юнги.

Хосок едва сдерживал смех.

— Отлично, а то я проголодался, — Чонгук схватил Чимина за запястье и усадил его по левую сторону от себя. На лице Чимина недоумение пополам с неприкрытой гордостью за то, что его альфа рядом. Тэхён тоже довольно улыбался, но старался это скрыть.

Ужинали в расслабленной атмосфере.

***

После ужина и посиделок у камина Юнги почти затолкал его в спальню. Хосок пьяно хихикнул, но не сопротивлялся такому напору.

— Я уже готов был тебя прямо при всех разложить, — выдохнул Юнги ему в шею, сразу начиная оставлять засосы. Хосоку это нравилось, напор Юнги иногда сносил, к черту, весь здравый смысл.

Мин толкнул его к кровати с такой силой, что матрас отпружинил. Хосок внимательно следил за тем, как Юнги, стягивая с себя рубашку, с грацией пантеры подбирается ближе, упирается коленом на кровать и ставит руки по обе стороны от головы Хосока. От такого Юнги скручивает в остром приступе возбуждения, которое уже никак не сдержать, никак не проконтролировать. Хосока от этого немигающего, властного взгляда ведет на раз.

— Ты рассказал им обо мне, — низко рычит Юнги, вынуждая смиренно ждать своей участи.

— Прости, — облизывая губы, Хосок может думать только о том, как сильно он сейчас хочет этого альфу. — Им это было нужно.

— Они оба весь вечер пялились на меня, — упрекает Юнги, заставляя развести ноги и подпустить его ближе.

— Прости.

— Тебе придется заслужить прощение, — игриво произносит Юнги, дразня его короткими поцелуями в скулу.

Хосок кладет ладони на бока парня, скользит ими. Кожа у Юнги такая нежная, что оторваться от нее совершенно невозможно. Удовольствие такое сумасшедшее, а они ведь даже еще не разделись полностью.

Хосок, не отрывая взгляда от лица Юнги, тянется к его ширинке, а Юнги все смотрит, припечатывает взглядом, проникает в душу и оседает там трепетным чувством чего-то невыразимо прекрасного.

— Можно? — голос уже не слушается, ломается. У Хосока уже руки трясутся от того, насколько он сильно хочет сейчас раздеть своего парня.

— Сначала ты, — продолжает издеваться Юнги.

Хосок избавляется от одежды так, будто от этой скорости зависит его жизнь. Юнги ухмыляется довольно, он более сдержан, но вновь укладывает его под себя без малейших колебаний и начинает целовать. Почти на грани грубости, но так сладко, что у Хосока уже нет никаких сил терпеть, он выгибается ему на встречу, трется всем телом и отвечает на поцелуй со всей смиренностью, на которую способен.

Юнги требовательный, жесткий, но дарит ошеломительную нежность. Он готовит его долго, тщательно, будто они в первый раз сексом занимаются. Хосок от пальцев внутри себя уже плывет, но он не вмешивается, лишь перехватывает парня за шею и утягивает в очередной поцелуй, и в этом сплетении языков есть что-то болезненно необходимое.

— Ты охрененно отзывчивый, Хоуп, знаешь? — почти восхищенно шепчет Юнги, добавляя еще палец внутри.

Хосок готов на все, и согласен на все.

— Ты постоянно это мне говоришь. Я умру сейчас, знаешь? — не сдерживая стон, Хосок уже сам насаживается на пальцы.

— Нетерпеливый, — издевательски тянет Юнги.

Хосок знает, что это доставляет его парню кайф, поэтому не торопит, позволяет видеть себя таким уязвимо-открытым, несдержанным, задыхающимся от эмоций.

Юнги перестает издеваться. От первого его движения внутри у Хосока звезды под закрытыми веками и новая вселенная. Один стон на двоих. Один вдох. Это так хорошо, просто чувствовать его внутри, наслаждаться каждым мигом с ним.

Хосок так увлечен размеренными, грубоватыми толчками, что даже не сразу замечает в щели двери Чонгука. В расширенных глазах Чона неверие и шок, он никак не ожидал увидеть двух альф, занимающихся сексом.

Юнги тоже почувствовал его взгляд и остановился. Хосок не пытался никак прикрыться или отползти.

— Чего надо? — раздраженно рявкнул на кицунэ Юнги.

— Н-ничего. Простите.

Чонгук быстро свалил. Хосок рассмеялся. Этот мальчик выглядел так комично, что оставаться спокойным было невозможно.

— Ты напугал его, — хохотнул Хосок.

— Прости, — виновато произнес Юнги. — Я должен был закрыть дверь.

Хосок буквально кожей почувствовал изменившееся настроение своего парня. Юнги по-настоящему выглядел виноватым.

— Эй, что такое? — забеспокоился Хосок.

— Я не хотел, чтобы кто-то видел, как я тебя трахаю. Извини. Это должно быть унизительно для тебя, да?

— Не начинай опять сначала, — резко остановил его Хосок. Было глупо вести диалог о морали, когда они оба голые, в одной постели и Юнги даже не вышел из него.

— Унизительно для меня то, что ты хочешь скрыть наши отношения.

— Я ничего не скрываю! — возмутился сразу Юнги. — Ты ведь и сам знаешь.

— Знаю, — улыбнулся Хосок. Юнги всегда так забавно заводился на это обвинение, совсем необоснованное к тому же. Юнги, конечно, не кричал на каждом углу о том, что трахает альфу, но никогда не стеснялся принять какое-то внимание на людях от Хосока. И это было восхитительное чувство. Знать, что тебя не стыдятся и не прячут, как постыдную тайну — для Хосока это было бесценно.

— Я люблю тебя, и мне плевать на какого-то пацана-кинцунэ, ты ведь знаешь?

— Знаю, — сдался Юнги.

— К тому же у Гука должно хватить мозгов не остаться в эту ночь одному.

— Ладно. Заткнись. Не хочу больше про них слышать, — оборвал его Юнги и вернулся к поцелуям.

Чонгук после того, что увидел в спальне хозяина дома, побрел к себе в комнату. У него горели щеки от стыда за них. Подумать только! Они же оба альфы…

Но отчего-то увиденное не вызывало отвращения, наоборот это выглядело возбуждающе красиво. Чонгук успел заметить за ними некую связь — как Юнги отдавал лучший кусок мяса Хосоку, как Хосок невзначай касался Мина, с такой нежностью и заботой во взгляде, что даже там, за столом, становилось завидно. Между этими двумя альфами была такая тесная, надежная связь, к которой хотелось стремиться и в своих отношениях.

Чонгук, проходя мимо спальни омег, решил тоже действовать решительно. В конце концов, он их супруг, чего теперь бегать. Не мешало бы хотя бы просто поговорить.

— Можно? — заглянул он в приоткрытую дверь.

И чего сегодня никто не закрывает дверь?

— Чонгук? — удивленно выдал Тэхён.

Омеги в пижамах сидели на большой кровати рядышком, соприкасаясь хвостами. Они выглядели так красиво в своем истинном обличии, что дыхание перехватывало.