Люська прошла в гостиную и уселась на диван. Отчего-то вспомнился ее первый визит в эту студию, когда они вместе с Мишей явились брать интервью у начинающего певца Димы Ангела… Они с Михаилом тогда еще не успели хорошо узнать друг друга, и он представлялся ей довольно неприятным и приставучим нахалом. А Юрий Азимов в тот день показался ей злым, самовлюбленным и холодным типом. Сколько всего изменилось с тех пор!.. Скажи ей кто-нибудь тогда, что меньше чем через два года они с этим самым «нахалом» Мишей станут лучшими друзьями и что она будет рыдать на похоронах этого самого «железного продюсера», и что забеременеет от этого самого «начинающего певца» — ни за что бы не поверила.
Люська не знала, сколько просидела так, погруженная в воспоминания — пятнадцать минут?.. Полчаса?.. Час?.. Очнулась она от своего забытья, когда из кабинета послышались громкие раздраженные голоса, почти переходящие в крики. Встревожившись, Люська вскочила с дивана. В ту же секунду дверь кабинета с треском распахнулась. Оттуда вылетел взбешенный Дима, а вслед за ним — покрасневший Игорь, отдуваясь и угрожающе вопя:
— Да что ты себе позволяешь, пацан?! Я тебя засужу!!! Ты еще не знаешь, с кем связался!
— Кто вы такой, чтобы меня судить? Вы вообще посторонний человек, — резко отвечал ему Дима. — К моим делам с Юрием Васильевичем вы не имеете ни малейшего отношения! Я не хочу и не буду работать с вами… В вас нет и намека на творчество, вы далеки от музыки и думаете только о деньгах!
— Ты обязан отработать концерты, у тебя гастрольный тур! — орал Игорь. — За выступления уже получена предоплата… Светлана как наследница приняла на себя все дела студии «Айдолз Мэйкер», ты теперь должен работать с ней!
Люська, растерянная до оторопи, наблюдала эту сцену и только беззвучно глотала ртом воздух.
— Я никому ничего не должен, — Дима был непреклонен, — тем более каким-то «наследникам». Контракт я подписывал не со студией, а непосредственно с Азимовым. После смерти одной из сторон, насколько мне известно, контракт теряет юридическую силу.
— Ты должен продлить контракт со Светланой! Иначе ты пропадешь, не выкрутишься! У тебя даже прав на свой псевдоним нет… Я ведь знаю, что Ангел — это не настоящая твоя фамилия! — брызгал слюной Игорь.
— Я не буду продлевать контракт, слышите? — глаза Димы, и без того темные, стали совершенно черными от гнева. — Нам с вами не по пути…
— В таком случае, ты должен выплатить неустойку по всем сорванным концертам!
— Это я погашу, не волнуйтесь, — ответил Дима спокойным голосом. — Полагаю, наши взаимные обязательства на этом исчерпают себя?
— Щенок, — прорычал Игорь, наливаясь кровью еще больше. Люська даже испугалась, что его хватит апоплексический удар.
— И вам всего хорошего, — миролюбиво отозвался Дима и подхватил Люську под руку.
— Пойдем-ка из этого гостеприимного местечка…
Они незамедлительно покинули офис. Люська была так ошеломлена, что не произнесла ни слова, пока они не оказались в Диминой квартире. Там, наконец, она выдохнула и обессиленно рухнула в кресло.
— Дим… что это такое там сейчас было? — спросила она нерешительно. Дима, казалось, даже повеселел — во всяком случае, эта стычка его явно взбодрила.
— Чувак решил использовать меня как дойную корову, — объяснил он. — Собрался негласно занять место Юрия Васильевича… ну, официально Светлана являлась бы моим продюсером, но, разумеется, она лишь пешка. Все доходы от моих выступлений, от продаж альбомов и так далее получал бы этот самый Игорь. Он уже завтра готов был отправить меня продолжать гастроли, так ему не терпелось… Думал, видимо, что я в ножки ему упаду от признательности…
— Но… тебе же и в самом деле нельзя без продюсера, — осторожно заметила Люська. Дима воззрился на нее в изумлении.
— Что ты говоришь? Я работал с Азимовым не только на контрактной основе, он был для меня практически отцом! Люсь, я же тебе рассказывал… Он меня подкармливал в первое время, потому что я попал к нему прямо из общаги, вечно голодный нищий студент… Он мне звонил по сто раз на дню, даже если у меня был выходной, и интересовался, не забыл ли я съесть суп сегодня… А как я ему доверял! Его чутью, его музыкальному вкусу… Он был гением, и потеря эта для меня невосполнима. Да лучше я сдохну с голоду, чем буду предавать память Юрия Васильевича вот с этими любителями наживы… Нет, они не мои люди абсолютно.
— Но как насчет неустойки? — напомнила она. — Там, наверное, астрономическая сумма…
На Димино лицо набежала тень, но он тут же храбро тряхнул головой.
— Я что-нибудь придумаю, Люсь, ты не беспокойся. Этот должок я отдам им подчистую, а потом… В общем, дальше будет видно.
— Мы еще повоюем? — улыбнулась ему Люська. Он вдруг порывисто опустился перед ней на колени, схватил за руки и прижал ее ладони к своему лицу.
— Спасибо тебе за то, что ты со мной, Люсь… — прошептал он. — Честное слово, не знаю, как бы я выжил в эти дни без тебя. Спасибо…
— Свои люди, — усмехнулась она. — Сочтемся…
Собрать необходимую для выплаты неустойки сумму Диме помогли друзья. Давали кто сколько может, без процентов и сроков: «Вернешь, когда захочешь… со временем, по частям. Мы же все понимаем…»
Дима полностью рассчитался со студией «Айдолз Мэйкер» и теперь имел право уйти в свободное плавание. Однако Игорь и Светлана не могли так легко смириться с тем, что потеряли лучшего исполнителя. Для студии Ангел был курицей, несущей золотые яйца. Поэтому вдова и ее брат всеми силами старались перекрыть Диме кислород для дальнейшего творчества.
В средствах массовой информации началась нешуточная травля. Журналисты вовсю спекулировали на теме певца-предателя и несчастной вдовы, которую подлый Ангел обобрал до нитки и оставил подыхать с голоду вместе с ребенком.
Игорь настоял на том, чтобы Светлана подала на Ангела в суд и отстаивала права на Димин псевдоним и его музыкальный материал.
— Все права на песни, записанные Ангелом ранее, принадлежат студии «Айдолз Мэйкер», — охотно объясняла «несчастная вдова» репортерам. — Он больше не может их исполнять, потому что эти песни ему не принадлежат…
— Даже те, которые сочинил он сам? — уточняли у нее.
— Конечно! Записаны-то они были на моей студии, и потому тоже являются объектом права… Кстати, выступать под именем «Дима Ангел» он также не может. Его настоящее имя — Дмитрий Архангельский, а под псевдонимом «Дима Ангел» я могу выпустить на сцену кого угодно, хоть лысую обезьяну! — и она смеялась, весьма довольная своей шуткой.
В СМИ, как грибы после дождя, плодились проплаченные статьи, одна лживее другой. Кем только ни объявляли Диму на своих страницах желтые газеты и журналы! И геем, и наркоманом, и дебоширом, и чуть ли не бандитом с большой дороги. В считанные недели он стал персоной нон-грата. Его больше не приглашали на радио и телевидение, не предлагали участвовать в концертах — да и как он смог бы там участвовать, если даже не имел права исполнять свои собственные песни?!
Нервы у Димы были на взводе, он психовал, переживал, метался, не зная, что ему теперь делать. Всюду был тупик. Как назло, именно в этот период (а впрочем, скорее всего, это не было случайностью) его стали особенно одолевать пранкеры — телефонные хулиганы. На его мобильный то и дело звонили неизвестные личности, которые, изменив голос, открыто хамили или провоцировали Диму на грубости. Он был всего лишь человек и иногда срывался, посылая своих обидчиков по известному адресу… А уже через несколько часов в Интернете выкладывалась аудиозапись со свободным доступом под многообещающим названием: «Обдолбанный Ангел матерится по телефону!» Люська убедила его вовсе не отвечать на звонки с неопределенных номеров, а затем предложила поменять сим-карту. Конечно, раздобыть новый номер знаменитости для тех, кто в этом заинтересован, не составляло особого труда, но, по крайней мере, это гарантировало Диме хотя бы пару недель тишины.
