Он увидел, как предательская слеза, сквозь улыбку покатилась по щеке и упала на мою ладонь.

— Всё хорошо. Не стоит извиняться!

Парень замялся, и быстро присев у моих ног, взял мои руки в свои.

— Я и правда не подумал! Просто…

— он опустил в нерешительности голову, а потом встряхнув плечами, видимо собрался с силами.

— Ты нравишься мне, Мила! Очень! И…

Я сжала его руку и он остановился.

— Нет, Джим! Я не могу дать тебе того что ты хочешь. Не смогу больше никогда!

Парень, словно пришибленный смотрел в мои глаза, и осознав, что это не попытка пококетничать или вызвать жалость, медленно поднялся.

— Спасибо за честность, Мила.

С того дня прошла неделя. Джима перевели в штаб в Афганистане, и дальше он с нами не полетел. Я догадывалась, что перевели его не просто так. Наверняка, он сам попросил об этом.

Тем временем я опять дышала. Но на этот раз это не был сухой воздух пустыни. Это были влажные джунгли и дикая природа.

— Милка! Стой!

Я обернулась и словила взволнованный взгляд своей подруги. Катя в отличие от Джима, и половины миссии американцев, была болгаркой.

Красивая девушка, статная брюнетка со смуглой кожей и пронзительными карими глазами. Она была хирургом, и то что делали её руки, можно было назвать лишь подарком небес.

— Катя? Что случилось?

— Кукурузник… — было видно, что она бежала.

— Короче, упал частный самолёт в районе залива Тогонхон. Говорят…

— она попыталась отдышаться и сглотнула. — Говорят, что там корейцы летели…

Я схватилась за рацию, но она не работала, ведь мы только прилетели, и не успели настроить аппаратуру для связи с местными станциями.

— И что делать?

На мой вопрос Катя только махнула рукой, и начала доставать чемоданчики с медикаментами и своими инструментами.

— Если местные правы, то спасатели будут там только завтра к рассвету, а это значит, что они могут и не успеть!

Катя свистнула и три солдата сразу же кивнули, побежав к вертушке, что стояла у лагеря на одной из открытых полян.

— Летим?

— Летим! — решительно кивнула девушка.

Я схватила свою сумку и несколько пар раций для внутренней связи. В лагере нас осталось человек десять. Остальные уже были в поселках, что примыкали к нашему квадрату. Поэтому терять время и собирать полноценную группу в такой ситуации было верхом глупости.

Эта часть Вьетнама была самой опасной и горячей точкой. О том, что здесь постоянно происходят стычки наркодиллеров и господствует голод и зараза миру было не известно. А зачем? Людям легче, когда они не знают, что происходит за стенами их домов.

Я стянула свои волосы в высокий пучок, и смахнула тёмную прядь с лица. Мы с Катей были словно одной породы. Вот только я была бледной как моль, и даже палящее солнце почти не заставляло мою кожу темнеть. В остальном мы были как сёстры, упуская то, что ей было тридцать пять, а мне двадцать девять. Но это чепуха, ведь здесь не было времени праздновать дни рождения.

— Заводи!!!

Катя запрыгнула в вертолёт, и затянула меня. Вместе мы пристегнулись и кивнули двум парням напротив.

Дин и Сэм врачи, которые работали в команде Кати. Дин анестезиолог, Сем второй хирург и травматолог. Я же была медсестрой, которая отвечала за всё оборудование и ход лечения.

Были ещё вирусологи, экологи, просто волонтеры, что готовили пищу и раздавали помощь. А так же военные. Неизменно люди с оружием.

Нас резко качнуло и лопасти начали раскручиваться всё быстрее. Спустя миг земля стремительно начала уменьшаться, а вертолет набирал высоту. Катя внимательно смотрела в иллюминаторы, дабы не пропустить момент появления дымового шлейфа. Если самолёт упал, естественно он горел, а значит дым поможет нам быстрее отыскать пострадавших.

Но всё было тщетно! Никаких следов завесы в воздухе не наблюдалось.

— Кэт? Почему птицы так странно себя ведут?

Первым необычное поведение пернатых заметил Дин. Он указал на скалы у залива, где они буквально кружили над одним местом.

— Это там!

И Катя была права. Как только мы подлетели, увидели, что самолёт висит буквально на скалах, в нескольких метрах над небольшим берегом у кромки залива.

— Придется спускать вас на канатах. Нам не приземлиться. Слишком мало места.

Вик и его напарник Росс были пилоты нашей миссии, и служили в ВВС НАТО. Парни были братьями, и точно так же как и мы решили стать волонтерами креста.

— Хорошо!

Я закрепила рюкзак и сумки на плечах, а потом отстегнула ремень безопасности. Всегда боялась этого, но пришло время показать чему меня научили на предвоенной подготовке.

Вик подлетел на максимальное расстояние и только теперь мы смогли рассмотреть, что этот самолет был не просто "кукурузником". Первыми это подметили братья. Росс обернулся к нам и покачал головой.

— Я советую сейчас же лететь обратно! — голос парня был испуганным и растерянным, это хорошо передали динамики моих наушников.

— Это военные?

Росс только кивнул, но тем не менее продолжил:

— И скорее всего они перевозили что-то или кого-то очень опасного. Эта "малышка" не просто транспортник, она оснащена мощной радиолокационной системой. Этот самолет "призрак" для всех.

— Тогда откуда местным известно, что это корейцы?

Мой вопрос был логичен. Если самолёт невидим ни для кого, и о его рейсе никто не знает, то как?

— Потом разберемся!!! Там люди, и мы должны помочь!

Катя решительно отстегнулась и сняла наушники. Остальные же переглянулись, но Росс всё таки скинул тросы, и первым делом мы спустили амуницию прямо на мелководье.

Когда моя нога уже стояла на краю, а ветер, что раскручивался из-за работы лопастей хлестал меня по лицу, я впервые почувствовала это. Предчувствие… Явственное и настолько яркое, что меня пробил озноб.

С первым шагом на этот берег моя жизнь больше никогда не будет прежней. Я держалась за канат, и страховку, что была к нему прикреплена, а внутри всё переворачивалось.

Подняв глаза я увидела бескрайний морской горизонт и грозовые тучи, что серым пятном начали застилать солнце и его закат.

— Мила!!! Прыгай!!!

Из-за шума Россу пришлось кричать, чтобы я его услышала. Парень нахмурился, и показал вниз.

Прыжок и тяжёлое приземление в воду. Мои лодыжки ощутили прохладу, и я встряхнула головой. Наваждение ушло…

— Мила? Всё в порядке?

Пригнувшись, ко мне подбежала Катя и подняла мой рюкзак, передав его Дину. Тем временем рация затрещала, и мы услышали Вика.

— Мы вернёмся как только пятый отряд будет в лагере. Это слишком опасно, вам нужна охрана!

— Хорошо! Поспешите, мы не знаем сколько пострадавших!

— Вас понял! Будьте осторожны!

Вертолёт начал подниматься, а мы обернулись к месту крушения, а первое что я увидела, заставило мою кровь застыть в жилах.

За эти несколько лет, я видела многое, но неизменно меня охватывал страх и дрожь. К этому невозможно привыкнуть, это невозможно игнорировать.

Рассказы о том, что военные медики со временем привыкают ко всему это ложь! Катерина тому подтверждение. Каждый раз, спасая жизнь и видя смерть, она берет себя в руки, пытается спасти как можно больше людей. А потом…

Тихо плачет в подушку, пока никто не видит, или выпивает, когда у нас есть возможность отдохнуть. Только так… К этому нельзя привыкнуть…

Человек, буквально висел зажатый между скальной породой и носом самолёта. Его глаза были открыты, но в них не было больше жизни. Казалось он просто вылез, чтобы спастись и смотрит прямо на нас. Но это было не так… Он был мертв, как и те двое, останки которых были разбросаны у обломков фюзеляжа на берегу.

Самолёт не горел и даже не дымился. Загадкой было и то, как он вообще, развалившись на части, не взорвался.

— Ужас…

— Соберись, Мила! Мы видели и не такое!

Дин был абсолютно прав. Мужчины вынесли на маленький берег все вещи и начали быстро доставать спасательное оснащение. Они разматывали тросы, и крепили стяжки с карабинами, чтобы зафиксировать их в породе, и забраться внутрь обломков салона.