Далее буры, в общем, то те же англичане, только пару отличий. Чужих не любят совсем. Таких как я называют "аут лэндерами" – "вне земли" – "чужаками". А если еще вспомнить что именно предки буров – голландцы – были учителями англичан (реформация, революция, капитализм и прочие) , то картина складывается совсем грустная. Достаточно вспомнить отца современной европейской юриспруденции Гуго Гроция, выдвинувший основной принцип законов – "Сила-основа права" (в переводе на русский кто сильнее тот и прав) . Поводом для этого высказывания, явился грабеж португальского корабля с добычей из Азии, который был присвоен голландцами. И на все доводы португальцев, что войны между странами нет да и вообще – это частная собственность, которая священна и неприкосновенно, голландцы ответили – мы были в данном случае сильнее, значит и все законы на нашей стороне.
Да, милые люди с волчьими законами. Далее негры и прочие черные и цветные – для них я как и всякий белый чужак и враг по определению. Любой представитель всех вышеперечисленных категорий – англичане, буры, негры при достаточном поводе (а золото и алмазы явно достаточный повод) может просто пристрелить меня, ограбить и не будет мучиться угрызениями совести. Так что скрытность, переходящая в паранойю, должна стать в ближайшим будущем главным моим качеством. Путь войны – путь обмана – как говорили многие достойные люди, азиатского происхождения. Итак, воодушевившись я сел и написал записку с просьбой о личном приеме у президента Бранда, так как желаю сообщить ему важные сведения, связанные с английской политикой в отношении Оранжевой республики. Отославши записку с негритенком слугой, я тем временем попытался изготовить себе рекомендательное письмо для президента.
В конце концов, после нескольких попыток мне удалось составить по-английски и перьевой ручкой без клякс и помарок необходимое. В данном письме я извещал его превосходительство президента Свободного Оранжевого государства господина Йоганеса Бранда от имени канцлера Российской империи Карла Васильевича Нессельроде, что тайный советник господин Квасов Александр Михайлович (это я) послан с особой миссией из Петербурга в Блум Фонтейн, для установления особых контактов, в чем ему просьба оказывать содействие. Все остальное он сообщит при личной встрече. Изобразив гербовую печать с двуглавым орлом из пятирублевой монеты, я заверил данное письмо. Конверт же я запечатал сургучной печатью изготовленной уже из десяти рублей.
После этого я стал готовиться к встрече, пытаясь привести в порядок свою одежду и обувь. К счастью президент находился сейчас в городе и с ответной запиской пригласил к трем часам к себе домой. К назначенному времени я ожидал у милого домика в голландском стиле, обрамленного цветущими растениями. Белых жителей не видно по улицам ни души: еще было рано и жарко, только черные бродили кое-где, да работали. Я вошел в пустые, прохладные комнаты, убранные просто, почти бедно. Доложившись черному дворецкому, я остановился ожидать перед оригинальной картиной фламандской школы.
Глава 16
Комната была высокая, с деревянным полом, заставлена деревянными, совершенно почерневшими от времени шкафами и разной домашней утварью. У стены стоял диван; перед ним круглый стол, покрытый скатертью; кругом стен простые кресла. Далее виднелась гостиная, она была еще больше моей залы; в ней царствовал полумрак, как в модном будуаре; по углам гнездились тяжелые, но красивые старинные диваны и кресла; посредине комнаты группировались крытые штофом козетки; не было уже шкафов и посуды. У окон и дверей висели плотные шелковые драпри из материй; чистота была неимоверная: жаль было ступать ногами по этим лакированным полам. Я боялся сесть на козетку: на ней, кажется, никто никогда не сидел;, виднелся деревянный стол, заваленный разными редкостями, раковинами и бронзовыми безделушками, подсвечниками и прочим. Молчаливый дворецкий проводил меня в гостиную где я и заметил одинокого президента.
Президент Бранд – был человеком старше среднего возраста, с забавными бакенбардами с проседью по старинной моде и довольно просто по домашнему одетый. Я представился, согласно своей легенде и протянул рекомендательное письмо. Президент подошел к окну и чуть отодвинув штору прочел мой нехитрый опус – после чего вопросительно посмотрел на меня. Мне пришлось начать свою речь. Господин президент в руки канцлера Российской империи Карла Васильевича Несельроде попали планы Британского двора в отношении Южной Африки. Общая суть этих планов такова – Африка от Кейптауна до Александрии должна быть британской. В то же время относительно бурских республик англичане сейчас не имеют возможности решить вопрос военной силой. Поэтому принят десятилетний план постепенного их удушения, с войной по завершении этого срока. Сейчас англичане будут постепенно заигрывать с черными вождями, призывая укрываться от бурских проблем под британским протекторатом. А поскольку буры только относительно недавно захватили эти территории то англичане будут постепенно откусывать эти спорные территории от бурских республик, одновременно постепенно готовясь к войне, которая, несомненно, наступит, когда опять часть бурских ферм окажется на новой британской территории.
К тому времени англичане постепенно насытят свои новые колонии войсками и окончательно попытаются аннексировать бурские республики. Между тем в Петербурге заинтересованы в сохранении нынешнего "статус-кво", как можно на более длительный период. Мне поручено прибыть сюда с тайной миссией и закрепившись здесь проработать вопрос о тайной военной помощи республикам. Но впрочем, данная помощь может так и не наступить, в случае если условия окажутся неподходящими. В целом же планируется постепенно накопить в данном регионе за счет средств Российской империи до 500 европейских наемников, в большинстве своем ирландцев, ненавидящих Британскую империю, оснащенных современным оружием и боеприпасами. Данные наемники малыми партиями могли бы годами прибывать из Европы в Капскую колонию, а затем перебираться в бурские республики под прикрытием работников моих ферм. После войны думаю, что большинство из них, возвратиться с заработанными деньгами, обратно в Европу или Америку не обременяя Вас, в дальнейшем просьбами о своем гражданстве.
"Большинство?" – президент Бранд прервал меня. "Предстоит война, а на войне убивают. А впрочем, какая то небольшая часть особенно из прибывших в первые годы, возможно и приживется здесь, даже породнившись с бурскими колонистами. Но не думаю, что бы таких было много, религиозные и культурные особенности не располагают к этому. "
"Ну а какой в этом Ваш интерес?" – вновь прервал меня Бранд." Мой личный интерес лежит исключительно в области карьерных успехов на службе Российской империи, интерес же империи максимально ослабить своих врагов и конкурентов во всех доступных для этого местах."
"Ну а что вы хотите непосредственно от меня?" – при этом вопросе Бранд немного напрягся. "Почти нечего, мне необходимо вжиться в здешнею жизнь. И я был бы очень благодарен, если бы Вы поручили кому-либо из своих родственников, знакомых или доверенных лиц проконсультировать меня на первых порах о местной жизни. Думаю мне бы сошел для этого и подросток. А представить меня, Вы могли бы, как допустим польского негоцианта Кшиштофа Квасьневского, которого Вам в свою очередь рекомендовали друзья из Капской колонии. Мне бы не хотелось, что бы здесь подозревали, что я русский, поляки же известны своей явной русофобией, хотя сами внешне почти никак не отличаются от нас."
"Хорошо я поразмышляю над Вашими предложениями в свободное время и дам свой ответ" – заявил президент – "Пока же я напишу записку к одному из своих родственников, завтра можете обратиться к нему". Произнеся данную фразу, Бранд присел к столу и зажег свечу. Послу чего написал в записке несколько строк по голландки. Это мой молодой двоюродный племянник Пит Бранд, ему уже пятнадцать лет, и он поможет Вам обжиться на первых порах. Обращайтесь к нему. Получив записку я стал прощаться. Ну что ж первоначальный этап внедрения прошел относительно неплохо, правда мне пришлось раздать море обещаний, но это пока все неважно. Я экономлю время, которого у меня в обрез. Кстати о времени, не будем ждать до завтра, и я пошел разыскивать Пита Бранта. Найдя последнего, уже дома, я представился как Кфиштоф Квасьневский, и протянул ему записку от дяди.
