– Борт «Эн полсотни первый» к «Наварину». Команда под действием сонного газа. Корабль покинуть не могу. Управляться не могу. Шлите спасателя…

– «Наварин» к «Эн полсотни первому». Понял тебя, высылаю «лопоухого». Держись!

Экраны сторожевика на миг затуманились. А когда рябь исчезла, в поле зрения каплея остался только изрыгающий ракеты «Наварин». Командир линейного крейсера привел в действие гоуст-генератор, закрывая избитый сторожевик завесой невидимости.

Дальнейшее было уже неинтересно. «Лопоухий» – спасательный бот с «Наварина» – благополучно пристыковался к «Н-51», и израненное суденышко втянуло в открывшийся под брюхом линейного крейсера широченный порт.

– …А это от меня, каплей. – Каперанг Быков, командир «Наварина», протянул Юрию короткий кортик. Форменный кортик этого линейного крейсера, положенный только офицерам гвардейского экипажа. – Гром и молния, переходи ко мне!.. Хотя куда там, не перейдешь небось. – Каперанг махнул рукой. – Рождественский нас слишком уж бережет… А вы там на Шестой минной гусарить привыкли… Бурно у тебя начинается отпуск, капитан-лейтенант!

…Трех жжаргских рейдеров без долгих церемоний расстреляли. Одному расшибли в прах двигатели и заставили сдаться. Благоразумный командир танкера спустил флаг, как только увидел перед собой громаду линейного крейсера. Пассажирский отсек «Надежды» и рулевую рубку челнока быстро нашли – там никто не пострадал. Каперанг Быков лично отбил в штаб флота депешу, подробно излагая случившееся и особо настаивая на досрочном присвоении капитан-лейтенанту очередного звания. Выпив в кают-компании «Наварина» неразбавленного спирта с собравшимися офицерами и замучившись описывать бой, Юрий на крейсерском челноке отправился дальше, к ожидавшей отпускников «Монголии»…

Лазурное море что-то шептало, лениво перебирая белый песок. Если иметь очень хорошее зрение и посмотреть вправо, то можно разглядеть метрах в двухстах на пляже столбы ограды. Натянутую между ними тонкую прочную сетку отсюда не увидишь. Впрочем, двое белых мужчин, сидевших на широкой террасе, и не собирались туда смотреть. Очень худой головастый мальчик, похожий на сгоревшую дотла спичку, принес лед и бокалы.

– Этьен, почему, черт возьми, у вас слуги – одни мальчишки? Вы что – «голубой»?

– Да, да, да, Жорж, я понимаю, вы, русские, – люди традиций. Каждое утро Фу приносит нам напитки, и вы снова и снова задаете этот вопрос. Заметьте, я ни разу не повторился с ответом, мне даже нравится эта игра…

– А мне не нравится, что вы упорно называете меня Жоржем. Неужели ваш французский язык не может справиться с моим именем?

– Ну-ну, не сердитесь, мой друг, согласитесь, что и ваш «Этьен» также далек от оригинала…

– Но я же не переименовываю вас в Толика!

– Поверьте, Жорж, я искренне ценю вашу деликатность… На чем мы остановились в нашем разговоре?

– Я задал только первый вопрос.

– Ах да! Мальчишки! Этому есть очень простое объяснение: вы ведь уже заметили, что я не держу здесь белых слуг, а обхожусь услугами туземцев…

Тот, которого называли Жоржем, рассеянно кивнул, провожая глазами маленького Фу, явно борясь с желанием двинуть его ногой.

– …Но местные племена имеют удивительно жесткие законы в отношении женского пола. Сильней, чем в исламе! У них это называется Оато. Ни один посторонний не имеет права видеть даже тень женщины их племени!..

– Тоже мне – сокровище! – перебил Этьена Жорж. – Судя по тому, как выглядят местные мужчины, от их дам, наверное, стошнит!

– …при этом мужчина любого возраста, – невозмутимо продолжал его собеседник, – может беспрепятственно путешествовать, общаться и работать на чужеземцев.

– Дикари. – Крепкое загорелое лицо русского выразило крайнюю степень презрения.

– Безусловно, да. Но я считаю, даже самое темное и забитое племя может быть чем-то интересно. Хотя бы своими причудами…

– Ну-ну, вы, конечно, имеете в виду все эти дикие обряды под луной и поедание людей…

– О нет, уверяю вас, здесь на тысячу лье вокруг не найдешь ни одного каннибала. А вот местные танцы и впрямь не лишены очарования… Вы меня не слушаете, Жорж!

– Скучно. – Русский пружинисто встал, сделал несколько приседаний, прищурился на солнце. – Скоро будет почта?

– Чарли никогда не опаздывает, значит, минут через пятнадцать. Черт бы побрал этих аборигенов! Одна станция дальней космической связи на всю планету! И развозка допотопными флаерами! Где это видано?! И куда только смотрит комиссариат по делам новых территорий?.. – Последний вопрос явно был риторическим.

– Может, поедем охотиться? – Жорж уже шел к воде, поэтому Этьен задал свой вопрос ему в спину. Последовал отрицательный жест рукой.

Определенно, этот русский офицер – отличный парень, жаль только, что он так скучает в этом раю. Скорей всего он слишком энергичен и азартен для такого спокойного места. Даже знаменитая акулья охота разочаровала Жоржа уже после второго раза. «Мне нравится преследовать и атаковать, – признался он, – но я должен видеть все до конца». «До конца?» – Этьен с восхищением посмотрел на волевое лицо с хищно раздувающимися ноздрями. «Я хочу видеть, как эта тварь истекает кровью, как она переворачивается и опускается на песок. Дьявол, я сам хочу вспороть ей брюхо!» Этьен понимающе кивнул и развел руками: «Увы, месье Жорж, прекрасно понимаю ваше желание, но в этих водах категорически запрещена охота с аквалангом. Я дорожу своим бизнесом и не хочу лишиться лицензии. Вы понимаете меня?»

Вдали послышался нарастающий свист. Через несколько минут небольшой флаер изящно сел на воду бухты. Этьен вытянул ноги и достал сигару. Далее должна была последовать его любимая сцена.

Из люка появился загорелый парень в купальных трусах. Легко спрыгнул в воду и, держа над головой непромокаемый пакет с почтой, зашагал к Жоржу, высоко поднимая ноги. Когда между ними оставалось не более десяти метров, русский спокойно повернулся и направился на террасу. Там он сел в кресло и взял в руки высокий стакан.

– Этьен, – обратился он к хозяину, не замечая подошедшего посыльного, – прикажите еще льда. – Чуть повернул голову, знаком показал, что пакет можно положить на стол. – У меня нет мелочи, дайте ему рубль. У вас ведь есть рубли?

– У меня есть все. – Этьен прятал улыбку в усах, получая огромное удовольствие от этого спектакля. Достал приготовленный рубль с портретом государя Александра Третьего и вручил его Чарли, хлопнув парня по плечу: – Как дела, старина? Хлебнешь чего-нибудь?

– Спасибо, месье Понтиви, у меня еще много работы.

– Ну что ж, пойдем, провожу тебя.

Он махнул рукой улетающему флаеру, еще немного постоял у воды и вернулся в дом. Русский нажимал на кнопки проектора, быстро листая электронную сводку новостей, внимательно всматриваясь в мелькание изображений, графиков и иной скучной цифири. В одном месте он остановился, немного нахмурился и потянулся за телефоном. Этьен рассеянно слушал мелодию набора. Сейчас месье Жорж перейдет на английский:

– Hi, mister Bow! It’s about your order number 0/76. We allow you a cash discount of 5 % for payment within 45 days. O’kay, thank you!

Теперь он смахнет проектор со стола и сделает большой глоток из стакана.

Русский залпом допил сок. Звякнули кубики льда. На Этьена он смотрел веселыми, почти что шалыми глазами.

– Месье Понтиви, где на этих диких островах ближайший бордель? Может, составим веселый вечерок с девчонками и танцами?

– О! Нет ничего проще, Жорж! После обеда мы можем взять катер и через час будем в заведении мадам Питу…

– К черту обед! Поехали сейчас! Прикажите своим черномазым готовить шикарный ужин. Да пусть все здесь украсят и повесят побольше фонарей! Темнота действует мне на нервы!

– Сию минуту, месье, только отдам распоряжения!

Когда Этьен вышел из дома, русский уже стоял на пристани. К своему обычному наряду – белым коротким шортам и сандалиям – он добавил белую свободную рубашку с короткими рукавами. Внезапный порыв ветра облепил его мощный торс тонкой тканью.