Где-то в 12 ночи Чубайс связывается по телефону с Анатолием Трофимовым. Частности разговора остались непроясненными, однако о сути догадаться не трудно. Судя по тому факту, что Лисовский и Евстафьев остались под стражей, разговор Чубайса с Трофимовым результатов не дал. Натолкнувшись на упрямство Трофимова, Чубайс понял, что миром, не предавая факта задержания и изъятия денег широкой огласке, дело не решить.

Это был единственно возможный вариант действий при сложившихся обстоятельствах. Оппоненты Чубайса пребывали в состоянии восторженной расслабленности под впечатлением постигшей их удачи. Чубайс почувствовал эту дарованную судьбой мини-паузу и мгновенно сыграл на опережение. Он решает воспользоваться очевидным преимуществом - подконтрольностью телевизионных каналов. Практически через полчаса после безрезультатного и резкого разговора Чубайса с Трофимовым на экранах телеканала НТВ появляется Евгений Киселев и сообщает о случившемся. Факт задержания Лисовского и Евстафьева трактуется Киселевым как провокация Службы безопасности президента и ФСБ, осуществленная с единственной целью - сорвать второй тур выборов.

Выступление Киселева было экстренным и малопродуманным. Замысел сорвать второй тур при столь разительном превосходстве Ельцина и численно, и ситуационно (не забудем при этом и уже состоявшийся блок Ельцина и Лебедя, что практически предопределяло успех в финале) выглядел нелепым. Причина могла быть в чем-то другом, но в чем именно - в состоянии смятения и поспешности ни Чубайс, ни Березовский, ни Гусинский и уж тем более Киселев придумать не могли. Эта версия родилась лишь на следующий день.

Версия газеты "Московский комсомолец": 20 июня в 2 часа ночи в кабинете Барсукова зазвонил телефон. В дело вмешалась семья президента. Звонила супруга Бориса Николаевича Наина Иосифовна. Чубайс, не без помощи дочери Ельцина Татьяны, переиграл Коржакова. Он дал свою трактовку случившегося и, получив семью президента в союзники, сделал второй успешный ход. Тихий, негласный вариант развития событий для Чубайса мог оказаться пагубным. В негласном варианте преимущества заведомо оказывались у Службы безопасности, которая готова была положить на стол президента неопровержимые вещественные доказательства. И тогда Чубайс решил вскрыть ситуацию и первым предать ее огласке. Это лишь подтверждает реальность случившегося - деньги были, коробка с полумиллионом долларов действительно выносилась.

Коржаков, просчитывая ответные варианты со стороны демократов, действовал исходя из своей профессиональной логики: "Какой идиот, пойманный за руку или, как говорят, взятый с поличным, начнет вопить об этом во все горло? Провал столь очевиден, что во спасение собственной репутации (читай, репутации Чубайса) будет сделано все, чтобы замять скандал и погасить конфликт". А тут все вертится от противного: не то чтобы залить возникающий костер, виновники превращают костер в пожар, который виден не только жильцам дома, но и всей округе.

Коржаков не просчитал крикливости демократов. Знал о ней, недолюбливал ее. Но чтобы с такой дерзостью во всеуслышание и на всю Россию... Подобные действия вне логики служб безопасности. Коржакова подвел профессиональный менталитет.

А потом было утро.

20 июня.

8.00. Коржаков вместе с Барсуковым посетили Ельцина и выложили свои вещественные доводы на стол. Что ответил Ельцин и как отреагировал на информацию своих спецслужб, сказать трудно. Однако потерянный вид двух всесильных персон свидетельствовал, что из кабинета Ельцина они вышли не победителями.

Чубайс появился у Ельцина после Коржакова. Любопытное уточнение: пресс-конференция его была назначена на 10 часов утра. Чубайс назвал это время до визита к президенту. Следовательно, он был уверен в успешности визита. Обещанная пресс-конференция началась с опозданием на три часа. Чубайс появился перед журналистами, и стало ясно, что он перехватил инициативу и получил для себя удобный или, скажем точнее, лояльный вариант развития событий. Однако все могло сложиться иначе.

Президент мог посчитать рискованным отсечение патриотовгосударственников. Они были серьезным противовесом в штабе говорливым и не очень дисциплинированным демократам. Он решил не рисковать и не убрал ни тех, ни других. Дал нагоняй Чубайсу по поводу недопустимости таких денежных операций. Предупредил Коржакова, чтобы он был бдителен к очевидным противникам, а не искал постоянно врагов среди своих, возбуждая этими шагами неприязнь и еще большую подозрительность.

Мог быть сделан и жесткий, но лишенный логики ход: за грубое нарушение предвыборной финансовой дисциплины Чубайс отправляется в отставку. Этот шаг выглядит хотя и эффектным, но малорезультативным. В тот момент Чубайс не имел иного официального должностного назначения, кроме как член предвыборного штаба. И падения с несуществующей высоты никто бы не заметил. А общество отставку Чубайса, скорее всего, приняло без сожаления. Но в этом случае пришлось бы скрупулезно считать, что окажется значимее и выигрышней: отсечение Коржакова и К0 или отсечение Чубайса? Внешне в сознании общества Чубайс - большее зло. Его вывод из команды перед вторым туром дает определенное преимущество. Коржаков в этом случае фигура менее одиозная. Хотя среди интеллигенции все как раз наоборот. Расчет президента, если таковой был, выглядел примерно так: все, что я мог забрать от Жириновского, частично у Зюганова, забрал не я, а Лебедь. Он добавил мне эти голоса. Часть голосовавших за того же Лебедя мне свои голоса не отдадут из-за парадоксального упрямства, но таких не так много. Следовательно, все, что было необходимо сотворить в лагере непримиримой оппозиции, сделал Лебедь, а точнее, мой союз с ним. Отставка Чубайса в этом стане мне дополнительных голосов не принесет. А вот лагерь демократов отреагирует незамедлительно: президент расправился с последним реформатором. А что делать с деньгами, которые затрачены и которые дал пул коммерческих банков, возглавляемый Чубайсом? Да и второй тур без средств не проведешь. Отставка группы Сосковца, Коржакова и Барсукова не перевербует коммунистический электорат, слегка убавит пыл патриотов из лагеря Лебедя, но не более. Зато она консолидирует демократов и тех, кто ранее голосовал за "Яблоко" и другую либеральную россыпь. Она повысит престиж президента на Западе, который все никак не мог понять, почему глава личной охраны президента обрел такую власть не в сфере безопасности Ельцина, что было бы справедливо, а в государственном масштабе... Следовательно, Запад на отставку триумвирата отреагирует положительно. Поразмыслив таким образом, президент уже принял для себя решение: "Настало время убрать эту сплоченную и агрессивную группировку. Она стала излишне самостоятельной".

Скандал такого масштаба накануне второго тура мог обернуться политической катастрофой для Ельцина. И спешный анализ, сделанный в эти часы, был попросту необходим. Кто его сделал - сам ли президент или кто-либо из окружения, способный убедить президента в правильности расчетов такого рода (подобным человеком мог оказаться и Сергей Шахрай), - это не играет большой роли, важен факт.

Начиная пресс-конференцию, Чубайс выдержал уже заявленную линию публичности. После телевизионной артподготовки пресс-конференция выглядела как логическое продолжение, просматривался тактический рисунок команды.

В 10 часов утра (кстати, время, на которое первоначально была назначена пресс-конференция) Чубайс в сопровождении дочери президента Татьяны Дьяченко появился у Ельцина. Предварительно, судя по всему, было решено подправить трактовку случившегося: хорошо разыгранная провокация с целью дискредитации демократического крыла штаба. Что же касается срыва второго тура выборов, что Чубайс и Филатов называли главной целью, которую ставили перед собой "заговорщики", этот аргумент решено было исключить. Дело в том, что к моменту скандала самочувствие президента было настолько скверным, что любой возможности переноса выборов Ельцин был бы рад. Именно тогда, получив результаты первого тура, Ельцин пожаловался Коржакову, что он невероятно устал и может не выдержать сумасшедшей гонки, темп которой определил сам и навязал его штабу. Рассуждения Коржакова, что Чубайс и его команда специально загнали президента, а он, Коржаков, понимая это, старался уберечь Ельцина от трагических последствий, скорее, психологический трюк.