Он прикрыл рукой свой рот и закрыл глаза, а затем медленно опустил ладонь, чтобы заговорить вновь.

Острые, цвета слоновой кости клыки исчезли.

— Я не сомневаюсь в этом, мой ангел, но ты должна доверять мне, когда я говорю, что ты не игрушка. И это не игра. У меня нет намерения причинять тебе вред.

Брук открыла рот, чтобы возразить, но промолчала. Иногда молчание — золото.

— Отдыхай, — прошептал он нараспев глубоким голосом. — Мне столько всего нужно тебе объяснить. И я это сделаю. Обещаю. Но ты сейчас не в том состоянии, чтобы все это осмыслить. Расслабься и спи.

Брук почувствовала, как веки потяжелели, и невольно зевнула.

— Но я не…

Она осеклась, когда ее накрыла усталость. Брук показалось, что мужчина потянулся к ней, а затем внезапно почувствовала, как ее нежно притянули к себе, укладывая голову женщины на сильную руку. Когда сознание начало затуманиваться, она смутно осознавала его властное присутствие, силу его прикосновения. Она могла поклясться, что слышала его голос, обволакивающий и проникающий в сознание, задающий странные вопросы об отчиме: имя, род деятельности, дата рождения.

«Зачем ему дата рождения?» — успела удивиться она.

Но странный вопрос исчез, и она тихо устроилась в его манящем тепле, засыпая.

* * *

Отчима Брук звали Ангус Монахан.

Адамс — девичья фамилия матери. А дата его рождения — 30 октября, 1956 года.

Наполеан позволил информации осесть в своем сознании, просочиться в поры, ведь он обладал властью делать то, что никакой другой вампир не смог бы — убить человека на расстоянии. Он откинулся на сидении и принялся обдумывать, что же он сделал бы с Ангусом.

Как суверенного лидера дома Джейдона и древнего мастера правосудия, его главной обязанностью было поддержание гармонии между вампирами и людьми. Он следил за балансом между обитателями земли. Подобно всем вампирам, Наполеан был хищником, который должен был питаться, чтобы выжить, но он редко убивал, даже когда это было оправдано. Если существовал враг, которого следовало уничтожить, он призывал мастеров воинов и ставил перед ними задачу. До недавнего времени Наполеан даже старался сводить конфликт с темными к минимуму, чтобы избегать волны стихийных бедствий. Ответ Земли на эмоции вампиров был слишком непредсказуемым, а Наполеан был слишком могущественен.

Но это было совсем другое дело. Это была его судьба. Его женщина.

Как ее избранного супруга, честь обязывала Наполеана защищать ее. Как член дома Джейдона, как мужчина, который понимал и поддерживал закон, он знал, что право кровной мести принадлежало ему. Он всегда мог вернуться к этому вопросу позже, но увидев в сознании Брук, что презренный человек был все еще жив, Наполеан разозлился.

Низкий звериный рык вырвался из его горла, и Рамзи взглянул на них в зеркало заднего вида, несомненно, чувствуя хищную энергию Наполеана. Нужно отдать ему должное, мужчина промолчал.

Наполеан закрыл глаза и дал волю своей ментальной силе — беспрецедентную команду силам природы, которую мало кто, даже среди ему подобных, мог понять. Он был квантовой энергией в действии, властелином силы, способной сотворить миры. Как только сердечные сокращения замедлились, и дыхание стало глубже, он начал изучать точную дату рождения Ангуса Монахана — отчетливый космический отпечаток, который оставили звезды, и конкретное положение планет, связанное с днем, когда он родился.

Хотя мало кто из людей понимал глубину их связи с окружающим миром, как потомок небесных созданий, Наполеан знал, что энергия накапливалась строго определенным образом, как только душа соединялась с физическим телом. Что уникальная конфигурация переменных данных в тот определенный момент зависела от особенной даты, которая не являлась случайностью или совпадением.

Дата рождения сама по себе была прямым отражением души.

Подобно психическому отпечатку, который можно было распознать и отследить.

Наполеан вздохнул и вошел в еще более глубокий транс. Мысли тоже были мощными ориентирами. Их индивидуальные вибрации создавали отпечатки на века. Любая мысль, вольная или невольная, существовала вечно, вибрируя в нематериальном мире. Как единое целое, имена существ, их природа, мысли и действия оставляли ясный след в космосе, подобно отпечаткам пальцев на бумаге.

Все, что Наполеан должен был сделать — исследовать Вселенную. Совместить энергетический отпечаток Ангуса Монахана с универсальной базой данных, куда мерзкий человек переносил свои мысли, намерения и действия.

Наполеан отправил свой дух на поиски.

Он исследовал планету на огромной скорости, разделяя обширное пространство на сектора так, чтобы иметь возможность проверить каждый по очереди. Он получил всю необходимую информацию из воспоминаний Брук, анализируя каждую вибрацию страха, беспомощности и отвращения, испытанную в течение той недели, которую она в ужасе провела со своим отчимом, а затем вновь активировал отпечатки, используя свое мощное нечеловеческое зрение. Теперь он искал другого участника этих событий.

Как только вибрация усилилась, в его ушах протяжно зазвенело. Вампир запрокинул голову и направил всю силу своих нефизических чувств в направлении вибрации, пока не наладил с ней идеальную связь, проникая в окружающую объект в темноту. Его желудок взбунтовался, потому что тело постаралось отклонить сильнейшую ненависть и смятение, олицетворявшие сущность Ангуса Монахана.

Наполеан сфокусировался на энергии Монахана и последовал за ней словно гончая. Вперед, вперед, словно он вошел в темный тоннель и вращался в нем на высокой скорости. Когда его эфирная форма вылетела из тоннеля, он быстро осмотрелся, чтобы сориентироваться во времени и пространстве. Невидимый, Наполеан появился в маленькой, грязной однокомнатной квартирке в восточной части Детройта. Место воняло потным телом и гнилым мусором. Где-то на кухне разлагалось старое мясо или испортившиеся продукты. Наполеан скривился от отвращения. А потом увидел его. Мужчину, издевавшегося над женщиной, которую он ждал века, чтобы полюбить.

Ангус Монахан был невысоким, но крепким, видимо с рождения обладал крупным телосложением. Было очевидно, что он стал ленивым с годами, поэтому его некогда крепкое тело теперь стало дородным и вялым. Он сидел на старом, грязном диване, положив босые ноги на рваную тахту. В левой руке держа пиво, а в правой — пульт от телевизора. Внезапно он принялся отхаркивать мокроту из легких, а затем сплюнул в ближайший мусорный бак и переключил канал с профессиональной борьбы на жесткое порно. Мужчина еще глубже погрузился в изодранные подушки и улыбнулся.

Наполеан заметил, что джинсы Монахана расстегнуты. И хотя тот смотрел на голых женщин, его мысли были о голых девочках. Ярость закружилась в голове Наполеана, как частицы в облаке пыли. До сих пор невидимый, он послал тонкий электрический разряд из кончиков пальцев в телевизор, создав короткое замыкание.

И принялся ждать.

Ангус сел на край дивана и выругался. Его живот слоями свисал под грязной майкой. Он взглянул на экран и швырнул пульт на покосившийся деревянный журнальный столик.

— Проклятие, — ругнулся Монахан. — Я заплатил хорошие деньги за этот чертов ящик — надеюсь, он не сломан!

Хотя Наполеан не собирался затягивать, он желал, чтобы Ангус прочувствовал страх на собственной шкуре прежде, чем покинет землю. Используя свою животную природу, Наполеан глухо зарычал, а затем медленно и растянуто зашипел, словно змея, но громче и страшнее.

Ангус развернулся.

— Кто здесь? — Он быстро крутился в разных направлениях, его широко распахнутые глаза в тревоге шарили по углам комнаты. — Что за черт?

Он встал и направился в кухню, куда заглянул из-за угла, осматривая все под столом и стульями. Ничего не обнаружив, посмотрел за грязной мусорной корзиной, открыл несколько шкафов и пошел в ванную. Прежде чем вернуться в гостиную, он задвинул засов на входной двери, накинул цепочку и даже глянул в глазок. Его сердце все еще быстро стучало, когда он вернулся к телевизору и медленно провел пальцем по сгоревшему шнуру электропитания.