Глеб Петрович Котов — семидесятипятилетний пенсионер — совершал свой ежедневный часовой променад по набережной своего родного городка. Это настолько вошло в его привычку, что отступление от сего правила считалось им подобным святотатству. Как не уговаривала его жена Капитолина Михайловна делать себе поблажки в ненастные дни — муж не обращал внимания на эти уговоры.

Вот и в этот раз утром 10 мая 2019 года не обращая внимание на надвигающиеся тучи с озера, откуда вытекала широкая река, делящая город на две части: «торговую» и «ремесленную», названия которых сложились ещё несколько веков назад, упрямый старик медленно брёл по набережной. В руках он держал полиэтиленовый пакет, в котором лежала буханка чёрного хлеба, литровый пакет с молоком, килограммовая упаковка с сахарным песком и коробка с пакетиками чая «Липтон», приобретённые по наказу жены.

Глеб Петрович опирался на самодельную трость со спрятанным внутри неё заострённым титановым клинком «против лихих людей и бродячих собак», в последние годы всё чаще встречающихся в городе. В этот день идти было тяжело: хромал не на шутку. Невесёлые мысли роились в его голове:

«Два дня назад совершенно неожиданно для себя попал «под замес»: возвращался из поликлиники и случайно оказался среди толпы людей, проводящих несогласованный митинг около муниципалитета против организации свалки рядом с их садовым товариществом, расположенным в сорока километрах от города N между ним и Санкт-Петербургом. Да ладно, если бы туда хотели свозить их собственный мусор, что тоже очень неприятно! А то — мусор из Санкт-Петербурга! Толпа была человек триста, с самодельными плакатами и российскими флагами.

Пока пробирался вдоль домов, набежали «космонавты» из пяти близ припаркованных автобусов с номерами из соседней области и надписью «ОМОН» и начали разгонять толпу, усердно работая «демократизаторами». Чай не своих бьют, а соседей! Не жалко и не стыдно!

На меня набежало аж три здоровяка и, несмотря на мой явно пожилой и болезненный вид, ловко стали проводить «массаж» спины и боков. А один из них всё время старался попасть в грудь. Пока мне помогала трость: я ловко подставлял её под «демократизатор», защищая левую верхнюю часть груди, где находился вшитый под левую ключицу кардиостимулятор. Врачи предупредили, что любое физическое воздействие на него могло привести к трагическим последствиям. Но сильный удар сзади по ногам повалил меня на землю, и я упал, придавив телом свою трость. «Космонавты» тут же переключились на других протестующих. Минут через десять, похватав несколько десятков человек и загрузив их в автозаки, они отбыли с места митинга на своих автобусах.

Меня подняли на ноги две пожилые женщины, отряхнули одежду, и я медленно побрёл домой, благо дом был близко.

Зря сегодня пошёл на прогулку! Надо было ещё денёк отлежаться дома!»

До дома оставалось пройти метров триста, когда первые капли дождя и сильные порывы ветра вынудили Глеба Петровича надеть прозрачный дождевик из плёнки, засунутый женой в пакет перед уходом мужа на прогулку, и ускорить шаг.

Умные люди в преддверии приближающейся грозы уже давно разбежались по домам, предпочитая наблюдать за разбушевавшейся стихией сквозь стёкла окон. Порывы сильного ветра с озера качали деревья, поднимали столбы пыли на вымощенных плиткой дорожках набережной между клумбами с только недавно взошедшей рассадой цветов, раздували полы дождевика Глеба Петровича. Однако старик продолжал двигаться против ветра, упрямо наклонив вперёд голову и придерживая левой рукой срываемую с головы тёмно-синюю жокейку с надписью «Plus!».

Наконец водопады дождя пролились из чёрных туч, заполонивших небо, засверкали молнии, загремел гром, и Глебу Петровичу пришлось спрятаться под вековым дубом, росшим на берегу реки. Листья на дереве были ещё маленькие и плохо защищали от сильного дождя, но длинный дождевик с поднятым капюшоном не позволял ему вымокнуть до нитки. Только кроссовки с матерчатым верхом и торчащие из-под дождевика концы чёрных полотняных брюк через несколько минут после начала грозы уже можно было выжимать.

Стоять с мокрыми ногами и пережидать разбушевавшуюся стихию, грозящуюся надолго затянуться, Глебу Петровичу было невместно, и он решил перебраться в помещение маленького магазинчика «Ткани», расположенного на первом этаже двухэтажного дома, находящегося в пятидесяти метрах от давшего ему приют дуба.

Наблюдавшая за ним из окна второго этажа этого дома старушка, хорошо знавшая Глеба Петровича по совместной работе, потом рассказывала, что, отойдя метров десять от дуба тот неожиданно пропал: просто растворился в потоках дождя, окутанный какой-то радужной плёнкой. Был человек — и пропал. Её показания были приобщены к делу, заведённому полицией о пропаже человека, но никак не помогли в его поиске. Да и веры особой им не было: всё же недавно эта старуха отметила своё восьмидесятилетие, и её внуки считали, что она неадекватно оценивает действительность, не отдавая добровольно им половину своей мизерной пенсии на развлечения.

Следователи СК, внимательно просматривавшие видеозаписи с разогнанного митинга, с большим неудовольствием констатировали потерю такого «перспективного кандидата в бунтовщики»: очень уж ловко Глеб Петрович, держа свою трость за концы двумя руками, подставлял её под удары демократизатора «космонавта». Вполне можно было приписать ему сопротивление законным требованиям полиции, а то и нанесение травм сотруднику полиции своими действиями. Так что ещё неизвестно, не являлось ли столь странное исчезновение Глеба Петровича среди бела дня — благом для него или нет! Оказаться за решёткой в семьдесят пять лет или заплатить штраф в сотни тысяч рублей — в таком возрасте неподъёмное дело.

Капитолина Михайловна недолго горевала о пропавшем муже: сердце не выдержало и уже через неделю её похоронили на местном кладбище. В городе редко вспоминали о пропаже старика: другие заботы волновали людей в это трудное время.

Виновником происшествия с Глебом Петровичем был блуждающий портал, проявляющий свою активность только в моменты сильных гроз с обилием молний, которые напитывали его энергией, позволяющей иногда срабатывать на живых существ, перенося их в один из параллельных миров Земли. Сам портал был создан в незапамятные времена магами цивилизации шумеров и случайно сохранился, будучи смещён со своего постоянного места очередным катаклизмом, случившимся на Земле. Он постепенно терял свою силу, развоплощаясь при уменьшении подпитки магической энергией, которая по необъяснимым причинам стала пропадать в этом параллельном мире Земли.

Глеб Петрович, совершенно случайно оказавшийся не в том месте и не в то время, был захвачен этим порталом и телепортирован в другой параллельный мир. Этот мир отличался от родного ему тем, что развитие цивилизации в нём сильно отставало и находилось на уровне примерно конца девятнадцатого века. 

В первый момент после перехода в новый мир Глеб Петрович вообще не заметил, что оказался незнамо где: здесь тоже лил дождь, правда не такой сильный, как в родном мире, и не было грозы. Однако, пройдя немного по траве вместо привычного тротуара в выбранном ранее направлении, он неожиданно обнаружил, что никакого магазина «Ткани» в ожидаемом месте нет, а имеется «Трактир «У реки» — именно такая надпись красовалась над входом в деревянное строение, обитое досками и окрашенное в яркий изумрудный цвет. Глеб Петрович резко остановился.

«Что за чертовщина? Где магазин «Ткани»? Почему нет тротуара из плитки и где набережная, закованная в бетон?»

Дождь постепенно прекращался, уже только отдельные капли воды падали с неба. Глеб Петрович снял дождевик, хорошенько встряхнул его и, свернув, убрал в пакет. Появились первые прохожие, до этого прятавшиеся от дождя под деревьями около реки.