– Выжди неделю или две. Пусть он умрет после похорон.

Рокко кивнул, на его лице читалось облегчение.

– Спасибо, Данте. Ты не пожалеешь об этом. Я буду верным Консильери, если считаешь, что я тебе нужен.

– Ты станешь Консильери, когда я заявлю о своих правах на власть. Это я тебе обещаю.

Я сделал паузу.

– Но если ты еще раз упомянешь о произошедшем, я закончу то, что не доделал сегодня. В любом случае ты унесешь этот секрет с собой в могилу.

– Я буду нем, как рыба.

Рокко смотрел на меня с восхищением и уважением. Я не мог обнаружить в его поведении и тени обмана. Я опустил пистолет и положил его обратно рядом с русским.

– Тебе нужно немного сдвинуть его в сторону под правильным углом, – сказал Рокко.

Он был прав. Я перетащил русского влево, затем засунул перчатку обратно в карман. Рокко удовлетворенно кивнул.

Энцо ворвался внутрь. Его взгляд остановился на Якопо.

– Черт. Эти ублюдки добрались до него?

Я кивнул.

– Его сразила пуля русского. Мы должны отомстить за него. Братва должна заплатить кровью, – твердо сказал я.

Рокко мрачно улыбнулся.

– Они заплатят за убийство моего брата.

Совместная ложь. Я не доверял Рокко, но верил в его ненависть к брату и желание стать Консильери. И то, и другое заставят его молчать. До поры до времени.

За одним предательством всегда следовало другое. Прошли годы, прежде чем я осознал это.

После встречи поздним вечером с моим отцом, стариком Скудери и нашими Капитанами я, наконец, поднялся в свою комнату. Я не был уверен, действительно ли отец поверил, что Якопо застрелили так скоро после того, как я узнал, что он должен был жениться на Инес. У меня было ощущение, что он знал о моем предательстве, но предпочел проигнорировать его. Или, может быть, он учтет это на будущее. Я не был уверен в его мотивах. У него был только один наследник – я, и они с матерью были слишком стары для того, чтобы обзаводиться другими детьми.

Он был связан со мной, как и я был связан с ним, если хотел сохранить уважение Синдиката. Отцеубийство не было принято в наших традиционных кругах.

По пути в свою спальню я остановился перед дверью Инес. Я постучал костяшками пальцев по дереву.

– Это ты, Данте?

– Да, – ответил я.

– Входи.

Я толкнул дверь, проскользнул внутрь и закрыл ее. Инес стояла перед окном, уже одетая в ночную рубашку, ее длинные светлые волосы ниспадали по спине. В голове промелькнули отвратительные слова Якопо о том, что он с ней сделает, а затем мрачное удовлетворение от того, что он никогда не коснется моей сестры.

– Хотел сказать тебе… – произнес я, но запнулся, когда Инес повернулась ко мне. Она знала, что Якопо мертв. На ее лице светилось выражение абсолютного облегчения. – Тебе не следует подслушивать то, что обсуждается на собраниях, Инес. Отец накажет тебя.

Отец ожидал, что я тоже накажу ее, но я не стал этого делать. Я не стал бы бить ее или причинять ей боль каким бы то ни было способом. Он никогда не пытал ее так, как меня, но он бил ее и обращался с ней, как с младшей. Мой отказ поступать с ней точно также приводил его в бешенство.

Инес бросилась ко мне, заключив меня в крепкие объятия.

– Я так счастлива, так счастлива, что он мертв! Это ужасно, что я радуюсь такому, но я правда рада. Я могу плясать от радости. Я молилась каждый день с тех пор, как узнала о браке, чтобы он умер, и теперь мое желание исполнилось. Я знаю, что это был ты. Я знаю, что ты убил его, чтобы он не смог причинить мне боль.

– Инес, – предупредительно прошипел я. – О чем ты говоришь?

Она подняла на меня свои голубые глаза, полные благодарности.

– Я знаю, что это был ты. Не лги мне. Я знаю, что ты сделал это, чтобы спасти меня от него.

Я ничего не сказал, потому что Инес слишком хорошо меня знала. Что бы я ни сказал, это не изменит ее мнения.

– Спасибо, что спас меня. Спасибо тебе, Данте. Спасибо, спасибо, спасибо!

Ее глаза снова наполнились слезами, а мое сердце сжалось. Она прижалась лбом к моей груди, испустив вздох и вся дрожа.

– Спасибо тебе, что убил его.

– Инес, – прохрипел я. – Тссс. Никто не должен знать. Якопо был убит Братвой, ясно?

Она отстранилась, мягко улыбаясь.

– Карле так повезло, что она станет твоей женой. Если бы она только знала, насколько ты благороден, она бы перестала так переживать.

Мои брови сошлись на переносице.

– Карла переживает по поводу того, что станет моей женой?

Инес и Карла были подругами столько, сколько я себя помнил, поэтому я был знаком с Карлой, несмотря на ее низкий статус второй дочери Капитана, как любил подчеркивать мой отец. То, что они обсуждали меня за моей спиной, не нравилось мне. Я начал замечать Карлу только год назад, когда отвез ее домой после того, как она побывала у нас в гостях. Вообще-то это было не принято, но Инес неважно себя чувствовала. Тридцатиминутная поездка в час пик располагала к неспешной беседе, а ее мягкий убаюкивающий голос, когда она говорила со мной о таких обыденных вещах, как вышивание или приготовление пищи, успокаивал меня. Несмотря на то, что я был спокоен внешне, внутри я всегда был напряжен. Я начал обращать на Карлу более пристальное внимание. Она была красива, но очень застенчива, естественно покорна, добра и религиозна, почти благочестива. Она была хорошей в том смысле, в каком я стремился быть каждое утро, когда клялся не стать таким, как мой отец, хотя уже за завтраком я не мог быть таким, каким хотел. Все потому, что уже за завтраком я помышлял о том, как убрать старика, не потеряв уважения людей Синдиката. Если кто-то и мог пробудить во мне что-то хорошее, то это могла сделать только такая женщина, как Карла.

Инес улыбнулась.

– Тебя трудно понять, и, откровенно говоря, ты пугаешь людей, которые тебя не знают, то есть всех, кроме меня.

– Она согласилась выйти за меня замуж.

– Ее отец согласился, и любой Капитан был бы безумцем, если бы не согласился. Любой мечтает выдать свою дочь замуж за будущего Дона Синдиката.

Я напрягся.

– Если Карла не хочет меня…

– Я этого не говорила.

– Тогда что ты хочешь сказать, Инес? Отвечай!

Она опустила руки, ее улыбка померкла.

– Не надо… – Она сглотнула. – Не говори, как он. Ты пугаешь меня, когда так говоришь.

Я выдохнул и слегка коснулся ее руки.

– У тебя нет причин бояться меня, как и у Карлы. Но мне нужно знать, если она не хочет выходить за меня замуж, если я ей не нравлюсь.

Инес покачала головой.

– Конечно, Карла хочет выйти за тебя замуж. Ты нравишься почти всем девушкам, даже если делаешь вид, что не замечаешь этого. Твоя отстраненность сводит их с ума. Ты бы слышал все те слухи, что ходят вокруг тебя. Это так грустно! Даже Карла иногда попадается на их удочку.

– Какие слухи?

Инес прикусила губу.

– Я бы предпочла не говорить тебе.

– Инес, – твердо сказал я.

– Честно, – сказала Инес, покраснев, – я бы предпочла не обсуждать их с тобой.

– Мне нужно знать, какие слухи ходят обо мне, особенно если Карла на них ведется.

Инес отвернулась.

– Ходят слухи, что ты настолько одержим работой и тебе настолько чужды человеческие эмоции, что тебе не нужна физическая близость, поэтому некоторые люди считают, что ты…

Инес сморщилась. Я приподнял брови.

– Что ты девственник. Карла вообще-то спросила меня, не бережешь ли ты себя до брака.

Я уставился на сестру. Ее щеки покраснели. Она прикрыла рот ладонью и рассмеялась, зажмурившись от удовольствия. Ее плечи задрожали.

– Прости.

Это было весьма характерно для представителей нашего общества, особенно для наших женщин. Они пытались сочинять обо мне небылицы, чтобы выставить меня эдаким героем, о котором стоит грезить, в то время как я был кем угодно, только не святым.

– Знаю, что ты не такой, как о тебе говорят, и именно это я сказала Карле…

– Знаешь?