– Протестую! – воскликнул черт-искуситель.

Он встал со стула, опираясь вытянутыми руками с тонкими изящными пальцами на стол.

– И в чем же заключается ваш протест, уважаемый? – спросила она, цепляясь большими пальцами за маленькие кармашки белого балахона.

– Его нельзя отправлять в Ньяд, – мягким голосом объяснял черт. – Вспомните, кем он был раньше.

Девушка вернулась к своему столу и присела на далеко отодвинутый стул. Перевернув тетрадь, она подперла ладонью подбородок. Глаза забегали по тексту, челюсть напряглась. Задумчиво ангел-судья пролистала несколько страниц, уголок губ нервно дернулся.

– Я… не могу принять решение, – сказала она, с шумным выдохом закрывая толстую тетрадь.

– Опять… – протянул ангел-хранитель, закатывая глаза.

Черт сел.

– Да, опять! – прикрикнула она. – Распределение – очень ответственный шаг! Если я ошибусь, он будет мучиться целую вечность.

«Она едва начала работать судьей, – раздался голос черта в моей голове. – Вот и выпендривается, пытаясь скрыть неуверенность».

Я посмотрел на искусителя – тот ободряюще улыбался. Да уж, не так я представлял чертов. Думал, они – маленькие злые уродцы, которые только и желают зла своим подопечным. А я еще и плевался в него.

– Открываю, – сказала судья дрожащим голосом.

Хранитель поджал губы.

Девушка зажмурилась и протянула руку вперед. В воздухе с резким хлопком появилась белоснежная дверь. Судья стояла перед ней, казалось, как будто даже и боится. Она медленно подняла руку, приложила костяшки пальцев к поверхности и коротко стукнула два раза.

– Что, опять? – послышался бархатный голос с той стороны.

– Да, – выдохнула судья.

– Хорошо. Я приму.

Дверь исчезла с тем же хлопком. Девушка отпрянула, закрывая руками лицо. Я не видел ничего страшного в этом исчезновении двери, скорее, мне казалось странным поведение судьи. Даже хранитель и искуситель улыбались, наблюдая за этим.

– Ладно, теперь наша очередь, – сказал ангел, поднимаясь со стула.

Он протянул руку вперед, и тут же с хлопком появилась еще одна дверь. В этот раз не белая, а грязно-зеленая, какой бывает вода в некоторых морях.

– Входи, – сказал хранитель.

Я неуверенно поднялся, продолжая поглядывать на хранителя с искусителем, и, взявшись за прохладную бронзовую ручку, потянул дверь на себя.

Кто-то толкнул меня в спину, и я стремительно полетел вниз, видя под собой небольшой островок в необъятном зеленом океане. Островок стремительно приближался, и я понял, что разобьюсь. Но меня с двух сторон подхватили искуситель и хранитель. Черт слева, ангел справа. Они плавно поставили меня на белый прохладный песок.

Хранитель оттянул вперед мою бороду так, что за ней потянулась и голова. Искуситель длинными черными ножницами за один «чик» отрезал ее и кинул в воду. Ангел осторожно повернул мою голову под каким-то непонятным углом, подбородком к черту. Тот осторожно, не задевая кожу, стал отстригать остатки коричневых курчавых волос на подбородке. Волосы летели во все стороны, рукава искусителя покрылись ими. Я несколько раз чихал, когда они попадали ко мне в нос.

– Где мы? – спросил я.

В этом месте пустота ощущалась кожей. Островок, покрытый белым холодным песком, омываемым слабыми зелеными волнами океана, оказался маленьким, всего по пять шагов в обе стороны.

– Там, где мы с чертом сидели всю твою жизнь, – холодно ответил ангел, подставляя острое лезвие к моей щеке и соскабливая щетину.

– В твоем внутреннем мире, – дополнил черт, бросая ножницы в океан.

– Но почему здесь так пусто? – с недоумением спросил я, задирая голову, чтобы ангелу было легче брить подбородок.

– Это мы у тебя должны спрашивать, почему в твоем внутреннем мире столько воды, – ответил черт, усаживаясь на песок.

Мне не казалось это правдой. Я всегда считал свой внутренний мир богатым и красивым, представлял яркие цветущие деревья, множество необычных существ, олицетворяющих мои безумные мысли. А здесь оказалось пусто. Вода – вот, оказывается, чем всю жизнь я был наполнен! А этот островок – единственная действительно живая часть меня.

Подул холодный ветер, поднимая волны в океане. Я поежился, вода обрызгивала тело.

– Хватит, – сказал черт. – Ты сейчас остаток суши затопишь своими мыслями.

– Что, мои мысли – просто вода? – удивился я.

– Да, – говорил ангел. – Любые мысли – вода. Суша – когда мыслей нет.

– Когда ты родился, твой внутренний мир был огромной пустыней, – продолжал черт. – Мы с ангелом бродили по ней первые месяцы твоей жизни. А потом пошел первый дождь. Годы шли, дождь то лил, создавая мелкие озера и реки, то прекращался. Озера расширялись в моря, моря соединялись, становясь океанами. Под конец твоей жизни нам приходилось делить незатопленный островок оставшейся суши. С каждым днем, когда возобновлялись дожди, ты оставлял нам все меньше простора. Мы боялись, что однажды ты затопишь весь мир.

– Выходит, вы жили в моем внутреннем мире? Вдвоем?

– Да, – отвечал ангел. – Ты никогда не был одинок. Всю твою жизнь, начиная с зачатия, мы были рядом. И теперь, когда ты умер, мы продолжаем защищать тебя. Но скоро тебе придется действовать самостоятельно.

– То есть, вы покинете мой внутренний мир? И куда же вы пойдете? – спросил я, глядя в зеленую воду.

Странно видеть свое отражение без бороды и клейма. Квадратный подбородок открылся взгляду. Теперь даже легче голове стало, борода не тянула ее вниз.

– Пойдем оберегать и искушать следующего человека, – сказал ангел, становясь справа от меня и кладя руку на мое плечо.

– Приглядись, – сказал черт. – Это вода – твои мысли. Именно благодаря ей мы за тобой приглядывали. К слову, пока этой воды не было, ты был почти беззащитен. Мы даже не знали, что с тобой происходит.

Я пригляделся. В воде действительно плавала моя жизнь, мои мотивы и мысли. Всегда внутри меня сидели те, кто знал меня не хуже, чем я сам. Всегда кто-то волновался за меня, за мои ошибки, за мои неосторожные действия. А я-то считал себя не понятым всеми, никому ненужным изгоем.

– Все верно, – говорил ангел. – Для нас люди – как для вас дети. Вырастить и отпустить.

– Но что же ждет меня дальше? Вы так и не рассказали.

Черт подошел слева и, подобно ангелу, положил руку на мое плечо. В зеленой воде мы сплывались в одно целое – черное, белое и я посередине.

– Дальше тебя ждет либо Рьяд, либо Ньяд, – сказал черт.

– Это я и так слышал. Но кто это решит? – спросил я, продолжая наблюдать, как в воде плавают мелкие рыбки. Оказывается, мой внутренний мир все же населен. – Судья ведь не смогла сделать выбор.

– Это решит Бог, – ответил ангел.

– Бог? – переспросил я, не поверив ушам.

– Да, ты будешь говорить с Богом, – продолжал черт. – И нас рядом не будет. Мы даже не сможем сидеть в твоем внутреннем мире, ведь разговор с Богом должен проходить с глазу на глаз.

– И как я должен себя вести? – спросил я, чувствуя нарастающую панику.

– Главное быть вежливым и искренним, – отвечал искуситель, отпуская мое плечо. – Не вздумай льстить, он это сразу почувствует. Говори только тогда, когда тебя спрашивают. Так будет лучше. И не просись в Рьяд – Бог сам решит, где тебе место. Он больше всего не любит, когда его поучают или пытаются навязать свое мнение.

Я поджал губы. Подул холодный ветер, раздувая спутанные каштановые волосы. Стайки рыбок в воде стремительно расплывались в разные стороны, а сама вода отступила от берегов, рискуя обрушиться на остров ледяной волной. Я воду не трогал – просто знал, что она ледяная. Все же это мой внутренний мир, здесь я – бог.

– Только не вздумай мыслить подобным образом при Боге, – сказал черт, мягко улыбаясь. – Он не терпит конкурентов.

– Конкурентов? Чтобы с ним конкурировать, нужно быть либо безумцем, либо глупцом.

– Поверь, – сказал ангел, выставляя руку вперед – появилась еще одна дверь, – таких в загробных мирах хватает.