– Так…

– Покой тебе нужен! Полный, чтобы никто не доставал! Уловил?

Напарник проследил взглядом уходящего мужика. Тот как раз сворачивал за угол.

– Пожалуй… И телефон отключу, а то ведь и больного на службу дернуть могут.

– Это у нас запросто.

– Точно! И как я сразу эту хворь не почуял?

Обычный российский городок. Не слишком большой, но и не маленький – скорее, средний. Ничем особенным он не знаменит. Несколько заводов, частично все еще работающих, останки парочки НИИ, сейчас влачащих скудное существование, институт, не закрытый, видимо, по недосмотру – словом, все, как у всех. Где-то за городом расположены воинские части, сейчас сильно сокращенные. База «помогальников».

Стоп…

Я даже скорость хода слегка сбавил.

А ведь они не входят в города!

Тем более – после последних событий.

Худо-бедно, а полсотни гробов корпус тогда по домам отправил. Хай тогда поднялся… и сейчас еще не затих до конца. Подобных единовременных потерь они уже давно не помнили – ни в одной стране. И ведь как ни крути, а скрыть такую плюху не удалось. Бой тот чуть ли не в прямом эфире транслировали. И трупы «отважных солдат» видело до фига народу. Более того! Какие-то «доброжелатели» подбросили в корпункт и кассету с записью молниеносной расправы над той группой «помогальников», что перекрыла мне пути отхода. Вернее – попыталась это сделать.

От кинжального огня в упор никакая броня их не спасла – порвало как бумажную. И легло их там разом девять рыл – не слабо так… Ни одного нападавшего увидеть так и не удалось, словно их никогда и не было. Зато меня жильцы дома очень красочно описали. И рост – под два метра и пулемет (какой?!) я в одной руке держал… А гранаты, так и вовсе – через весь двор бросал – они это сами видели. Угу, дворик-то, между прочим, метров шестьдесят будет… Словом – Шварценеггер отечественного розлива.

А вот тот майор, что со мною разговаривал, уцелел. Его даже не поцарапало. Вот что значит – профессионал! Спустя пару дней, он лично давал интервью журналистам. Только охватившей верхушку корпуса паникой и царившей там растерянностью (от должности отстранили сразу нескольких крупных чинов) можно было как-то объяснить факт настолько откровенной беседы. В иное время такую встречу подготовили бы заранее, вовремя отсеяв все неудобные вопросы. А здесь – не успели…

– Господин майор, вы лично разговаривали с Имперцем. Ведь так?

– Да. По приказу командования я вел с ним переговоры о сдаче. Но он отказался.

– И какое он произвел на вас впечатление?

– Хорошее.

– То есть? – удивляется журналист. – Это ведь террорист!

– Ни один мирный житель от его руки не пострадал.

А мог бы! Уже в самом разгаре скандала неведомые «доброжелатели» выложили в интернет расшифрованные записи радиопереговоров руководства корпуса. Из них абсолютно ясно следовало, что те вполне серьезно обсуждали возможную гибель нескольких жителей дома «от пуль бесчеловечного маньяка». Ох, и шумиха тогда поднялась…

– Хм… Но на его совести жизни многих людей! Честно выполнявших свой долг офицеров полиции и государственных служащих!

Дорфмайер саркастически хмыкает.

– Вы ведь журналист?

– Да… но причем это сейчас?

– Странно! Я как-то полагал, что именно вы, журналисты, всегда узнаете новости первыми.

– Разумеется! Это наша работа!

– Ну, в таком случае вы плохой работник. Сегодня утром сразу на десятке сайтов выложили развернутые биографии именно тех офицеров, которые погибли первыми.

– Э-э-э… Интернет… такая помойка… – растерянно мямлит журналист.

– Но ведь это интервью вы тоже собираетесь там выложить?

– Ну, господин майор! Это же – совсем другое дело!

– Хорошо. «Женьминь жибао», по-вашему, источник авторитетный? Ему верить можно?

– Разумеется.

– Вот они и выложили. Среди прочих. И если верить написанному, то большая часть этих людей попала бы под суд в любой цивилизованной стране. За взятки, хищения, рэкет… словом, лет на двадцать хватило бы каждому. Так что назвать их невинными жертвами… вы явно поторопились. Это не значит, что я оправдываю Волина – он нарушил закон! Но понять его – вполне могу.

– Господин Дорфмайер! Леон Рогге – газета «Сан». Вы видели Имперца близко?

– Ближе, чем вас. За плечо мог потрогать при желании.

– Не потрогали?

– Человека, державшего в руках взведенную гранату?

– Вы же профессионал!

– Но не самоубийца.

Сконфуженный журналист опускается на свое место. А майор спокойно смотрит в зал. Он совершенно невозмутим, скучающим взором скользит по лицам пишущей и снимающей братии.

– Джек Фоггерти – «Таймс»! – новый неугомонный. – Ваше мнение, господин Дорфмайер, Имперец жив?

– Полагаю, что да. Он жив. Среди убитых его не было.

– Он пришел, чтобы освободить своего бывшего командира?

Ого! А паренек-то неплохо информирован! Про это особо не распространялись.

– Да, – майор с уважением посмотрел на пронырливого парня. – Это так. Генерал Шамов ранее был его командиром. И Волин не мог оставить его в беде.

– Где сейчас генерал?

– В военном санатории, он был контужен во время боя.

– Он не арестован?!

– Насколько я знаю, нет. Он был похищен коррумпированными офицерами уголовной полиции. Майор Волин его освободил и дал возможность уйти. Генерал был очень слаб и плохо помнит обстоятельства происшедшего. В данном эпизоде он проходит как свидетель и, отчасти, как потерпевший.

– Вы разговаривали с ним?

– В каком качестве? Нет, я не видел генерала.

– А как же получилось, что солдаты корпуса оказались там так быстро? С момента атаки Имперца прошло менее минуты!

– По просьбе руководства полиции города мы обеспечивали силовое прикрытие их сотрудников.

– Тех, что похитили генерала?!

– Тех, которые шли по следу похитителей.

– И где же они?!

– Вопрос не ко мне. Спрашивайте у местной полиции.

Руководитель пресс-службы корпуса, увидев, что вопросы пошли какие-то совсем странные, привстал и объявил об окончании пресс-конференции.

Но с места вскочил еще один журналист.

– Ганс Фош, «Франкфуртер альгемайне цайтунг»! Господин майор, как вы оцениваете Имперца? Как солдата, я имею в виду.

Уже уходящий Дорфмайер оборачивается. Крепкий невозмутимый мужик, он выглядит чужим на фоне разномастно одетой толпы крикливых журналистов. Словно танк в окружении раскрашенных в разные цвета легковушек.

– Я хотел бы иметь в своем подразделении таких бойцов…

Да, это он мощно задвинул! Нормальный дядька, он еще тогда на меня впечатление произвел. Но! Сие есть знак неприятный. Свидетельствующий о том, что в руководстве корпуса появились люди думающие. Ибо поверить в то, что майор вот так вот, по-рыцарски прямо, высказал свое мнение, ни с кем его не согласовав предварительно, могу лишь с большим трудом… Нет, такая возможность, в принципе, есть. И сказануть он все это мог совершенно от души. Не слишком большая возможность, но все бывает.

Хотя лично я склонен считать, что некоторые люди в корпусе взялись-таки за ум. Им чисто с политической точки зрения сейчас выгодно признать то, что они, мол, честные военные, воюющие с таким же противником. Не только с бандюками и негодяями, но и с такими, как я, идеалистами. Выставив себя в белом, откреститься от некоторых своих предыдущих операций, свалив их на снятых и уволенных людей. Ведь, как по мановению волшебной палочки, исчезли с экранов репортажи о подстреленных в перестрелках с корпусом бывших военнослужащих. Вчера только были – ан сегодня нет их больше! Мол, да, были у нас отдельные эксцессы, увы… Все не без греха. Но мы, как люди умные и честные, с такими нехорошими личностями разобрались, и свои ряды от них очистили. В самом скором времени последуют суды, где каждому из них отвесят срока! Смотрите телевизор и внимайте!