Мальчик с его мамой стали выбирать, какую лучше скрипку им взять коричневую или черную, а Рэм подошел в это время ко мне и сказал: «Иди вон в то помещение и положи туда свои вещи, после я познакомлю тебя с нашим кассиром».

Это была подсобка или что-то наподобие. Здесь лежали чьи-то вещи, скорее всего, кассира, но я его не видел, и тут его нет, где же он?

Выйдя из подсобки, я пошел к кассе, где стояли мальчик, его мама и та самая незнакомка, которая оформляла покупку. От неожиданности я просто застыл на месте и смотрел на нее, пока не ушли покупатели.

Рэм начал нас знакомить. Я волновался от того, что видел ее так близко, и от мысли, что мы будем с ней общаться.

– Это наш кассир, зовут ее Лунэсс, а это наш консультант, Джон, – представил нас друг другу Рэм, который в свою очередь попросил нас обращаться к нему на «ты».

Она улыбнулась мне самой приветливой заразительной улыбкой и протянула мне руку, которую я аккуратно пожал. Ее кожа была очень нежной, что я не хотел отпускать ее руку из своей. После этой небольшой паузы Рэм сказал идти с ним, но я услышал его только со второго раза, потому что ее карие глаза притянули меня словно магнит, что невозможно было отвести взгляд. Я почувствовал, что немного покраснел от этого, она же мне еще раз улыбнулась.

Весь вечер я провел рядом с Рэмом, который объяснял мне, как вести себя с покупателями, рассказывал про инструменты, какие и для чего предназначены, какие лучше и почему. Я был очень доволен тем, что у меня появилась работа, с помощью которой я смогу себя обеспечивать и, возможно, найду свое призвание, кто знает? Но был и разочарован оттого, что кроме маленького диалога с Лунэсс, у меня не было возможности с ней поговорить. А может после работы с ней завести беседу? А с чего начать? А стоит ли? Может у нее уже кто-то есть или нет? Во мне боролось желание пообщаться и избежать страха неудачи. По крайней мере, я с ней уже знаком и могу радоваться каждый день, видя ее, и наслаждаться ее ароматом духов, утешал я сам себя.

В десять часов вечера мы стали закрываться. Рэм сказал нам обоим, чтобы мы приходили на работу сразу, как освободимся после пар и попрощался с нами.

В моем ли она университете учится? Может проводить ее до дома? Или нет? Сэм и Ник, наверно, давно бы уже заговорили и начали общаться, не то, что я.

Спустя несколько мгновений я все же вытолкал из себя через силу.

– Тебе куда нужно? – неловко со стеснением спросил я.

– Мне на центральную улицу надо, – ответила она мне с милой улыбкой.

Это было в другой стороне от моего «дома», а я сильно устал за сегодня. Не буду тогда спрашивать: «Можно ли тебя проводить?».

– Я пойду, до завтра, – сказала она и помахала рукой, тем самым оборвав мою мысль.

– Давай, пока, – ответил с печалью в голосе.

Она же мне еще раз улыбнулась и стала переходить через дорогу, а я остался стоять и смотреть ей вслед, как в первый раз.

Благо я пришел в общежитие раньше одиннадцати часов, а то охранник меня бы не впустил, правило такое. Сосед мой спал уже во всю, это можно было понять по его храпу, который было слышно с коридора. Есть мне не хотелось, поэтому я сразу лег в кровать, с осознанием того, что благодаря Мэту сон придет ко мне не скоро.

***

Во вторник был один предмет, и стоял он у меня в расписании второй парой, поэтому я решил выспаться. На работе свежее буду и провожу Лунэсс до дома, если она не будет против, пускай и в другую сторону придется идти мне.

Придя на экономику, я был весьма удивлен, увидев Ника и Сэма.

– Привет. Я думал, что вы вообще перестанете ходить в университет, – с насмешкой сказал я.

– О, Джон, привет. Да нужно появляться иногда, а то подумают еще, что мы не учимся тут, – ответил Сэм за них двоих.

– Как дела? Ты задумчивый какой-то в последнее время. Все хорошо? – спросил Ник.

– Да, все хорошо. Меня взяли на работу в музыкальный магазин консультантом. После учебы хожу туда, вот и уставший немного.

Про Лунэсс я не стал им ничего рассказывать. Она была особенной, не такой как все девушки, с которыми до этого меня знакомили Сэм и Ник. Я не хотел ей делиться ни с кем. Может это и глупо, ведь мы только вчера познакомились, и я про нее ничего не знал.

– А ты неплох, удачи тебе, – сказал Сэм и пошел общаться с одногруппницами. В то время как Ник взял меня за локоть и вывел из аудитории.

– Слушай, Джон. Я давно стал замечать, что ты начал отдаляться от нас с Сэмом. Перестал в бары ходить, гулять. Не хочешь обидеть своего отца, если у тебя ничего не выйдет с адвокатурой? – спросил меня Ник негромко, чтобы другие не услышали наш разговор.

– Нет, просто я устроился на работу, и времени нет, – ответил я.

Они не знали, что я не хочу быть адвокатом, да, и не спрашивал никто из них про это, до этого момента.

– Может, я и плохо учусь, но отличить правду ото лжи могу. И это началось до твоего устройства на работу. Ладно, не хочешь говорить, держи в себе, но знай, если что-нибудь понадобиться, можешь обратиться ко мне, я помогу. И еще, я думаю, у тебя хорошо получится работать консультантом, хоть ты и не разговорчивый особо, но ответственный.

– Хорошо, спасибо, Ник, – ответил я ему, и мы отправились обратно в аудиторию.

Как я не старался, вникнуть и понять лекцию мне не удавалось. Мои мысли были о друзьях, и словах, сказанных Ником.

А, ведь, правда, я еще до работы в магазине стал меньше с ними общаться. Почему? Мне раньше не особо нравились бары, но мы вместе просто гуляли, веселились, творили запоминающиеся моменты в жизни, которые спустя время можно было вспоминать с грустью. Сидя рядом на соседних партах, мы подшучивали над своими одногруппниками, давали смешные, иной раз, обидные прозвища преподавателям. Возможно, это не то время, когда нужно этим заниматься. Я имею ввиду, что в школе это нормально, все так делают, а если говорят, что этим они не занимаются, то нагло врут. А в университете нужно быть взрослым. Но у взрослых есть одна большая проблема, они редко веселятся. Мы же не хотели ими быть. Однажды на первом курсе мы пошли в поход с нашим куратором в лес и каким-то образом недотепа Сэм отстал от нас и пропал. Мы с Ником решили никому ничего не говорить, а самим его найти. Спустя двадцать минут, мы с ним заблудились. Благо, что нас и Сэма минут через тридцать нашла наш куратор и сделала выговор. После того случая мы ни в один поход больше не ходили. А на втором курсе, когда Ник получил права, он позвал нас с Сэмом поездить по городу, так сказать, показать на что он способен. Все было в полном порядке, мы ездили по ночному городу под яркими фонарями с музыкой, и когда Ник решил включить другую песню, он не справился с управлением на повороте и врезался в столб. Никто не пострадал, даже столб, но вот машину нужно было везти в ремонт. Ник расстроился, что умудрился в первый же день разбить машину, но у его родителей было достаточно денег, чтобы без проблем и в кратчайший срок ее смогли починить. Я же после того раза отказывался больше ездить вместе с ним ночью. Может все изменили летние каникулы, когда я уезжал к себе домой к родителям и не мог видеть своих друзей? Сколько я не думал, ответ не находил, кроме одного. Время. Оно все решает: кто, с кем, как, сколько. И так всегда.

Когда пара закончилась, я пошел домой по улице, где мне нравилось гулять. Дома тут были очень красивые. Один даже с балконом, что, несомненно, очень удобно, вышел на него и наслаждайся погодой в теплое время года. А ночью у одного старика в саду, помимо фонарей загорались яркие огни красными, синими, желтыми и зелеными цветами. Не то, чтобы эта улица была самая красивая в городе, она была неким комфортным местом для меня. Тем более на ней же находился музыкальный магазин.