Первая в моей жизни эрекция возникла у меня в девятилетнем возрасте во время просмотра популярного в то время эротического фильма «Девять с половиной недель» с Ким Бейсингер и Микки Рурком в главных ролях. Родители мои были слишком молоды, когда я появился на свет, и воспитывали меня в попустительском стиле; поэтому, когда они были увлечены своими делами в соседней комнате, я, украдкой, с волнительным интересом впервые в жизни смотрел эротику по местному кабельному каналу. Сюжет фильма описывал бурный роман между инвестором с Уолл Стрит Джоном и сотрудницей картинной галереи Элизабет. Они познакомились в Нью-Йорке и провели вместе несколько незабываемых недель. В какой-то момент завораживающий сюжет картины подошел к сцене, где полуобнаженная Элизабет лежит с завязанными глазами, изнемогая от нахлынувшего желания, а Джон медленно водит кубиком льда по ее разгоряченному телу. В этот момент у меня чуть ниже живота начало происходить что-то необычное: мой «спокойный» ранее член начал резко дергаться, словно рыбацкий поплавок при активных поклевках. Поскольку в постсоветские времена было не принято, чтобы взрослые проводили беседы со своими детьми о половом созревании и сексуальной жизни; то, что со мной произошло этим вечером, стало для меня большим открытием. Случилось то, что во все времена заставляло сильный пол совершать безумные поступки, покорять самые невероятные вершины, тратить баснословные деньги, развязывать кровопролитные войны – я из маленького мальчика превратился в полноценного мужчину!

Мои родители поженились, когда им было по 17 лет. Мама была первой красоткой в школе с цыганской внешностью и чарующими карими глазами, а отец, по классике жанра, первым хулиганом на районе. Их бурный подростковый роман привел к маминой беременности, и, как следствие, их «торжественному» бракосочетанию. Поскольку молодые родители были не особо готовы к подобным переменам в жизни и не успели сполна насладиться всеми прелестями подростковой жизни, большую часть времени в моем воспитании принимали участие бабушки. Благодаря моей бабуле по линии матери, которая воспитывала меня в духе «вокруг одни подвохи и опасности», в детстве я приобрел кучу различных комплексов, которые потом приходилось преодолевать долгие годы.

По окончании первого класса школы мои предки отправили меня в пионерский лагерь, где один из моих новых приятелей восполнил пробел моих родителей, популярно разъяснив мне, что, оказывается между мужчинами и женщинами время от времени происходят сексуальные контакты. Выглядело это так:

– Знаешь, что мужики и бабы ебутся? – спрашивает меня друг.

– Что это значит? – с удивлением отвечаю я.

– Ну, это когда голый мужик ложится на голую бабу писькой к письке…

Этот момент четко врезался в мою память, открыв в моем сознании что-то необычное, неизведанное и крайне любопытное. К слову сказать, моя память всегда была очень «странной», сам я определил для себя ее название, как избирательная. Например, моя память всегда напрочь «отказывалась» запоминать различные цифры (коды, номера машин и телефонов и т.д.). Также обстояли дела и со зрительной памятью: я могу 10 раз проехать по ранее неизвестному мне маршруту и лишь на 11-й раз запомнить его так, чтобы не пришлось прибегать к помощи навигатора. Могу забыть имя человека через минуту после знакомства с ним; но, при всем этом, в моей голове хранятся гигабайты текстов песен разных поколений, которые я помню наизусть. Я в мельчайших подробностях помню большинство событий, происходящих со мной в жизни, включая школу и даже детский сад, начиная с сознательного возраста. Помню дословно каждую сказанную фразу, интонацию, реакцию собеседника… Эта книга – откровенный отчет о моей сексуальной жизни от самых ее истоков до настоящего времени (сейчас мне 38), состоящий из наиболее ярких эпизодов, отложившихся в моей избирательной памяти.

Вспоминая о первой эрекции, не могу не вспомнить о моем первом знакомстве с семяизвержением, которое тоже произошло в юношеском возрасте. Лежа в кровати в своей комнате, готовясь ко сну и «прокручивая» в голове события завершающегося дня, я почувствовал, как мощные толчки крови в венах приводят мой член в твердое состояние. Даже когда он стал твердым как металлический жезл, пульсация не прекратилась, а напротив стала еще сильнее, словно разрядами тока пронзая нижнюю часть тела. Я пролежал в таком состоянии минут 10, не понимая – что с этим делать и как это остановить. Дотронуться в этот момент до своего пениса мне показалось весьма постыдным действием, но рука самопроизвольно потянулась к нему, словно железо к магниту. Когда мои пальцы достигли своей цели и прикоснулись к стволу члена, произошло то, чего я никак ни ожидал, – мой половой орган, словно пушка, выстрелил мне на живот какой-то липкой полупрозрачной жидкостью. Я одновременно испытывал чувство стыда и недоумения. Поскольку интернета в то время еще в помине не было, а спросить у родителей или друзей о том, что со мной произошло, я бы ни за что не отважился; мне пришлось просто принять случившееся со мной как данное, а свой вопрос оставить пока открытым.

Хочу отметить, что я рос очень застенчивым ребенком, и мне было крайне сложно даже просто заговорить с незнакомым человеком. Для примера, лет до двенадцати я категорически отказывался ходить без родителей в парикмахерскую, а в подростковом возрасте не под каким предлогом не соглашался ходить с отцом в общественную баню, которую он посещал каждый выходной.

В моем подъезде кроме меня из сверстников жили только девчонки, причем целых четыре. Естественно, все они между собой общались и дружили. Так вот, я стеснялся их настолько, что даже никогда не здоровался с ними, и, увидев их (особенно всех вместе), «пролетал» мимо, стараясь не встретиться с ними взглядом. Соседки, понимая это, иногда подшучивали надо мной, то оставляя мне слишком мало места для прохода, чтобы, проходя мимо, мне пришлось их коснуться, то что-нибудь в этом духе.

Результатом моей застенчивости, естественно, были молчаливость и необщительность. У меня никогда не было много друзей в окружении, их всегда было один-два человека, но каждый раз это была настоящая крепкая дружба. К тому же, несмотря на мою стеснительность, я довольно хорошо умел манипулировать близким окружением для достижения каких-либо своих целей. Например, моя двоюродная сестра, которая, в отличие от меня была очень открытой и общительной, частенько становилась «оружием в моих коварных руках». Я мог с легкостью убедить ее поговорить с кем-то из ребят во дворе по поводу возможности проката их велосипеда, либо попросить ненавязчиво выяснить у симпатичной мне соседки – нравлюсь ли я ей или нет.

Поскольку наши сестрой родители были очень дружны, а родных братьев и сестер у нас обоих не было, мы с кузиной очень много времени проводили вместе и были очень близки. Мы даже спали до наступления подросткового возраста в одной кровати. Причиной этому было то, что семьи наши жили не богато, и лишних спальных мест у нас не было; но чтобы мы «ничем неприличным не занимались» родители клали нас «валетом». Перед сном мы с сестрой часто любили играть в «велосипед»; это когда ты лежишь на спине, ноги находятся в подвешенном состоянии, а ступни ног плотно прижаты к ступням партнера. Находясь в такой позе, мы попеременно делали поступательные движения сначала одной, а потом другой ногой вверх-вниз. При быстрых повторениях таких движений создавался эффект кручения педалей, потому то и называлась наша игра «Велосипед». Не уверен, играл ли кто-то еще в подобную игру, но с полной ответственностью заявляю, что ее мы с сестрой сами придумали, а не где-то подсмотрели.

Изучая во взрослом возрасте психологию, да и просто по рассказам многих знакомых, наслышан о том, что дети противоположного пола дошкольного возраста часто демонстрируют друг другу свои половые органы, но в моем детстве это была настоящая «групповуха». Дело было так… В нашем дворе, как и во всех дворах страны, стояла небольшая закрытая песочница в форме домика. В один прекрасный солнечный денек я, моя кузина и соседка играли в этой песочнице в дочки-матери. В какой-то момент в процессе игры я убедил девчонок, что все должно быть «по взрослому» и они непременно обязаны показать мне свои писи. Вот бы мне этот дар убеждения в подростковом возрасте, когда никто из сверстниц категорически не подпускал к телу и даже ничего не показывал! Естественно, процесс внимательного разглядывания мною «сокровенных лепестков» моих юных прелестниц был замечен кем-то из соседей. Те, в свою очередь, поведали об этом нашим родителям, которые незамедлительно пресекли наши «гинекологические игры» и посчитали нужным нас за это наказать.