Дину пришлось сделать долгую паузу, когда член вошел где-то на дюйм. Он просто словно бы не помещался дальше. Все внутри казалось уж слишком растянутым, напряженным и даже болезненным. Но постепенно напряжение ослабло, боль утихла, и Дин опустился до конца. Медленно, медленно, до самого конца. Член Каса вошел глубоко, пронзил его насквозь, пока Дин не оказался прямо у Каса на бедрах.

Вот это да… «Внутри меня член, — подумал Дин потрясенно. — Трахает меня в задницу».

Весь мир испарился. Ничего больше не осталось. Ничего больше не имело значения, нигде. Существовало только это: Дин и Кастиэль вместе на блестящей черной Импале в лунном свете, оба обнаженные (не считая галстука и ушей Каса), на плаще, расправленном под ними, как одеяло; Дин, оседлавший Кастиэля, сидящий на Касе, с его членом глубоко в заднице, заполнявшим его до конца. Было… слишком много эмоций, слишком много ощущений, все это было слишком: тепло яичек Каса под ягодицами Дина; крепкие кости таза прямо под Дином, удерживавшие собой весь его вес; острая боль там, где пальцы Каса впивались в плечо Дина; вид Каса, опирающегося на лобовое стекло с закрытыми глазами и выражением экстаза на лице; его тяжело вздымавшаяся грудь. Белые уши контрастно выделялись на его темных волосах и лобовом стекле. Кругом были черные поля, над головой — звезды. Деревья вздыхали на ветру — ветер набрал силу снова, поднимая в воздух сухие осенние листья.

И более всего — этот невероятный член внутри.

Дин сидел, оседлав Каса, упершись обеими руками ему в плечи и тяжело дыша.

Кас посмотрел на него огромными темными глазами.

— Ты… в порядке? — прошептал он. Казалось, он едва мог говорить.

Дин не мог говорить вообще. Но кивнул.

Он почувствовал, как бедра Каса начали раскачиваться. Мелкими, мелкими толчками, так что член слегка выходил и входил снова. Дин не в состоянии был даже думать: он чувствовал себя подвешенным в воздухе, висящим над Касом, и пытался справиться с ощущениями. Это странное, странное, странное чувство наполненности, заполнения. Не было моментального экстаза, который Дин отчего-то себе воображал, но было странное… что-то, что-то, что-то происходило: появлялся странный легкий трепет. Кас перенес одну руку на член Дина и, взяв его под самой головкой, начал скользить рукой по стволу. Дин застонал и накрыл рукой руку Каса.

— Ах, боже, как приятно, — пробормотал он.

Кас прошипел:

— Я должен прикоснуться к тебе. — Что было странно, так как он и так уже касался Дина, но Кас пояснил: — По-настоящему прикоснуться. Не двигайся, — и вдруг сел, подавшись к Дину, и обхватил его туловище обеими руками, прижав руки Дина к бокам. Дин почувствовал, как Кас содрогнулся.

Над головой раздался оглушительный раскат грома. Над ними вдруг собрались облака. Ветер снова налетел, подняв в воздух сухие листья. Кас по-прежнему лишь раскачивался туда-сюда, прижимая руки Дина к ребрам, так что Дин мог только хныкать. Их окатило волной тепла. Дин в изумлении смотрел, как воздух справа и слева вокруг Каса замерцал, засветился, и вдруг по обеим сторонам появились они, огромные сияющие полотна белизны и серебра, КРЫЛЬЯ! Как только крылья появились, Дин почувствовал сильнейшую волну этих возбуждающих мурашек по телу, по всей коже, везде, где Кас трогал его.

Крылья Каса вернулись. Кас шумно вздохнул и упал обратно на лобовое стекло. Ветер завывал вокруг, летали листья, колючие сухие листья ударялись Дину в спину. Крылья Каса сложились вокруг Дина. Гладя его всего, слева направо, затем справа налево, по лицу и вниз по животу. Ах, боже, они были такими мягкими и невероятными, и эти волны мурашек снова бежали по телу Дина. И все это время Дин чувствовал в себе член Каса, наполнявший его, заполнявший его целиком, нежно движущийся туда-сюда. Он… делал что-то с Дином, посылал эти огненные волны мурашек абсолютно везде. Дин даже перестал понимать, откуда исходили ощущения: из его задницы, яиц или члена, или от перьев по всему телу — по телу просто проходили горячие, горячие, ГОРЯЧИЕ волны, вызывая жар на коже. Крылья накрыли его член, и ситуация выходила из-под контроля: все набухло, созрело, разгорячилось, разрывалось жаром. «Ах, Кас, ах, господи, как все приятно, ахххх…» — простонал Дин. Он услышал, как дыхание Каса участилось, и посмотрел на него, зачарованный видом того, как Кас теряет рассудок. Лицо Каса исказилось в экстазе, глаза были зажмурены, и теперь он мотал головой из стороны в сторону, и чертовы уши тоже мотались, прямо по стеклу, из стороны в сторону, прямо как в пошлой фантазии Дина. «Аххх ДА», — прохрипел Дин, упершись в плечи Каса и полусогнувшись, и тут Кас начал вбиваться в него, толкаться слепо, кряхтя и охая. Крылья стискивали тело Дина, нажимая на его плечи, опуская его сильнее на член Каса, и Кас схватил член Дина жадной рукой. Дин сидел на коленях, чувствуя, как раскачивается под ними Импала, и глядя, как Кас под ним слетал с катушек.

И вдруг Дин почувствовал ЕЩЕ БОЛЬШУЮ полноту внутри, НЕВОЗМОЖНУЮ ПОЛНОТУ. «Он сейчас кончит, он кончает», — подумал Дин, изумленный тем, как отчетливо это почувствовал — почувствовал, как член Каса набух еще в самом конце. Аххх, Кас извивался под ним, гребаные уши бились по стеклу… Кас выдохнул:

— Дин… ничего… если… я…

Дин выпалил:

— О да, безумный ангел, да, КОНЧИ В МЕНЯ, Кас, я хочу, я хочу, давай… — Крылья Каса задрожали, плотно обернутые вокруг Дина, и Дин продолжал говорить с ним все это время: — ДАВАЙ, МАЛЫШ, давай, НУ ЖЕ, КАС, ПРЯМО В МЕНЯ, аххх, да, да, ДАВАЙ, Кас, я хочу почувствовать, малыш, ДАВАЙ…

Кас с силой втянул воздух и замер на мгновение, и потом все его тело дернулось, почти как в судороге. Кас промычал: «нгх, НГХ… АХХХ! АХХХ!» — и Дин почувствовал пульсацию его члена, о боже, он чувствовал спазмы внутри себя — Кас кончал, Кас кончал прямо Дину в задницу, и БОЖЕ, он ЗАДЕВАЛ ЧТО-ТО — ЧТО-ТО — ЧТО-ТО. И вдруг это Дин начал извиваться, хвататься за крылья, стискивая гладкие белые перья. Он услышал собственный хриплый вскрик, и на него накатила огромная волна. Он чувствовал, как яйца подтянулись, чувствовал, как внутри еще пульсировал член Каса, и смог только прокричать: «ах-ах-АХ-АХ, ОХХХ!» Его член дернулся под рукой Каса, и ГИГАНТСКАЯ вязкая струя белого семени выстрелила прямо на грудь Каса. Другая рука Каса вдруг оказалась на яйцах Дина, и Дин почувствовал, как произошло что-то очень странное: его яйца вдруг налились жаром и снова напряглись, и еще одна огромная змея спермы вырвалась наружу. И еще одна. И еще. И еще, и еще: массивные длинные нити просто вылетали одна за другой. Это продолжалось и продолжалось, это было что-то невозможное, просто бесконечные длинные залпы. Дин извивался, и содрогался, и кричал, а его член все пульсировал, и пульсировал, и пульсировал; яйца, член, и все паховые мускулы сокращались с силой с каждым выбросом, и задний проход спазмами сжимался вокруг члена Каса, так что Кас снова начал стонать.

Это не прекращалось. Оргазм не прекращался. Дин застонал, уже практически не в себе: «Ах, КАС, что это, А, А, АХ, как приятно, А, А, что, что это, АХ, АХ, АХ, ах, О БОЖЕ, О БОЖЕ, ах, ах, ах, ах, Кас…»

После, казалось, целой минуты оргазма излияния наконец утихли, и Дин повалился прямо на торс Каса, дрожа от усталости, содрогаясь всем телом. Член Каса выскользнул, когда Дин завалился вперед, и от одного этого ощущения Дин снова дернулся.

Долгие несколько минут Дин только и мог, что лежать поверх Каса, глотая воздух. Через какое-то время он попытался приподняться и отпустить какую-нибудь циничную шутку, но не мог даже отдышаться. Он только лежал, обняв одной рукой голову Каса, другой держась за его крыло и уткнувшись носом в мягкое пушистое заячье ухо.

Крылья ласково обернули его.

— Что за черт, — выговорил на конец Дин между вздохами.

— Я хотел попробовать этот способ стимуляции уже давно, — сказал Кастиэль вдруг абсурдно прозаичным тоном. — Я подумал, тебе должно понравиться.

— Что это, черт возьми, было, — выдохнул Дин.