В тот момент я понял, почему так легко доверился мне Оскар и почему его сестра так и не отпускала меня — звезда. Приятно иногда вспоминать о значке, который носишь, и как важно быть одним их хороших парней.

ГЛАВА 11

ЕЕ ЗВАЛИ СОФИЯ ГУСМАН, и когда я вынес девочку из здания, ее младший брат Оскар лишился рассудка. Он испустил пронзительный крик, который напугал всех, рыдая так, как плачут маленькие дети до тех пор, пока не начнут в конце концов задыхаться. Я сидел с ними в машине скорой помощи, обняв Софию за плечи, а Оскар держал меня за руку.

Врачом скорой оказалась очень привлекательная женщина — Коллинз Брайсон, с длинным «конским» хвостом, огромными светло-голубыми глазами и россыпью веснушек на носу. Она прекрасно говорила по-испански. Пока осматривала перепуганную девочку, Коллинз успокаивающим тоном задавала Софии вопрос за вопросом, все время кивая.

— Ее не изнасиловали, — мягко сказала она мне, не повышая голоса. — Но как раз собирались.

Я судорожно вздохнул и сжал плечи Софии.

— Они собирались заснять это на видео, — кашлянув, добавила Брайсон, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Они снимали ее голой. Следует предупредить остальных.

Но я не мог оставить детей, поэтому позвал Сегундо, который стоял рядом с Хьюиттом и парой полицейских. Ян же, напротив, разговаривал с командиром SWAT и двумя другими офицерами в штатском, как я предположил, сержантом полиции и еще несколькими. Он был эпицентром бури. Я наблюдал, как он передал пистолет, который использовал, одному из полицейских, бросив его в пакет для улик вместе с одним неиспользованным магазином. В какой-то момент он перезарядил оружие. Это сбивало с толку, потому что означало, что в доме должно остаться как минимум пятнадцать мертвых людей.

— Чья это рубашка? — спросила Брайсон, привлекая мое внимание.

— Моя.

Она кивнула.

— Я так и подумала.

— Я пытался найти ее одежду, но София хотела просто уйти.

— Она никогда больше не наденет ту одежду, маршал. Рубашка подойдет.

На самом деле София прижимала воротничок к носу, и я догадался, что запах моего одеколона на рубашке пахнет лучше, чем все остальное, что ей пришлось пережить. Оскар вздрогнул и уткнулся мне в бок.

— Их обоих нужно доставить в больницу, маршал, — объявила Коллинз. — Поедете с ними?

— Да, мы с маршалом Морзе, — ответил я.

— Тогда позовите его, потому что нам уже пора.

— Ян! — крикнул я, и когда он повернулся, жестом подозвал его.

Ян подошел ко мне через несколько секунд.

— Ее не изнасиловали.

Его облегчение, легкая дрожь, опущенные плечи и то, как Ян заметно расслабился, успокаивало и меня тоже.

— Но они успели сделать видео, на которых она голая, так что собери сотовые телефоны и найди все остальное, я имею в виду — любые записывающие устройства, ну, ты знаешь, что нужно делать. Надеюсь, они не успели ничего отправить по электронной почте или… проконтролируй, чтобы здание проверили до последнего гвоздя, мы должны быть уверены, что ее нет на видео.

— Я сам допрошу свидетелей. И все выясню.

— Ладно, я…

— Эти дети, они нелегалы? — спросил коллегу другой врач скорой помощи — Рид Трески, судя по имени на бейджике. Женщина пожала плечами.

— А какое это имеет значение? — гневно вспыхнул Ян. — Ей в любом случае нужно в больницу. Вы охренели?

— Не надо нападать, маршал, я из хороших парней, — сказал Трески моему напарнику. — Просто есть больницы, которые примут их без проблем, а есть те, для которых главное, чтобы счет был оплачен, и они будут предлагать оплату в рассрочку. Если дети нелегалы, мы выберем одну из подходящих им больниц.

Ян лишь хмыкнул, но не уступил.

— Ясно. Ладно.

— Нужно учитывать все тонкости.

— Да, нужно, — согласился он, но все же не извинился. Это было не в его характере.

— Извини, — сказал я, — мы оба новенькие в Финиксе.

Трески подошел сзади, наложил пластырь-бабочку на порез на голове Оскара, который он обработал ранее, и когда закончил, взъерошил волосы мальчика.

— Нет, все нормально. После такой ночи у вас есть все права.

Внезапно подъехало несколько больших черных внедорожников, заполнив переулок светом фар и сиренами.

Сердитый взгляд Яна потемнел.

— Какого черта здесь делает ФБР?

Федералов узнаешь всегда. В то время как маршалы склонны слегка чваниться, ФБР всегда появляются так, словно прибыл сам Господь Бог, мол, теперь все будет как надо. И хотя обычно меня это раздражало, поскольку местные полицейские были уже на месте, а федеральные представители численно их превосходили, я почувствовал, что мне становится немного уютнее от их присутствия.

Казалось, людей в костюмах бесконечное множество, и спустя несколько мгновений с группой полицейских вместе с Сегундо и Хьюиттом — которые явно выполнили свою работу и вызвали подкрепление — они были направлены ко мне и Яну.

Ян заслонил меня, как всегда, защищая.

— Маршалы, — обратился первый мужчина, приближаясь к нам и вытаскивая значок, который ясно указывал, что он из Государственного департамента. — Здесь София и Оскар Гусманы?

— Да, — сообщил ему Ян, сделав шаг в сторону, больше не преграждая путь между ним, мной и детьми.

Мужчина из Госдепа развернулся и сделал знак в сторону одной из машин, и все четыре двери открылись. Мужчина, женщина, мальчик постарше и еще три человека вышли из автомобиля. Все одеты с иголочки. На женщине был костюм от «Шанель», я узнал потому что много раз покупал у них одежду с одной из моих подруг; мужчина, который, как я догадался, был отцом Софии, выглядел лощеным в «Дольче и Габанна»; а подросток был в слаксах и рубашке со спортивной курткой поверх. Я понимал, что могу лишь догадываться о том, кто эти люди, но Оскар вдруг поднял голову и закричал: «Мама!» — и тут уже не осталось никаких сомнений.

Мать Оскара была невысокого роста, но все расступились перед ней, когда она рванулась к машине скорой помощи. София все еще держала меня мертвой хваткой. Оскар прыгнул на мать, а она схватила его так крепко и так сильно прижала к себе, что даже со стороны выглядело больно.

— София! — крикнул пожилой мужчина, и когда она услышала его зов, оторвалась от моей груди и огляделась в поисках голоса.

Он не мог не заметить ее синяков, как и окровавленную губу и затравленное выражение ее глаз, на которые навернулись слезы. Но облегчение на маленьком личике, когда мужчина наконец оказался прямо перед ней, было самым душераздирающим из всех.

— Папа, — прошептала она, падая в объятия отца.

Когда он подхватил Софию, моя рубашка на ней немного задралась, я наклонился и похлопал мистера Гусмана по руке, чтобы привлечь к этому внимание.

Он тут же повернулся к мальчику, который, судя по всему, был ее старшим братом, и тот, сняв свою спортивную куртку, обернул ее вокруг талии сестры и крепко завязал рукава, чтобы она не упала.

София рассказывала отцу обо всем; я слышал поток слов и свое имя — и потом имя Яна, которое она до этого спросила, — а потом еще несколько слов, которые оборвались, когда она начала плакать.

Через несколько мгновений мистер Гусман передал Софию ее матери, которая обняла дочь и, укачивая ее, целовала снова и снова. Затем мистер Гусман подхватил Оскара и прижал его к груди, шепча своему сыну, мурлыча его имя и целуя.

Это было очень милое воссоединение и, в конце концов старший мальчик взял за руки сестру и брата, а затем оба родителя обняли всех своих детей. Не желая мешать, я выпрыгнул из машины скорой помощи и положил руку на плечо Яна.

— Хорошая работа, маршал, — вздохнул я, протянул руку и сжал его шею сзади.

— Мы можем после всего этого вернуться в квартиру?

Я усмехнулся.

— Зачем, маршал? — поддразнил я его. — Ты что, устал?

— Да, черт возьми, — проворчал он. — И хотелось бы отметить, что сейчас около восьмидесяти градусов или около того. Ненавижу эту жару.