… "матрасники" тем временем всё же выкуриваются с пляжа, напуганные странненьким желтеньким дымком, поплывшим меж деревьев.

Интересно, а пауки-слизняки погибнут сразу? Не будут мучиться?

… стооооп! Кажись, я надышалась-таки серы и мысли явно идут не туда.

– Оль, если эта сера убивает всю заразу, может она и нас продезинфицирует?

– Эта сера убивает не заразу, эта сера убивает всё живое.

Женя кричит мне из подвала – я кричу ему, чтоб быстро вылезал оттуда – фитиль до шашки горит всего 90 секунд и чтоб не вздумал поджигать его с двух сторон!!! Только с одного длинного края!!!

Ладно, лиха беда начало…

Проводили Женю – машина только скрылась за поворотом – слышу снова звук мотор. Бочку прибыли пилить и все металлоконструкции снимать.

Я уселась на неё – пока можно – верхом, пытаясь дотянуться до абрикоса… да, они уже созрели.

И где я умудряюсь царапаться и раниться..? Стесала себе пол ноги.

"Министерство магии" сегодня на улице, звёздная россыпь по небу, стопятьсот одёжек, шерстяной платок.

Андрей режет автогеном (или как там он называется..?) бочку – это самый лучший бенгальский огонь из виденных мной.

Сергей пилит дрова, Валера что-то делает с лестницей.

… четвёртый мужик за день.

Дина смеётся. Кто-то говорит, что "и не столько за раз было! "

Попавшая под хвост шлея как-то сама организует вокруг меня весь процесс. Главное – не запутаться, не рехнуться, не надышаться серой.

Утыкаюсь лбом в банку с молоком, обнимаю крепко эту трёхлитровочку… а перед глазами заплесневелая паутина, прозрачные гроздья, полосатые лапки…

***

Уборка на последнем издыхании.

Вот почему, когда просто живёшь, Дом кажется обычным домом, а как только начинаешь убираться… он вырастает раза в четыре?!

Дина все порывалась найти нам помощницу по хозяйству, но я хотела здесь делать всё сама.

Но Дом подрастал, а пылесос – уменьшался. Вот и сейчас: чихнул, плюнул и заглох. Подавился каким-то листом, мелко пестрящим буковками:

"Ещё один из "красных флагов" современных реалий российской медицины – это личность самого врача. Беря за основу любой человеческой деятельности ПОТРЕБНОСТЬ, мы осознаём, что у медиков существует своя потребность выбора данной профессии, и, каким-то образом, они её реализуют. И потребность эта может быть самой разной.

Однако, распространённый стереотип восприятия тех, к кому мы обращаемся за помощью, заставляет нас видеть в этих людях некий идеальный набор личностных характеристик: внимательность, пунктуальность, образованность, понимание, доброжелательность. Что не всегда является правдой. В культуре восприятия врачей, психологов, воспитателей или пожарных инспекторов нет паттерна, что эти люди могут быть глупы, жестоки или нечестны… однако было бы неверно подходить к каждому представителю "помогающей" профессии с одним шаблоном или с одной и той же эмоциональной маской…"

– Отдай, пожалуйста.

Я отложила лист:

– Дин, а что это?

– Петиция. – пауза – Ты понимаешь, меня бесят психиатры и психологи!

– … сказал мне психиатр и психолог, – в тон закончила я.

– Я…

– Ладно-ладно, что случилось?

– Ничего, что не случалось бы раньше! – выпалила и замолчала, а щёки начинали ровно краснеть. – Нашей сфере нужны законы. Законы. А не всякие рекомендательные кодексы профессиональной этики! Понимаешь, люди в принципе беспомощны перед шарлатанами, а наши… клиенты… так беспомощны вдвойне!

– Что случилось?

Дина снова краснела, бледнела, сжимала скулы.

Я знала что она получила психологическое образование по своему желанию. Но проработала по этой профессии ровно одну неделю. Обозвала коллег шарлатанами, переучилась на психиатра и посвятила свою жизнь психиатрии. Переживала за клиентов больше, чем за себя… и каждую врачебную ошибку в этой сфере переживала особенно тяжко. Я уж думала промолчит снова. Но она, сцепив зубы, всё-таки ответила:

– Коллега моя… с клиенткой. В общем, в петлю девочка полезла.

Я была удивлена. Обычно Дина не делилась рабочими моментами.

Сейчас же стоит – жаром пышет, руки в кулачки. Но не плачет. Злится.

– Дин, ты что, хочешь поменять законы..?!

– А что? У нас демократия, народ вроде как источник власти. А я как раз его достойнейший представитель!

– Дин… законодательной инициативой по Конституции обладают Президент, Совет Федерации, ГосДума, представительные органы субъектов…

– Дай! – листок схватила, скомкала – Делаю, что могу и как умею. Можешь лучше – так научи. ГосДума? Так стану депутатом! Неужели этой деятельности недостойны девочки, считающие себя уродами из-за пары фраз заумных тётенек и дяденек и шагающие в петлю или с крыши? Невозможно желающие при этом жить и любить, но просто не понимающие, где эта любовь водится..? Ведь у нас совершенно невозможно наказать за последствия неправильного подхода, неправильно прописанных лекарств; да просто за невнимательность, безалаберность, глупость, тупость! И несерьёзность! Это люди, а не лабораторные мыши!

– Дина, прости, но ты так ничего не добьёшься. Ты просто загубишь свою же идею на корню. Это неправильно…

– А я не знаю, как правильно. А бездействие убивает меня, Оля! Нашей стране просто необходимы законы! Нельзя бездумно препарировать человеческую душу, человеческий мозг, сердце, убеждения, взгляды! Если не мы, врачи, то кто поборется за человека? А если это еще и не человек вполне, а ребенок? Такой, у которого психика только начала складываться? В три года? В пять? А подростки? Ох, Оля..!

И Дина боролась… боролась за каждого.

Смотря на неё, я точно понимала зачем живёт она: чтобы процент человеческой боли уменьшался.

С присутствием Дины на этой Планете становилось чуточку безболезненней.

***

Я даже могла понять любовь Дины к шрамированию. Да, действительно красиво… тонкие белые линии оплетали её ступни.

Но там было не только украшение – когда к нам приезжал хирург, Дина просила резать без обезболивания.

Помню, первый раз, когда Люба приехала резать, она привезла с собой не только целый арсенал обезболивающих ампул, она даже "Эмлу" захватила. Чтоб укол было делать не больно. Куда там! Дина поставила ноги на табуретку и жестко: "режь!"

Люба крутила головой с неё на меня, растерянно объясняя, что "щиколотки, кожа же тонкая, … близко, … больно"

"Никакого обезбола!" – Дина была такой… что захотелось водички. Сколько жестокости сейчас было в ней – "Пожалуйста" – добавила всё-таки, увидев изумление в карих глазах хирурга.

А я потом взгляда не могла оторвать, как под пальцами в тонких стерильных перчатках натягивалась кожа, скальпель входил под углом, вспарывал, срезал тонкий слой, капельки крови собирались под лезвием и лились строчкой на колени Любы, покрытые чем-то тоже медицинским.

– Олечка, чай сделай сладкий нам. Пить хочется.

Я улыбнулась в глубине себя: не только хирургией занималась Люба в университете. Дину хотя бы чаем сладким напоить надо, а как это сделать лучше, если не собственным примером?

Наверное, я и себе многому училась в эти минуты, когда беспощадные глаза Дины сталкивались с тёплой лаской медицинских пальчиков и плавились.

***

– Дина, солнце, вставай. Дина..! – даже не шевелится, – У тебя сегодня лекция, помнишь?

Свернулась крепче, одеяло вокруг себя намотала.

Ночь… рассвет ещё даже не начинал брезжить.

Сами согласились ехать во Владимир на лекцию, и только потом уточнили дату и время. Но что делать – уже согласились.