- Но ты, очевидно, выбралась оттуда, - улыбается Джереми. - И как же ты это сделала?

- Видишь ли, дело в том, что, хотя я и пыталась выстроить платформу, чтобы дотянуться, у меня не получилось. Мне помог…

Я останавливаюсь, понимая, что конец этой истории, возможно, не самое лучшее, что можно рассказать Джереми.

- Кто? - спрашивает он.

- Кое-кто другой, - бормочу я себе под нос. - Неважно. Это не имеет значения. Это было так давно. Эй, смотри.

Я оглядываю пространство перед нами. Оно заполнено различными устройствами и медицинским оборудованием.

- Мы сделали это!

- Кто спас тебя, Лилли? - подсказывает Джереми.

- Кое-кто, - говорю я. Он бросает на меня непроницаемый взгляд.      - Мужчина, - уклончиво отвечаю я.

Перед нами доктор Телфэр загружает свой компьютер и щелкает переключателями, чтобы включить определенные механизмы.

- Расскажи мне, - говорит Джереми.

Я смотрю себе под ноги, и мне вдруг становится стыдно за сокрытие информации, а потом стыдно за то, что мне стыдно.

- Пол, - говорю я.

Я качаю головой. Каштановые волосы моего парика падают мне на лицо.

- Пол спас меня, - взгляд Джереми впивается в меня.

- Пол? - спрашивает он.

- Да, - отвечаю я.

Я вижу, как он подсчитывает сроки в голове. Если мне было двенадцать, то это случилось одиннадцать лет назад. Это значит, что его мать и Пол были…

- Почему ты раньше мне не рассказала? - спрашивает Джереми.

Впервые за все время он сердится.

- Я...я не думала, что это так важно, - быстро говорю я.

Мне отчаянно хочется сменить тему разговора. Я смотрю на доктора Телфэр за помощью. Но все его внимание сосредоточено на экране компьютера.

- Важно? Лилли, это очень важная информация. Если ты обязана своей жизнью Полу, и не рассказала мне раньше...?

Он замолкает, выглядя теперь очень разозленным. Он отпускает мою руку и отходит в сторону.

- Ну и что с того? - спрашиваю я. - А если бы ты знал, это бы изменило твое отношение к нему? Какое это имеет значение? Ты же знаешь, что он мой отец. Очевидно. Ты же знаешь, как он важен для меня. Мы с ним связаны кровными узами. Ну и что с того, что он однажды спас меня? Я обязана ему жизнью только потому, что являюсь его дочерью! Это не должно менять твое отношение к нему.

- Нет, - серьезно говорит Джереми. Он упирается двумя кулаками в кирпичную стену. - Но это меняет мое отношение к тебе.

- О чем ты говоришь, Джереми?

В моем голосе слышится раздражение. Доктор Телфэр что-то говорит на заднем плане. Я не обращаю на него внимания. Джереми качает головой.

- Если бы я знал..., - бормочет он.

Я подхожу к нему, хватаю за плечо и разворачиваю к себе.

- Скажи мне! - требую я.

Глаза Джереми сужаются. Они стали совсем темными. Очень опасный взгляд. Этот взгляд я очень хорошо знаю с тех времен, когда он был просто Стоунхартом. Но теперь он не причинит мне вреда, так что я не боюсь.

Джереми бросает взгляд через мое плечо на своего брата.

- Дай нам пять минут, - говорит он.

Доктор Телфэр начинает протестовать. Но Джереми обрывает его:

- Я же сказал, пять минут. Сейчас!

Я вздрагиваю от этого восклицания и быстро поворачиваю голову. Доктор Телфэр выглядит таким же потрясенным.      Затем на его лице появляется решимость. Я успокаиваю его прежде, чем он успевает заговорить.

- Все в порядке, - говорю я. - Мне нужно поговорить с Джереми. Желательно... - я бросаю взгляд на своего будущего мужа, зеркальное отражение его близнеца. - …наедине.      Но конечно если вы не возражаете.

- Если ты этого хочешь, Лилли, - неохотно соглашается он.

- Да, - отвечаю я.

Доктор Телфэр коротко кивает. Он смотрит на своего брата.

- Ровно пять минут, - говорит он. - А потом я вернусь.

- Я очень на это рассчитываю, - Джереми почти насмехается.

Когда доктор уходит, я снова поворачиваюсь к Джереми.

- Ну и что? - требую я.

Только сейчас я осознаю, насколько успешной была моя попытка избавиться от ассоциаций с подпольем. Я ни разу об этом не подумала.

- Пол умер, - просто говорит Джереми.

- Что?

Я отшатываюсь назад. Я чувствую себя так, словно меня ударили под дых. Я пытаюсь ухватиться за что-нибудь, чтобы удержаться. Ничего не найдя, я ковыляю к ближайшей стене. Джереми даже не пытается меня утешить.

- Умер? - шепчу я. - Что? Как?

- Он покончил с собой, прыгнув со скалы, которая находится за моим особняком в Сан-Хосе, - говорит Джереми.

В его голосе не слышится ни малейшего намека на эмоции.

- Когда?

- Три недели назад.

- Три недели назад! - ахаю я. Я поднимаю обе руки, чтобы прикрыть рот. - Три недели, Джереми? Три недели, и я только сейчас об  этом узнаю? Ты только сейчас мне об этом говоришь?

- Я обсуждал это с моим братом. Слишком рано было говорить тебе об этом. Мы рискуем нарушить твое равновесие.

- Он тоже в этом замешан? - шиплю я. - Так вот почему ты велел ему выйти из комнаты?

- Для твоего гнева нужен только один громоотвод, - сообщает мне Джереми. - Это я.

- Гнев, - повторяю я. - Гнев. Гнев! Ты думаешь я злюсь? Я чертовски взбешена!

- Я сделал это исключительно ради тебя, - говорит он мне. - Для твоего же блага и для твоего выздоровления. И ничего больше.

- О, и это должно заставить меня чувствовать себя лучше? - рычу я.

- Я собирался рассказать тебе...со временем, - говорит Джереми. - Как только мы бы сочли, что ты готова.

- О, как только ты бы решил, что я готова. Так? - кричу я. - Ну и ну, спасибо тебе, Джереми! Это заставляет меня чувствовать себя намного лучше.

Я машу ему перед носом своим обручальным кольцом.

- А как насчет этого, а, Джереми? А как насчет правды? Как насчет честности? Как насчет всего того, что ты обещал?

Я начинаю дышать очень тяжело. Я уже почти задыхаюсь. Джереми даже не пытается меня успокоить.

- Я не лгал, - говорит он мне голосом холодным, как лед, и острым, как только что выкованный меч. - Ты спрашивала меня жив ли твой отец? Нет. Ты спрашивала меня, как у него дела? Нет.

- Я предполагала... - начинаю я.

Джереми обрывает меня.

- И это твой самый большой недостаток. Ты предположила, Лилли, не спрашивая подтверждения. Помнишь, сколько раз я добивался от тебя устного подтверждения? - он делает ударение на словах. - А почему, как ты думаешь? Я сделал это, чтобы избежать именно таких ситуаций, если бы наши роли поменялись местами!

- О, так вот как это должно быть, значит? - требую я. - Какой-то больной, извращенный урок для меня?

- Я не говорил...

- Тогда что же еще? - я просто взрываюсь. - Что еще, Джереми? А? Скажи мне. Скажи мне, что еще!

Он смотрит на меня. Долгое время он ничего не говорит. Затем он говорит со всей бесстрастной отстраненностью, с какой обычно обращается к нищему:

- Ты впадаешь в истерику.

Я так зла на него, что откидываю голову назад и кричу. Я хватаюсь за волосы, как сумасшедшая, и тяну. Мне даже не больно. На самом деле я ничего не чувствую. На мгновение я просто смотрю на пряди между пальцами, которые держу перед собой.      В глубине моего сознания возникает тупой вопрос. Если я вырвала волосы, то почему не почувствовала боли?

И тут на меня обрушивается осознание. Это не мои волосы. У меня нет волос. Мои волосы были выбриты Эстебаном, Хью и Розой… И вдруг я снова здесь.      Я снова под землей, в этой ужасной камере, окруженная Эстебаном и его головорезами, громилой, лидером, насильником… Я оглядываю комнату, ничего не видя, никого не видя, кроме Эстебана, громилы и лидера. Лидер, здесь, чтобы изнасиловать меня... О Боже!

Я издаю ужасный вопль отчаяния и падаю на колени. Я раскачиваюсь взад-вперед, взад-вперед, проводя руками по голове, снова, снова и снова. Я нащупываю волосы. Это что, лихорадочный сон? Нет! Я все еще здесь. Это все еще реальность... я издаю еще один скорбный крик и начинаю всхлипывать, все время раскачиваясь все быстрее, быстрее, быстрее...