- Веселье? - неуверенно спросила Снегурочка.

   - Веселье, - решительно кивнул Толик и позвонил в дверь.

   На первом этаже "аниматоры" застряли - сначала утешали ревущих и скандалящих близнецов, потом чаёвничали и потихоньку приходили в себя. Не заметили, как стемнело.

   А Иван Петрович сидел в одиночестве на своей тускло освещённой кухне, с подушкой на коленях и мял в руках листок бумаги, невидяще глядя перед собой. Подушку он нёс к двери, чтобы прихватить её с мусором, когда пойдёт на улицу. Да так и ушёл с ней на кухню - с ней и с письмом, которое нашёл на пороге. Неизвестно, сколько бы он просидел ещё, но подозрительный шум, доносившийся из комнаты, вывел его из оцепенения. К тому же, довольно ощутимо тянуло по ногам.

   В комнате, за тёмным проёмом окна болталась летающая тарелка, как их изображают на картинках - похожая на юлу из детства Ивана Петровича, только без центрального стержня и куда как больше. Окно распахнулось, липкая лента безвольно обвисла, от тарелки к ёлке протянулся бледный синюшный луч, окрашивая помещение в мистические тона. Иван Петрович застыл, поражённый.

   Ёлка вдруг задрожала и начала отрываться от пола. Казалось даже, что она собралась выплыть в окно - величественно, словно призрак покойницы. Висящие на рамах ленты заколыхались пуще прежнего, наполняя комнату потусторонним шорохом и выводя Ивана Петровича из ступора.

   - Ах ты, ворюга! - возмутился он и метнул в окно подушку. - А ну, пошла отсюда, кастрюля ржавая!

   Подушка была старая, видавшая виды, с прохудившейся тканью, из которой тут и там вылезали колючие облезлые перья. Ударившись о летательный аппарат, она тут же распалась и почуявшие свободу перья закружили в воздухе. Иван Петрович поспешил захлопнуть створки, отрезая им путь обратно.

   - До чего дошёл прогресс, - проворчал он и с чувством задёрнул занавески, - совсем обалдели!..

   Вернувшись на кухню, Иван Петрович перечитал письмо.

   "Здравствуй, деда!

   Я очень скучаю, а ещё часто вспоминаю, как мы ходили пускать кораблик на речку и кататься на санках с горки. У нас всё хорошо, и в школе тоже. Скоро я стану совсем большой и приеду к тебе встречать Новый год, и мы снова пойдём на горку. Ты только санки не выкидывай и жди меня, а кораблик я сохранил. Алька."

   За дверьми парадной с неба вместо снега весело спускались хлопья плешивых перьев. За перьями в свете фонаря висело что-то непонятное, похожее на летающую тарелку, если бы они существовали и имели обыкновение зависать перед окнами.

   - Вот, блин, сцуко, Новый год! - восхитился Толик. - НЛО!

   - Шибздик! - гаркнули над ухом.

   - Держи мерзавца! - взвизгнул Дед Мороз и бросился вперёд. Подпрыгнул, ухватился за что-то на тарелке, чего Толик не разглядел, и повис в воздухе, болтая ногами и тихонько подвывая. Снегурка выхватила у Толика ружьё и выпустила очередь залпов; обнаружила, что от её стараний тарелка лишь приобрела более праздничный вид, сунула ружьё обратно и вцепилась в Деда.

   Пока Толик, разинув рот, смотрел на всё это безобразие, тарелку повело в сторону. Борт её залило краской и к ней быстро прилипали не успевшие осесть перья, под брюхом болтался тщедушный Дед Мороз, за него держалась Снегурка, её ноги в полосатых штанах волочились по снегу.

   - Стойте! - опомнился Толик. Побежал следом, бросился на Снегурку.

   Тарелка притормозила и начала заваливаться, зависла на секунду, поколебалась и окончательно рухнула вниз.

   - Я её держу, держу! - вопил Дед Мороз.

   Рванув вперед, отчего Толик оторвался и ухнул лицом в снег, Снегурка шлёпнула о борт тарелки ладонью и та растворилась в сполохе света. Только вмятина на снегу и осталась.

   Дед Мороз поднялся на ноги.

   - А... - ошалевший Толик тыкал пальцем в пространство, где должна была находиться тарелка, и не мог найти слов. Но Дед Мороз его понял.

   - Вот, - протянул он руку. - Мы его уменьшили.

   - Чтобы не убежал, - пояснила Снегурочка.

   На ладони Деда лежал и жалобно поблёскивал маленький НЛО с разводами краски по борту. На крышу спланировало одинокое перо, улеглось по-хозяйски. Толику показалось, что у него подкашиваются ноги, и он опёрся на первое, что попалось.

   Каждому ружью в определённый момент положено выстрелить. Выстрелило и это.

   Дед Мороз жалобно вскрикнул, тарелка взметнулась в воздух и упорхнула, канула в вечерней тьме. Поиски ничего не дали. Хоть снег сквозь сито просеивай, угрюмо думал Толик, чувствовавший себя донельзя виноватым.

   Вконец отчаявшись, все трое вернулись к подъезду и замерли там в скорбных позах.

   - Ни шибздика, ни дерева, - уныло резюмировала Снегурочка.

   - А другое дерево вам не подойдёт? - тоскливо отозвался Толик. - Вон их сколько, деревьев.

   - Наше было особенное, - глухо ответил Дед Мороз. - Нам подходит только особенное дерево, совершенно чудесное.

   Где-то на краю сознания хлопнула дверь.

   - Опять что-то разыгрываете? - оценила их композицию мама. - А я в магазин сбегаю, забыла кое-что. - Она повернулась, чтобы уходить, но вдруг передумала, просветлела, сказала весело: - А праздник уже начался. Вон, Иван Петрович письмо от внука получил, ты только подумай. Случаются же чудеса... - и ушла, продолжая улыбаться.

   Толик помолчал, переваривая. Собрался с мыслями.