Если, конечно, Филантроп не вырос на жухрайской Натуре.
Мы с пяти лет изучаем ежедневно кинжалы, и так - всю жизнь, поэтому в нашей Империи никто лучше не владеет ножами, чем мы, натуристы.
- Я вас возьму в плен, - шпион выпрямился.
Он оказался широк в плечах и внушительного роста.
Гармонично сложен, мускулист, взгляд волевой, подбородок целеустремлённый.
- Что рот раскрыла, конфедератка? - шпион вернул меня к дикарской жизни.
- Если бы ты был наш, имперский, то я бы невольно залюбовалась тобой, злодей, - я пальцами подтянула нижнюю челюсть, чтобы она не отвисла до коленей. - Вас в наших фильмах изображают чудовищами: страшные, грязные, перекошенные, со слизью изо рта.
- Насчет грязного, ты угадала, - Филантроп спешил за мной к хижине, где лежала Бонни. - В клетке особо не вымоешься.
Но на свободе мы по два раза в день принимаем душ.
- Неужели? - я быстро быстро моргала.
- Да и вас, конфедератов, в наших фильмах и книгах показывают монстрами.
До встречи с вами я был уверен, что у конфедератки две головы и три ноги.
- Филантроп, а ты умеешь врачевать? - я спохватилась, когда шпион склонился над моей подружкой.
Бонни лежала в луже крови.
Кожа ее стала белее белой.
Я нежно взяла слабую руку подружки.
- Я не доктор, но в нашей армии в устав входит обязательное учение оказания первой медицинской помощи раненому бойцу, - Филантроп приложил два пальца к виску Бонни. - Разве у вас нет подобного врачебного курса молодого бойца?
- Не знаю, - я попыталась улыбнуться сквозь слезы. - Мы всего пару дней были в учебке.
- Зато вас сразу отправили на Эвкалипт на боевое задание, - шпион поднялся: - Джейн, ты пока пальцами зажимай края ран, - шпион показал, как нужно придерживать. - Хорошо еще, что сделала две ранки подруге, потому что у тебя две руки.
Как бы ты зажимала три раны двумя руками. - Филантроп выскочил из хижины.
- Сбежал шпион, - Бонни слабо улыбнулась. - Теперь мы не можем взять его в плен.
Как пленить того, кто убежал?
- Ну и ладно, зато показал, как надо кровь сдерживать, - я улыбнулась в ответ. - Буду сидеть около тебя, пока ты поправишься.
У дикарей сейчас тихий час.
- И у меня тихий час, - Бонни закрыла глаза.
- Все пьяные в лежку, - шпион вернулся.
Глаза его сверкали. - Должна же быть какая-то трава у дикарей, трава, которая лечит, трава, которая останавливает кровь и заживляет раны.
Но дикари спят и во сне видят свою траву.
Завидую я им.
Не платят налогов, а всегда пьяные и на курорте.
Тепло, фрукты, овощи.
Прекрасная планета для колонизации.
- Эта планета Эвкалипт принадлежит нашей Империи, - я следила, как шпион втыкает иголки в края раны.
Он иголками какого-то дерева сшивал кожу Бонни.
Иголки выполняли роль зажимов и скрепок. - Я и Бонни служили здесь на нашем маяке.
Недолго служили и не совсем официально... - Снова я поймала себя на слове, что слишком много рассказываю шпиону: и о маяке, и о службе.
- Дешево и сердито, - шпион истратил все иголки и развел руки в стороны. - Чем мог, тем и помог, шпионка Джейн.
Теперь, Джейн, занимай мое место в клетке.
Я беру вас в плен.
- Я не могу в клетку, потому что я должна приглядывать за Бонни, а вдвоем мы в клетку не поместимся.
- Я поместился, а я один, как вас две, - шпион вытер окровавленные руки о земляной пол.
- В клетке нас дикари заморят, - я не соглашалась. - Они снова напьются вина, а мы будем страдать.
Я-то могу и пострадать, а подружке не позволю.
- Так не честно, - шпион надул губы. - Я сидел в плену, а вы не хотите идти в плен ко мне.
- Кровь уже не идет, - я перевела разговор на другую тему. - Филантроп, я бы поблагодарила тебя за то, что спас мою подружку.
Но ты жухрайский шпион, враг, а врагов не благодарят.
- Тогда я забираю свои иголки акации обратно, - шпион протянул руку к ране на шее Бонни.
- Только дотронься до моей подружки, - я зарычала.
Кинжал коснулся кадыка шпиона.
- Ого, обычно самка с риском для жизни защищает свое гнездо, а ты защищаешь свою самку, - жухрай ни капельки не испугался моего кинжала.
Либо он уверен, что сможет выкрутиться, либо думает, что я не посмею пустить ему кровь, либо не верит в мой кинжал.
