Первый в ответ лишь усмехался и говорил, что у них не такие большие деньги, чтобы можно было рассчитывать на серьёзные проценты, к тому же, какими бы стабильными банки ни казались, рано или поздно они прогорают, и нечестные банкиры удирают с чужими деньгами, после чего несчастные вкладчики остаются на бобах. Чем заниматься подобными провальными вещами, лучше сразу пожертвовать деньги нищим на паперти – тот же результат, но остаётся хотя бы моральное удовлетворение, что кому-то помог.
Спорили друзья, прикидывали, что к чему, десятки вариантов перебрали, но так к единому мнению и не пришли. Дни летят, недели, годы, а они всё сидят друг против друга и спорят.
А тут и смерть с косой явилась за обоими. Умерли они в одночасье, и безутешные родственники похоронили их рядышком, чтобы друзья не разлучались даже после смерти.
Первому на все оставшиеся у него деньги заказали памятник из мрамора, но то ли мрамор оказался порченным, то ли мастер, изготовивший памятник, что-то нахалтурил, только памятник простоял полгода и рассыпался. То есть произошло то, чего наш покойный больше всего опасался при жизни, – товар оказался некачественным.
С памятником второму вышло и того хуже. Деньги-то за изготовление памятника заплатили, но фирма, принявшая заказ, через неделю разорилась, и её хозяин с остатками наличности бесследно исчез. Ищи теперь ветра в поле.
Но судьба памятников уже не волновала безутешных родственников: последний долг они отдали, поминки справили, жилплощадь покойных да невеликий их скарб поделили между собой, и всё – гуляй Вася, благополучно о них забыли.
Но сиротские могилки не остались в полном забвении. Изредка сюда забредали местные бомжи и, рискуя получить по шеям от кладбищенского сторожа, пили дешёвое вино, а потом фальшивыми голосами горланили матерщинные песни и оскверняли калом и мочой близлежащие окрестности.
Мораль басни не менее печальна, чем у предыдущей: неизвестно, где потеряешь, и, тем более, где найдёшь. Правда, кто не рискует, тот не пьёт шампанского, но к дешёвому вину и его потребителям сие не относится. Правда, в этом мало утешения…
4. ПАТРИОТ
Жил-был человек, большой любитель Родины. И так он её любил, что страшно становилось всем, кто с ним рядом находился. Даже ему самому было страшновато. Никто не любил Родину так темпераментно, как он, и при виде его каждый невольно чувствовал себя последней скотиной и христопродавцем.
– Люди, – время от времени кричал он, – разве вы не видите, что Родина-мать в опасности?! Мы все как один должны закрыть её грудью!
– Начинай первым, – недоверчиво отвечали ему, – вон они амбразуры…
– Братья и сёстры! – не успокаивался он. – Разве можно равнодушно взирать на то, как чужеземные и свои отечественные негодяи грабят наши национальные богатства?! Дадим им достойный отпор!
– Ну, и давай, покажи пример, – опять отвечали ему, – а у нас на всех давалки не хватит. Самим бы чего-нибудь хапнуть и свалить в туман… Ты кричишь громче всех – тебе и карты в руки!
– Люди-и! – не унимался он. – На себя посмотрите: духовность гибнет, храмы в запустении, от вас уже не русским духом пахнет, а сникерсами и памперсами! Одна лишь водка у вас на уме, доступные беспринципные бабы и прочие буржуазные удовольствия. Отправимся в великий поход за духовностью к своим истокам!
– Иди ты… знаешь куда?! – отвечали ему уже с немалой долей раздражения. – Сам и иди в поход к истокам. А нам и здесь неплохо…
Орал он, орал и, в конце концов, охрип. Выбился из сил, сел посреди улицы и заплакал. А люди проходят мимо, посмеиваются, а те, кто посмелей, даже пнуть исподтишка норовят.
Совсем худо нашему любителю Родины стало. Он-то рассчитывал, что люди его оценят, проникнутся его идеями, подхватят под белы ручки и вознесут к сияющим вершинам, чтобы он занял там достойное место среди руководителей, освободителей и первооткрывателей, а люди наоборот разозлились на него отчего-то и относятся к нему хуже, чем к самому закоренелому преступному диссиденту.
Страдал он себе, страдал, а потом разочаровался в идеалах, плюнул на всё и эмигрировал в одну из самых отсталых в социальном и культурном плане азиатских стран, где худо-бедно выучил местный язык, принял ислам и женился сразу на двух женщинах. А потом и вовсе пристроился работать на местной радиостанции, где с удовольствием клеветал не только на свою прежнюю родину, но и вообще на всё, что попадалось ему на глаза.
Самое интересное, что заметил он странную метаморфозу. Уважать его неожиданно начали не только новообретённые братья-мусульмане, но и бывшие земляки, ловившие его голос в радиоприёмниках. И не потому, что изрекаемое им было новым и оригинальным, а потому, что всё это теперь лилось из-за бугра и к тому же пропитано ядом. Яд почему-то всегда кажется слаще самого сладкого мёда. Особенно если яд заграничного разлива.
Однако свои соотечественники-мусульмане на всякий случай дали ему понять, что отсекания голов в их стране ещё никто не отменял, так что на здешние святыни лучше не покушаться. Так что оставалось только с бывшим патриотическим пафосом нести сегодня всевозможную ахинею. Лишь бы слушали…
Мораль нашего повествования предельно проста: хоть шапка и по Сеньке, но это вовсе не значит, что она не слетит вместе с головой при неблагоприятном раскладе, а язык во избежание неприятностей лучше всегда держать за зубами. Даже если ты о-о-очень большой патриот.
5. ОКАМЕНЕВШИЙ МУЖИК
Жил-был мужик, который больше всего на свете любил пить водку. Для многих, конечно, это благословенное занятие тоже стало смыслом жизни, но наш мужик считал, что пьянство для него – это не банальное времяпровождение, а дар небес, подходить к которому следует творчески. Вопреки сложившимся стереотипам, он не был простым алкоголиком, которому всё равно с кем, когда и под какую закуску. Даже мысленно общаясь с Всевышним, он то и дело приводил веские аргументы в оправдание своего увлечения, и никакого осуждения, как ни странно, сверху не поступало, что ещё больше убеждало его в правильности выбора.
Обычные выпивохи, каковых вокруг не счесть, его, естественно, не устраивали в силу их приземлённости, поэтому единственным и постоянным его собутыльником было собственное отражение в зеркале. Пил он в строго отведённое время – с утра до вечера, а в остальные часы – ни-ни. Закуска под водку у него была тоже строго регламентирована – хлеб и солёные огурцы. Может, он и расширил бы ассортимент употребляемых продуктов, да при таких ежедневных расходах на спиртное сильно не пожируешь.
И жил бы он так до скончания своего недолгого века и был бы абсолютно удовлетворён жизнью, ибо счастлив тот, кто постоянен в интересах и не ищет свежих приключений на пятую точку, да приключилась с ним беда. Притом не только с ним, а со всеми окружающими. Нарушился размеренный порядок существования, потому что под натиском хвалёной надвигающейся семимильными шагами демократии рухнул Советский Союз, а с ним и привычная ликёроводочная палитра жизни.
Цены на всё стали расти не по дням, а по часам, а зарплата, словно обидевшись на цены, со временем и вовсе приказала долго жить. Стало нашему мужику крайне некомфортно не только совершать свой ежедневный обряд, но и на кружку пива мелочи уже не хватало.
Сел мужик и горько задумался, ведь динозавры, и те вымерли от резких жизненных перемен, а у них, судя по картинкам из школьных учебников, здоровье было куда крепче человеческого. Раз нельзя приспособиться к новым условиям существования, то, в отличие от динозавров, нужно менять эти условия. Иначе тоже вымрешь.
И подался мужик в Израиль, ибо никогда не забывал, что какая-то из его троюродных бабушек уже неизвестно с какой стороны была замужем за дедушкой по имени Абрам, а какой же нормальный человек станет носить такое кричащее имя, не будучи евреем?
Приехал, значит, он в Израиль, положенные на обустройство деньги получил, квартирку снял, пылесос да телевизор купил, осмотрелся вокруг, и шибко ему не понравилось новая среда обитания. С одной стороны, климат вроде благоприятный, и если где-то, утомившись, задремлешь на лавочке, то конечности не отморозишь. Более того, в вытрезвитель не заберут, потому что таких недружественных заведений в Израиле просто нет. С другой стороны, всевозможных ликёроводочных напитков здесь море разливанное, и стоят они сравнительно недорого. Народу, слоняющегося без дела по улицам, здесь тоже предостаточно, но пьяных или хотя бы средне выпивших почти не видно. Нестыковка получается. Подвох какой-то. Трезвый человек – он всегда опасения вызывает, и нет к нему полного доверия.
