Судьба, прежде чем дать человеку крылья, ломает ему ноги.
Чарли Чаплин
Самое незрелищное из искусств (Пролог)
Салют всем ожидающим мою шестую книгу, а также рад приветствовать первооткрывателей творчества Олега Дольского!
Писатель пишет книгу, певец исполняет песню, художник рисует картину – все мы занимаемся искусством. А разница, на мой взгляд, принципиальна.
Художник покорпел у мольберта, выставил свежеиспечённую картину на выставку, посетитель на неё взглянул в течение пяти секунд – и купил полотно. Певец порепетировал заранее три куплета и припев, вышел на эстраду – и через пять минут, сорвав шквал аплодисментов, в мановение ока стал знаменитым и востребованным.
Писатель лишь полгода будет обдумывать сюжет будущего романа, после этого не менее продолжительный период изо дня в день исходить муками творчества, по буковке слагая своё детище. Далее – корректировка, поиск издательства, согласование многих технических моментов. Не отрицаю существование писателей, которые пишут легко, стихийно, как говорится, на ход ноги, но спешка и поверхностность – не лучшие друзья в творчестве.
Теперь о финансах, халявными путями на книжную полку редко кому удаётся попасть. Потребуются вложения: сами издательства не горят желанием вкладываться в нераскрученное имя. Год назад передо мной стояла дилемма: съездить отдохнуть в Турцию или издать свою пятую книгу тиражом в 100 экземпляров. Я подумал и понял, что я не так устал. Горячий песок и “all inclusive” никуда не убегут, а книга – это же твоё родное детище. И вот, спустя девять месяцев с момента, не побоюсь этого сравнения, зачатия книги, я наконец-то получаю стопочку прекрасных, пахнущих свежей типографской краской, книг.
Но с этого момента всё только и начинается. Книга рождена, но чтобы о ней узнали, заинтересовались, купили, прочли и удостоили автора мало-мальским вниманием, надо трудиться.
Если бы Лев Толстой в наши дни написал бы своё эпическое творение «Война и мир», то о нём бы очень нескоро узнали. Свободного времени сейчас у людей катастрофически не хватает. Когда по миру победно шествуют соцсети, когда люди поглощены поиском хлеба насущного, остановить их и заставить прочесть всю твою писанину практически невозможно. У народа уже сложилось клиповое сознание. Человек готов принимать искусство дозировано, в строго ограниченный период времени. И поверьте, я не плачусь, просто жизнь теперь такая. Выпили чашку кофе вприкуску с пирожком, посмотрели новый клип в смартфоне, лайкнули и побежали дальше, напевая себе под нос прилипчивый мотивчик.
Нет, конечно, можно выпустить аудиокнигу и вторгаться в души людские через наушники, но это, как говорили в былые времена, совсем другой коленкор. Книга – да не упрекните меня в консерватизме – должна быть на бумаге, а иначе всё это просто какой-то литературный продукт. Бумажную книгу не только прочесть приятно, но и пощупать, и вдохнуть аромат типографской краски.
Но со временем спорить бесполезно и писателям – апологетам самого незрелищного из искусств – надо как-то приспосабливаться. Единственное, мы не должны бегать со своими книгами как с расписными торбами и уговаривать их прочесть. Кому надо – сами найдут и прочтут. Хочется верить, что на свете ещё осталось немало людей, для которых важна сила литературного слога.
По крайней мере, за себя я ручаюсь, что останусь консерватором и впредь. В любом случае, литературным творчеством стоит заниматься хотя бы ради себя любимого. Получается как в анекдоте: если дома нечего читать, попробуй написать роман.
А ведь 8 лет назад именно так я и начал писать свою первую автобиографическую повесть «До и после рассвета». Читать дома стало нечего, да и перенесённые в жизни испытания рвались на бумагу. Сел, написал, издал. Честно говоря, никогда не возлагал надежд на своего первого литературного первенца: история слишком личная, специфичная – да кому она будет интересна, кроме моих знакомых.
О, как я ошибался. «До и после рассвета» приглянулась очень многим. История от первого лица почему-то оказалась интереснее многих выдуманных сюжетов из последующих произведений.
Те мысли, которыми я сейчас с Вами поделился, являются лишь моей точкой зрения, разделять её я не требую.
Ну, что ж, надо учитывать мнение дорогих мне читателей и, как говорится, по просьбе трудящихся, я решил продолжить первую книгу. Всё те же лица, всё та же 100-процентная правда. Единственное отличие: чтобы никто лишний раз не волновался и не напрягался, фамилии персонажей изменены. Кроме фигуры главного героя, мне в маске быть ни к чему, сам на себя я в суд не подам. Если кому-то показалось, что он увидел себя в романе, то советую перекреститься, в мире всё уже когда-то было. Все совпадения случайны, не примеривайте их к себе.
Желаю всем достаточного свободного времени и хорошего настроения!
Есть такая профессия – товар рекламировать
– А автобиографию вы заполнили? – инспекторша отдела кадров придирчиво перебирала принесённые мной документы, словно пытаясь найти в них какой-то изъян.
– Да-да, конечно! – усмехнулся я. – Снизу лежит.
Кадровичка, кажется, удовлетворилась и отправила меня погулять ещё несколько дней, пока директор Елин не подпишет приказ о приёме на работу.
Учитывая то, что последние полтора года после случившейся аварии я не работал, погулять ещё недельку я был не против. С одной стороны, за это время вынужденного простоя я уже накопил достаточное количество трудового задора, но с другой стороны я понимал, что лафа закончилась, и должность начальника отдела рекламы, связей с общественностью и информационных технологий на давно уже родном Зеленодольском судостроительном заводе ко многому обязывает. И поблажки никто блудному сыну, вернувшемуся в родные пенаты спустя три года, здесь делать не будет. Невзирая на полученную третью группу инвалидности, семилетний опыт работы в этом отделе и родного отца, занимающего не последнее место в заводской иерархии.
Положа руку на сердце, блатняком в прямом смысле я себя на тот момент не считал. Директор Елин сам интересовался у моего отца, не желаю ли я вернуться в родной отдел рекламы, как-никак, столько лет уже там отработал, да ещё в такую переделку попал парень, надо помочь.
Риторический вопрос я воспринял как руководство к действию и за пару часов настрочил на компьютере мега-трактат на тему: «24 способа повышения эффективности рекламной деятельности на Зеленодольском судостроительном заводе».
Иногда я сам поражаюсь собственному умению творить из мухи слона в хорошем понимании этого слова. На бумаге я демонстрирую себя великим магом и волшебником. Вся беда в том, что это лишь красиво изложенная теория. Скажите на милость, как реализовать на практике, скажем, пункт 22 моего трактата: «применять в рекламе product placement», то есть засвечивать продукцию завода в художественных фильмах. Нью-Васюки товарища Бендера нервно курят в сторонке.
Как бы то ни было, но мои наполеоновские планы растопили сердце директора, и он решил назначить меня сразу на должность начальника ОРСОиИТ (отдел рекламы, связей с общественностью и информационных технологий, во как!).
Вот так бывает: уходил три года назад обычным менеджером по рекламе, покрутился-повертелся по разным казанским конторкам, сделал уверенный шаг по направлению к кладбищу, но был вовремя спасён, оклемался и – вуаля – вернулся в родной отдел боссом.
Неплохой получился карьерный рывок – из полутрупа в руководители.
На работу я пошёл ничуть не волнуясь. А чего волноваться-то? Работу я знаю от и до, а уж руководить коллективом в 5 человек я как-нибудь сумею.
Наивность – моя врождённая черта и, видимо, я умру вместе с ней. Гладко было на бумаге, но мои 24 способа поднятия отрасли можно было спокойно выкинуть в урну, с действительностью они имели мало общего.
На заводе за 3 года всё изменилось.
Вот все думают: реклама, реклама… Это нечто красивое, из заоблачных фантазий. Мечты, ворвавшиеся в нашу жизнь с телеэкранов. Аромат хрустящих купюр и всё такое.
