– Что там у тебя? – спросил меня Томилин, стоило мне появиться в гостиной.

– Не считая незапертой двери на террасу, ничего.

– У меня тоже пусто.

– Пойду, гляну в ванной комнате.

Как и во всех номерах отеля, тут были и ванная с гидромассажем, и душевая кабина, и все остальное, чему полагалось быть в подобных помещениях. В нос ударил нестерпимо терпкий запах смеси цветочных ароматов. «Ух ты! Да тут куда интереснее, чем в спальне», – оживилась я.

Вот только царил здесь полнейший бардак. Полотенца, что складывают горничные аккуратной стопкой, разметались по всему полу, флаконы с бальзамами, шампунями и еще чем – то сильно пахучим были опрокинуты и валялись повсюду. Среди всего этого погрома я нашла начатую пачку снотворных таблеток, в ней отсутствовали лишь три таблетки. Выходит, у молодой девушки была бессонница. Поразительно. Но кто знает этих сектантов, у них свои тараканы в голове. Придирчиво оглядывая раз за разом помещение, я пришла к выводу, что либо покойная была не в себе, учинив подобный разгром, либо, что было более вероятно, это были следы борьбы жертвы со своим убийцей. Приоткрыв дверь, я крикнула:

– Аркадий Анатольевич, идите сюда. – Появившись в ванной комнате, он тихо присвистнул. – Покойная либо была не в себе, либо это следы борьбы, – сказала я. – Да вот еще что, – протянула ему пачку лекарств. – Снотворные. Выпито всего три штуки. Маловато для попытки суицида.

Во входную дверь постучали. Мы с Томилиным вышли из ванной комнаты. Он пошел к двери и широко распахнул ее.

В номер вошла женщина зрелых лет. Она по-прежнему была еще красивой. Выразительные большие темные глаза, прямой нос, вишневые губы, темные волосы с проседью собраны в кубышку. Благородная осанка. На ней был белый халат. Доктор с любопытством взглянула на меня.

– Отдыхающая Рита Анохина, моя помощница, – представил Томилин. – А это наш доктор Назарова Елена Александровна.

– Аркадий Анатольевич, давайте я посмотрю покойницу, – сказала доктор. – Он подошел к телу и снял с нее простынь. Доктор Назарова, осмотрев ее, произнесла: – Надо закрыть ей глаза. Нехорошо это. Я закрою.

– Конечно. Делайте все, что считаете нужным.

Доктор наклонилась над телом убиенной, закрыла ей глаза, и расправившись, сказала:

– Я уже распорядилась, чтобы один из больших холодильников, что находятся в подвале, освободили от продуктов. Сейчас Костя вместе с нашим садовником Михаилом заберут тело и перенесут туда.

– Елена Александровна, как вы считаете, когда наступила смерть? – спросил Томилин.

– Я, конечно, не патологоанатом. Но по окоченению трупа, думаю, что произошло это не позднее двух часов ночи.

Дверь в номер открылась, вошел Костя вместе с пожилым, но довольно еще крепким и здоровым мужчиной, с садовником дядей Мишей, который, как и Томилин, оказался лысым. «Похоже, у них здесь дресс код такой», – с горькой усмешкой подумала я. Мужчины переложили тело на носилки, сверху закрыв все той же вызывающе – пестрой простыней, и унесли. Докторша вышла вслед за ними. Мы с Аркашей остались одни. Я, переминаясь с ноги на ногу, ждала дальнейших его указаний.

– Я распоряжусь собрать всех в зале ресторана, и сделаю официальное заявление о происшествии, – произнес он. – Затем мы с тобой будем допрашивать тех, кто попадает под подозрение. Начнем со злополучной секты, точнее, с ее руководителя – шамана. Сбор через сорок минут в ресторане.

Я отправилась к себе в номер. Едва успела захлопнуть за собой дверь, как у меня вдруг подкосились ноги, перед глазами поплыла мутная пелена тумана. Сползая по полотну двери, я медленно осела прямо на пол. Сознание меня стремительно покидало…

Свет от светильников, расположенных вдоль дорожки от особняка до гаража, освещал путь. Одетая в элегантное темно – вишневое вечернее платье ниже колен, я щелкнула пультом от гаражных ворот, которые послушно поползли вверх, обнажив черную бэху. Задрав повыше подол платья и, скинув с себя туфли на высоченных шпильках, нащупала под сиденьем макасины и, обув их, уселась на водительское сиденье. Никогда раньше в таком неподобающем наряде я не садилась за руль. Но сегодня был особый случай.

Полчаса назад мне позвонил возбужденный супруг и сообщил, что его двухлетняя борьба за привлечение денег от иностранных инвесторов, наконец, увенчалась успехом. Сегодня он заключил свой долгожданный контракт. И прямо сейчас направляется в ресторане «Виктория» отмечать сделку «века». Антон очень хотел разделить свою радость со мной и просил меня срочно приехать из нашего загородного дома в «Викторию».

Обрадовавшись его приглашению, спешно начала собираться в город, размышляя о том, что в последнее время между нами, словно пробежала черная кошка, и бесконечные стычки происходили одна за другой. Свое постоянное отсутствие дома муж объяснял подготовкой проекта, под реализацию которого его команда и выбивала финансы. Однако упорно ходили слухи о том, что Антон завел себе молодую любовницу. Мы часто ссорились, не разговаривали неделями, и он давно не называл меня своей любимой Аленкой. А тридцать минут назад он мне позвонил такой счастливый, что я выдохнула с большим облегчением, уверившись в то, что черная полоса между нами, наконец, закончилась. Сегодня знаковый день, который разделит нашу жизнь на «до» и «после».

Я мчалась на высокой скорости по гладкому автобану, радуясь примирению с супругом. Внезапно меня ослепили фары встречного автомобиля. Вывернув руль, пытаясь уйти от лобового столкновения, я тут же впала в ступор: прямо передо мной в лобовом стекле машины зияло отверстие, по краю которого во все стороны расходились, как от солнца, лучи растрескавшегося стекла. Мгновение, и жгучая боль, пронзая лоб, проникла прямо в мозг, разливаясь кипящей лавой внутри черепа. Последнее, что я услышала, был оглушительный визг тормозов встречной машины, которая уходила в сторону.

В следующий миг я, ощутив себя безумно легкой, словно порхающей в невесомости, уже кружилась высоко в небе. Сверху увидела искореженную черную бэху, беспомощно барахтающуюся в кювете. Спустившись ниже, с любопытством заглянула через растрескавшееся вдрызг стекло машины. Там на переднем сиденье лежала, раскинув широко руки, молодая женщина в сбившемся темно – вишневом вечернем платье. В центре ее лба зияла черная дыра, вокруг которой запеклась кровь. Тоненькая струйка крови под цвет ее платья струилась у уголка ее губ. «Да это же я!» – озарило меня.

Молодой мужчина, припарковав свою машину на противоположной стороне дороги, бежал к моему авто. «Скорее, скорее! Нужна помощь!» – кричала я, что есть мочи. Но он меня не слышал, я сама не слышала собственного голоса. Тем временем мужчина, присев на корточки, заглянул внутрь салона и, взяв мою руку, пощупал пульс и неожиданно удовлетворенно хмыкнул. Только сейчас я увидела, что в его руках пистолет с глушителем. Выпрямившись, он перевел затвор пистолета в исходное положение и, заткнув его за пояс, быстрым легким шагом удалился. Взревел мотор его машины, он умчался вдаль. «Он что хотел сделать контрольный выстрел? И, убедившись, что он не понадобился, с легким сердцем свалил?» - вопросы застыли без ответа в вечности. Внезапно меня потянуло вверх. Ощущая безграничное счастье и неземное блаженство, я поднималась все выше и выше…

Придя в себя, слегка пошатываясь, поднялась с пола. Что это было? Обморок, сон или измененное состояние сознания? С какого перепуга?! Картина, представшая перед глазами в номере Ани Волковой, никак не могла меня потрясти настолько, чтобы я вдруг стала падучей. Мне раньше приходилось видеть и не такое. Я давно уже заматерела, превратившись из кисейной и наивной барышни, какой я была в юности, в жесткую, уверенную в себе, циничную даму.