– Боишься после того случая? – спросил Жан.

– Не напоминай, – попросил Оскар.

На этот раз стул под ним не сломался, и Оскар смог спокойно выдохнуть. Аллуо же молча отправился на кухню, не желая напиваться на голодный желудок. Когда он вернулся с небольшим подносом, на котором разместились две тарелки с сырной и мясной нарезкой, Тобиас уже заказал ему виски.

– Еще один спецзаказ? – спросил у него Жан, который знал, как он общается с поварами.

– Конечно, – ответил Аллуо.

– Надеюсь, повар жив? – спросил Оскар.

– Да, этот оказался очень сообразительным, – сказал Аллуо и отправил в рот кусок сыра.

Они немного выпили и начали говорить о своей работе, из-за которой не задерживались на одном месте. Они обсудили и утреннюю прогулку по лесу, Аллуо после третьего бокала рассказал им немного о своем детстве, после чего Жану и Оскару захотелось еще выпить. Людей в баре заметно стало больше, чего они не сразу заметили, не сразу заметили они и своего малолетнего друга, который незаметно проник в заведение.

Сеон проснулся, когда они только начали пить, и посмотрел на часы. Он знал, где их надо искать, и пришел, не смотря на то, что Тобиас ему запрещал приближаться к подобным местам еще года два. Сеон сразу же заметил пианино и проскользнул к нему, из-за суеты его не заметили. Он выждал момент, наблюдая за своими друзьями и персоналом, а потом, когда убедился в том, что Жан уже достаточно выпил, сел за пианино.

– Надеюсь, оно еще играет, – подумал Сеон, заметив состояние инструмента.

И внезапно для всех, кто находился в баре, пианино заиграло. Заиграл очень небрежно и невпопад собачий вальс, это было единственное, что мог он сыграть, больше Сеон ничего не знал.

У Жана по спине тут же прокатилась дрожь, а остальные уже догадались, кто это мог быть. Аллуо обернулся и довольным взглядом посмотрел на Сеона, который немного замешкался, забыв ноты.

– Вот мелкая скотина, – недовольно произнес Жан и залпом выпил то, что было в его бокале.

– Тогда покажи ему, как надо, – сказал Тобиас, который был настолько пьян, что не мог сердиться на Сеона.

Бармен очередной раз наполнил бокал Жана, и тот с ним отправился к пианино. Сеону пришлось уступить ему место, он встал рядом и с интересом стал наблюдать за происходящим. Жан сначала идеально исполнил собачий вальс, закрыв при этом даже глаза, что очень понравилось подвыпившим посетителям. Люди захотели продолжения, и Жану пришлось сыграть еще. Только на этот раз «Полет шмеля».

Его пальцы двигались с невообразимой скоростью, а у зрителей перехватило дыхание. Сеон был в восторге, Жана вообще сложно было заставить сыграть что-либо. После десяти лет в музыкальной школе он вообще не мог близко подойти к инструменту, он возненавидел все, что было связано с нотами.

– Нас здесь надолго запомнят, – сказал Оскар.

– Пианист, давай Чайковского! – внезапно выкрикнул Тобиас.

И после нескольких секунд перерыва зазвучал «Сентябрь», который приближался в прямом смысле с каждым днем. Тобиасу тоже нравилось, когда он играл, он даже и представить не мог, как можно было запомнить все те ноты, все клавиши. Жан был очень талантлив, но нажимать на курок пистолета ему нравилось больше, чем сидеть за инструментом.

Вечер продолжился, посетителей в баре стало только больше, Жан продолжал играть, Тобиас подавал ему коньяк в стакане с трубочкой, чтобы его руки не отрывались от клавиатуры. Прозвучал Шопен, Лист, Бах. Время пролетело незаметно, было уже за полночь, когда они вернулись в отель.

Только Аллуо понимал, что происходит, остальные же еле добрались до своих кроватей. У Оскара даже не хватило сил снять ботинки, он упал на матрас, и его тело снова наткнулось на пружину, только на этот раз ему было все равно. Тобиасу немного помог раздеться Сеон, который успел попробовать немного пива, пока остальным было не до него. Жан перебирал пальцами, словно продолжал играть на пианино, из-за чего и него не вышло расстегнуть рубашку. Он вошел в свой номер, скинул у двери ботинки и, не добравшись до кровати, рухнул рядом на пол.

Глава 4. Новое дело.

Утром первым проснулся Сеон, посмотрел на спящего Тобиаса и решил, что можно еще немного поспать, но краем глаза заметил часы.

– Вот черт! – воскликнул он, вскочив с кровати. – Вставать пора!

От его крика Тобиас недовольно открыл глаза и попытался приподнять голову, которая раскалывалась.

– Поезд отправляется через час! – кричал Сеон, натягивая брюки.

– Твою мать, Дробь! – промямлил Тобиас, вставая. – В следующий раз бей по щекам, а не ори.

– Ладно, – сказал Сеон и поспешил в соседнюю комнату, где еще спали Аллуо и Оскар.

Пока он будил остальных, Тобиас собирал вещи в небольшую черную сумку, которая стояла под кроватью. В ней были пистолеты, патроны, немного его личных вещей и деньги. Последним, что туда отправилось, была колода карт.

Тобиас посмотрел на часы, которые висели на стене, и сверил их с теми, что были на его запястье.

– Только на четыре минуты спешат, – подумал он и поспешил покинуть комнату.

Двери в соседние номера были открыты, было слышно, что внутри что-то происходит. Тобиас зашел в комнату, где ночевали Аллуо и Оскар. Пахло перегаром и потом, Аллуо уже был одет, а Оскар натягивал на себя свитер.

– Давайте быстрее, – сказал Тобиас.

– Хорошо, – сказал Оскар.

Аллуо молча отправился в ванную, где включил холодную воду, прополоскал рот и умылся. Глаза у него были немного красными, волосы, которые прикрывали лоб, надо было быстро привести в порядок, чем он и занялся. Провел мокрыми пальцами по прядям и поспешил обратно в комнату, где уже со вчерашнего дня был собран его зеленый рюкзак.

– Пианист! – внезапно прозвучало из соседней комнаты.

– Кажется, кое-кто вчера отдохнул лучше нас, – сказал Оскар.

– Дробь, иди собери свои вещи! – продолжил Тобиас.

Мимо двери тут же пробежал Сеон, а Аллуо повесил на плечо свой рюкзак и отправился за ним. Он вошел в соседнюю комнату, где Дробь у окна проверял, что находится в его рюкзаке.

– Уже собрался? – спросил Аллуо.

– Я его и не разбирал, – сказал Сеон, надел куртку и повесил на спину рюкзак.

– Идем! – послышался голос Тобиаса.

Все поспешили покинуть отель, закрыли номера, а ключи оставили на стойке у входа. Станция находилась недалеко, но до нее надо было идти через территорию какого-то завода. Работа в его стенах уже кипела, а Аллуо чувствовал незнакомые ему запахи, которыми они были пропитаны.

– Осталось менее двадцати минут, – сказал Тобиас, глядя на часы.

Надо было торопиться, следующий поезд был только в шесть вечера, а им надо было в это время уже быть в назначенном месте, недалеко от кладбища. Аллуо и Сеон бежали впереди, а Оскар, задыхаясь, плелся где-то сзади. Тобиас посмотрел вперед, поезд уже стоял у платформы, и через несколько секунд раздался первый сигнал.

Последние десять метров земля под ногами почти не ощущалась, Сеон оказался в вагоне первым как раз в тот момент, когда прозвучал второй сигнал.

– Успели, – подумал он, открывая дверь.

В вагоне людей было мало, было душно, и Аллуо сразу же решил открыть окно, у которого уже успел разместиться Сеон, и сел напротив. А рядом с ним сел Оскар, чье лицо налилось красным, он тяжело дышал и запрокинул голову назад.

– Может, все-таки стоило машину угнать? – сказал Жан и посмотрел на свои руки. – Почему пальцы так гудят?

– Потому что ты вчера играл «Полет шмеля» и не только, – ответил Тобиас, который сидел рядом.

– Я этого не помню, – продолжил Жан.

– Зато мы помним, – сказал Сеон.

– А тебе отдельное спасибо за то, что разбудил, – сказал Тобиас, взлохматив его и без того растрепанные волосы.

– Будешь теперь у нас будильником, – добавил Жан и задумался на несколько секунд. – Кажется, я вчера в баре шляпу забыл.

– Не в баре, а по пути из него, тебя в нее стошнило, – сказал Аллуо.