И всё же я обзавелся женами, обложился ими со всех сторон. Но об этом я расскажу в следующий раз.

_______________

СУДОПРОИЗВОДСТВО: ЧТО СКРОМНИЧАЮТ О СЕБЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

(Продолжение цикла “Записки путешественника”)

Рассказ о том, как я разрешаю иск молодого туземца, покупающего жену

Я, как пытливый исследователь, не потерявший доверие к Миклухо-Маклаю, заметил, что конфликты лучше всего разделить на три категории: малой тяжести, средней и мерзопакостной.

Итак, всплывающие в памяти незабвенный остров Кали-Кали и племя масоку на нем проживающее.

Особенно меня поражало, как туземцы выстраивают отношения среди соплеменников. В основе юриспруденции в племени масоку стоит судопроизводство под названием “сунтука”, и вел ее обычно вождь Нь-ян-нуй (Тот, который поднимает всех с утра) или шаман Ка-ра-и-ба-га (Печень чёрной крысы) – второе лицо в иерархии племени. Понятно, что суды были не по закону, а по справедливости. Но когда появился я, мне с молчаливого согласия вождя принялись оказывать доверие и стали приглашать на любой суд.

Обращаю внимание читателя, что в разрешении конфликтов часто участвовали мои подарки воздушные шары и наборы из иголок, ниток и пуговиц на обычной картонке, называемые в простонародье в племени первые буф-буф (по звуку лопания шариков) и вторые – карассо (от моего слова “хорошо”).

Вот и в тот памятный день я должен был разрешить иск молодого парня Нолулу, который первую жену купил за один набор из иголок, ниток и пуговиц, а за третью уже просили четыре, а у него был только один. Он смотрел жалкими глазами на новую невесту по имени Покула, и, казалось, что-то просчитывал в уме.

Мой лучший друг из туземцев Хуан и его жена Хуана на правах секретарей определяли многочисленным присутствующим их места на лужайке. Затем Хуан объявил о начале суда.

И вот тут Нолулу прорвало, негодованию его не было предела.

– Как же так! – кипятился он. – Ещё вчера невеста стоила один набор из иголок, ниток и пуговиц, а сегодня – четыре. У неё – что, появилось четыре головы, выросло больше рук, стало больше ног?

Я находился в затруднительном положении от сложного дела, которое было в сущности пустячным и с помощью каких-то банальных наборов могло быть в одну минуту улажено.

“Ого, цена невест возросла! Это инфляция! А обрушение моих наборов на рынке ценных товаров приведет к девальвации, и она тоже не в мою пользу!” – подумал я.

Я и не заметил, что в результате “вброса” наборов на туземный рынок они сыграли со мною злую, а можно сказать, добрую шутку.

Мне было жаль парня, у которого для полного счастья не хватало самой малости – трех наборов. Так я обнаружил причастность наборов, этих обычных изделий, к валюте, беспрецедентный случай в истории денежного обращения. Наборы из иголок, ниток и пуговиц стали такой же разновидностью эквивалента, обменной единицей, какой до этого были жемчуг, зубы акулы, клыки кабанов.

Нолулу подошел к матери невесты Лакумбе и стал настойчиво показывать на молодую Покулу, причину его воздыхания, которая не обращала ни на кого внимания.

Но внимательный наблюдатель заметил бы, что равнодушие у неё было показное, потому что время от времени она украдкой посматривала то на Нолулу, то на мать, видимо, сильно интересуясь её разговором с парнем.

Покула представляла собой предмет торга между Нолулу и Лакумбой, и последние были так поглощены в перепалке этим животрепещущим и важным вопросом, что не заметили, как туземцы придвинулись к ним настолько близко, что могли слышать их возбужденное дыхание и до мельчайших подробностей рассмотреть их неуступчивые выражения лиц.

– Нет, и еще говорю много раз нет! – твердила старая туземка. – Молоденькая девушка стоит дорого. За жену у масоку платят оружием, а так как мне, одинокой женщине, копья и стрелы не нужны, то ты должен отвалить мне четыре набора. Таков обычай у масоку, и я не отступлюсь от него.

– У меня только один есть, Лакумба, – отвечал с отчаянием в глазах Нолулу, имевший плачевный вид.

– Тогда приходи в другой раз, когда заработаешь ещё три! – безжалостно отрезала туземка, твердо стоявшая на своем материнском праве и материальном интересе.

– Но, Лакумба, – вскричал Нолулу, – ведь Покула хочет быть моей женой!

Девушка продолжала делать равнодушный вид.

– Правда, Покула? – обратился он.

Она безучастно пожала плечами.

– Вот видишь, Нолулу, – решительно заявила старуха, – Покула тоже ждет, когда ты перестанешь быть лежебокой, слюнтяем и крохобором, и хочет, чтобы ты быстрее взялся за ум. Покула мне дочь, и кто хочет взять её себе в жены, тот должен исполнить то, чего требует обычай масоку.

Присутствующий на суде вождь Нь-ян-нуй до этого сидел молча.

– Лакумба! – осведомился он. – Я понимаю, если бы ты была молодой для мужчин, здоровой и крепкой, но зачем тебе старой женщине наборы из иголок, ниток и пуговиц? Ты уже наполовину слепая!

– Как же, я возьму за них свиней и кур, сделаю пристройку к хижине, приведу в дом молодого мужа, – ответила она.

– Лакумба, много хочешь, надо парню уступить. Подумай о дочке. Не всё меняется на иголки, не всё меряется нитками, не всё держится только на пуговицах. Есть вещи более важные.

– Четыре набора лучше одного! – возразила папуаска.

– Но выдать дочь замуж ещё лучше.

Лакумба аж вся взвилась.

– Вот моё последнее слово, Нолулу, четыре набора, и ни одним меньше!

Нь-ян-нуй повернулся к Нолулу.

– Может откажешься от Покулы?

– Нет, – вздохнул он. – Она в танцах подпрыгивает выше своей головы и выше всех девушек. Её груди взмывают вверх воздушнее и красивее, чем у других.

– Это понятно. Тогда скажи, у тебя уже есть две жены, зачем тебе еще и Покула?

– В поле некому работать. Третья жена будет в самый раз помогать первым двум, – ответил тот.

– В твоей хижине мало места.

– Первое время Покула будет спать на улице у порога.

– Есть выход из положения. Убив одного носорога или дикого буйвола можно сразу жениться на четырех девушках, – подсказал вождь. – Продашь одну и купишь Покулу.

– Носорога можно долго выслеживать, а Покула нужна сейчас! – не согласился Нолулу.

– Ты понимаешь, что тебе придется повременить, пока не обзаведешься остальными наборами.

– Но Покула не хочет ждать.

Девушка всё также равнодушно прислушивалась к разговору.

Вождь оживился.

– А почему бы тебе не взять в жены Лакумбу, она свободная вдова, еще о-го-го! Годится на все случаи жизни для некоторых мужчин, и ее один твой набор вполне устроит. А можно её, старую, взять и за просто так!

Нолулу задумался, затем сказал:

– Она настолько плохая помощница и супружеские обязанности не все несет хорошо, что не стоит и одного набора, не возьму её даже за бесплатно, и пусть уже она мне дает три. Всего будет четыре набора. И Покула будет моей. И Лакумба тоже.

Я поразился – Нолулу даст сто очков вперед любому современному политэконому.

Уже прикидывала в уме Лакумба на интересное предложение, и сказала:

– Хорошо, Нолулу, я согласна на условие быть твоей женой, но только у меня есть два набора, и по рукам. Вот выдам замуж Покулу, принесу тебе еще один.

– А как же Покула? – всхлипнул он.

– А где за нее четыре набора? – язвительно возразила Лакумба.

Она тоже была еще тот политэконом.

– Но у меня только один! – напомнил Нолулу и у него навернулись слезы.

Я решил проэкзаменовать невесту и проверить её чувства.

– Покула, – обратился я к юной девушке, – не опасайся меня и скажи всю правду. – Голос мой звучал мягко и ласково, что невольно ободрил её.

– Да что рассказывать! – ответила она с глубоким вздохом. – Мать лучше всех знает, когда и за кого мне выходить замуж.

– А ты сама-то как думаешь?

– Мои подруги давно замужем.

– А Нолулу не хочет ждать и идет поперек мнения твоей матери?