- Глупый, глупый, - плакала девочка. Он так и не смог найти свою звезду на небе, а под чужими ему было холодно. - Тебя же убьют там...
- Как его зовут? - прошептал Гришка. Нужно было действовать решительно, иначе Трон убежит один, а нужно спасти хотя бы её.
- Ретли, - ответила она сквозь слёзы, - Донован Ретли.
гришка
Вчера он с Сорвилом был в ночном клубе. Брат предложил ему на выбор пару знакомых девочек, но Гришка отказался и пошёл пешком по опустевшей магистрали домой.
Вот бы где поиграть в машинки! Дорога пуста, никто не мешает, не будет материться, если что-то не так. Да только нет под рукой ни машинок, ни детства. Всё те же клубы, та же жизнь... Как заунывно, мерзко, пусто. Гришка понимал, что вернулся домой другим. Теперь он понимал, а понимающему во сто крат сложнее. Самукьянец, как только оказался дома, сразу побежал на задний двор. Вернулся почти сразу же взволнованный, испуганный.
- Беда! - вылетали из его рта бессвязные слова, - голубятню... сломали, сожгли...
- Её сломали сто лет назад, - отмахнулся Сорвил, - нашёл о чём плакать.
- А там она была жива, - сказал Гришка, - в Палате Гром в моих снах она возвращалась ко мне, и я слушал голубиную песню.
Устроился в мебельную компанию таскать диваны. Пришлось совсем перестать улыбаться и пореже пускать слюни, иначе бы его не взяли. И так коллеги косились на него, потому что он мало разговаривал и никогда не оставался выпить вместе с ними в пятницу.
В первый же выходной он собрал свои пожитки в нехитрый узелок и поехал в деревню. Рядом с могилой козы теперь оказалась и бабушкина могилка, Гришка не понимал, как так получилось, ведь кладбище уже тогда было заброшенным. Завыл, запричитал, перемежая козлиные молитвы человеческими. Но заметил, что за ним из кустов наблюдают два внимательных глаза. Один совсем покраснел и выцвел, но в другом по-прежнему играла знакомая жёлтая злость.
Гришка вздрогнул. Неужели это он? Кусты дрогнули, ещё, ещё и - вот. Нет, невозможно. Обросший, оборванный суховатый старичок никак не походил на сверхчеловека. Им нельзя было восхищаться, можно было лишь жалеть, но этого чувства к Трону он не знал.
- Как ты меня нашёл? - удивлённо проговорил Гришка. Трон свернул козью ножку и закурил.
- Я же в бегах, федеральный преступник номер один, представляешь! Ментам меня не терпится сцапать, как последнего организатора этой дерьмовой революции, - Трон выругался, - Ретли и Стас мертвы, идеальные чёрт знает где, а наше общество продолжает гнить с головы.
Он неожиданно схватил Гришку за рукав.
- Давай, организуем всё снова! Все мои идеальные люди целы, только собрать их вместе надо. Ерохин дурак, я ведь предупреждал его, ты сам слышал. Но он сдох, я его победил, я всех победил! Да, если честно, барахло был этот Стас. Ты вот стоящий человек. Я уже чувствую, что с тобой со временем мы решимся не только на новую революцию, но и на целую войну. Эта власть потонет в крови, и мы на её костях построим новое идеальное общество.
Гришка осторожно высвободил свою руку.
- Как ты меня нашёл? - повторил он свой вопрос. Больше ему ничего не хотелось знать.
Трон расхохотался. Куцая его бородёнка задрожала, в огромном беззубом рту шевелился, дёргался
змей
- Встретил на днях Липу. Кто-то же должен меня жалеть. Вот она ворует у мужа деньги и мне приносит. Молодец! Моя школа. Она сообщила про тебя и сказала, что ты можешь здесь вызывать козлиного бога. Гляди-ка, а я думал, что на баррикаде тебя тоже ухлопали.
Гришка ничего не слышал про Липу с того дня, как она убежала с Троном. В Палате Ретли не сказал о ней ничего, видно хотел уберечь её в памяти не расплескать на словах. Выходит, Липа знает, что он вернулся? Ну конечно, мама должна была ей сообщить.
Правда, мы с тобой, Липа, вызывали бога не здесь, а в сарае. Ты всё перепутала.
- А что, надо поддержать сверхчеловека в сложные минуты, разве я не так вас учил? Липа никогда мне не откажет. - Трон давал понять, что девушка по-прежнему испытывает к нему какие-то чувства, но Гришка хорошо знал, что это фарс. - И ты, друг, мне поможешь.
"Друг" первое человеческое слово, произнесённое Троном. Но, увы, оно его уже не могло спасти. Пути их навсегда разошлись на той крыше. Трон не был в палате Гром, не видел, как на короткое мгновение появляется солнце в зарешеченном окне и тут же падает мёртвым на пол, разбиваясь на несколько тусклых лучей. Этот жалкий сверхчеловек не ощущал, как это сложно засыпать вместе, не зная, сколько их в палате проснётся утром, кого призовёт к себе Жасмин-Бурдынчик. Трон не чувствовал на себе десяток обвиняющих взглядов, когда уходил. В него не пытались набить землю, предварительно вывернув сознание наизнанку, выпотрошив, оставив чувства и эмоции умирать в грязи. А уже потом его не подавали на стол как изысканное блюдо.
- Не друг ты мне, Трон, не друг, а самая последняя собака, - Гришке было больно произносить эти слова, ведь ещё вчера он сам считал Трона богом. Но слишком уж далеко было это "вчера", с тех пор многие боги попадали с небес.
- Да ты сдохнешь один! - отчаянно выкрикнул сверхчеловек, - Ты думаешь, они простят тебя за то, что был с нами? Гнить будешь в говённой тюрьме!
Он не знает ничего о Палате Гром, не знает, не знает.
- Уходи, - приказал ему Гришка и тот послушно засеменил в кусты, - с нами ты не был. Ищи сам своих богов.
Трон пробурчал ещё что-то невнятное и скрылся. Больше Гришка его не видел. Может, он обнаружил сам своих идеальных людей, может, собрал новых и теперь ведёт их к истинной, известной ему одному цели. Гришка оказался плохим учеником, не стоило вообще за него браться.
