Джон слышал взрывы, от которых едва не вылетали стекла, и видел, как оседают высотки в деловом центре города. Над улицей пролетали вертолёты федералов и полиции, чтобы затем расцветить новости очередными кадрами взрывов. Негодование кипело в крови, Джон хотел быть там, поймать этих мерзавцев, помочь пострадавшим людям...

   Но ничего не мог сделать.

   Эвакуация населения из города происходила в спешном и массовом порядке. Потоки беженцев заполонили улицы. Люди из окрестных домов собирали вещи и уезжали. Только машина Кэрол Блэк по-прежнему стояла в гараже. Джон не знал, где сейчас находятся Лид и её мать, но надеялся, что они живы.

   К нему тоже постучали: старушка из дома напротив (её имени он не знал) предложила поехать с ней и её мужем, но Джон отказался. Не только потому, что не хотел быть обузой на шее у незнакомых стариков.

   Он не привык сбегать от опасности.

   Закрыв дверь за выполнившей свой гражданский долг старушкой, Джон достал ружье и, полный решимости, устроился у окна.

   Кто бы не пришёл в его дом: сам Ковбой или его сообщники, им не поздоровится.

<p>

***</p>

   Он убивал.

   Мужчин, женщин, детей. Всех, чья жизнь бесполезна, кто проживал её зря, всех, кто забыл, что такое быть человеком. У тех, кто оказывался в пределах видимости, "под рукой", радужный зонт легко взрезал плоть, других ждала иная смерть, куда более мучительная. Подготовительная работа оказалась кропотливей, чем он рассчитывал, но люди сами помогали ему, забившись в каменные муравейники. Он только выбирал нужные здания. Ждать, когда достойные шанса покинут ловушку - слишком долго, и он не трогал такие дома. Чуть позже не уйдёт никто из обречённых.

   Пол и возраст, вероисповедание и цвет кожи, гражданство и национальность, гражданские или полицейские, силовики, солдаты - всё это не имело значения. Он руководствовался сутью.

   Лишь избранные умирали мгновенно. Те, кто давно этого ждал; испившие свою чашу страданий до дна. Он не являл им милосердие, он отпускал души.

   Данное обещание сдерживало от того, чтобы просто и быстро сравнять город с землёй. Не завися от местного пространства и времени, он не спешил, но затягивать выполнение работы тоже не собирался.

   Когда человечество созрело, чтобы услышать, он перешёл к следующему этапу.

   Появившийся в одной из крупнейших телестудий молодой мужчина в шёлковой чёрной рубашке и тёмно-синих джинсах, не привлёк внимания ни зрителей, ни гостей, ни суетящегося персонала. Через несколько секунд начинался прямой эфир, посвящённый Ковбою и его злодеяниям. В студии собрались политики и силовики, психологи и адвокаты. Рейтинг передачи обещал побить все рекорды.

   Никем не замеченный, незнакомец устроился на внезапно появившемся свободном зрительском сиденье.

<p>

***</p>

   Джон одним глазом смотрел в окно, а другим - на экран.

   В студии было жарко от разгоревшейся дискуссии. Ковбой исчез также внезапно, как и появился, но власти запретили горожанам возвращаться в дома, пока не будет отменено чрезвычайное положение.

   Гости из кожи вон лезли, доказывая, что делали всё возможное, чтобы остановить безумца и помочь простым гражданам. Ведущий вытирал мокрый лоб и крутился как уж на сковородке, виражируя между яростными нападками зрителей и необходимостью политкорректной толерантности. Через четверть часа он с облегчением передал слово другим гостям.

   - Налицо явное помешательство. - Мистер Д., успешный и популярный психоаналитик, чей вид, по мнению Джона, демонстрировал профессиональное умение разводить клиентов на деньги, жестом шулера вытащил из кармана стопку карточек. - Мы все знаем, что у Ковбоя есть зонт, где кроме основных цветов радуги присутствуют так называемые серые цвета: чёрный, серый, белый и коричневый. С помощью теста Люшера мы можем выяснить практически всё о личности этого человека и его отклонениях.

   Сверяясь с крупным изображением зонта на студийном экране, психоаналитик разложил на столе карточки.

   - Вот видите, первый цвет это...

   - ЗАБАВНО.

   Гулкое слово бухнуло в ушах и эхом отдалось в стенах студии, заставив людей перед экранами разом ощутить какой-то первобытный страх. Только потрескивание электричества нарушало внезапную тишину. Миг назад зрители были готовы собственноручно растерзать Ковбоя. Сейчас же, скованные ужасом, они, как заворожённые, не спускали глаз с того, кто неторопливо вышел в центр съёмочной площадки. Одежда дала ему прозвище, но не отражала суть.

   - Какие не чистые цвета, - Ковбой покосился на стол, и карточки сами сложились в круг, образовав "зонтичную" радугу: от чёрного до чёрного. Обращался "кумир миллионов" только к мистеру Д., и каждое слово забивало гвоздь в крышку гроба резко побледневшего психоаналитика.

   - Вы ищете отклонения у других, но не можете решить свои проблемы. Вы трус. Вы боитесь развода, боитесь людей, боитесь самого себя, боитесь жить. Ваше существование пусто и бессмысленно. Вы не нужны этому миру.

   Карточный круг поднялся в воздух, закружился, набирая скорость и меняя цвет.

   А потом снёс мистеру Д. голову.

   Кровь плесканула вверх, орошая стол и окружающих тёмно-алым. Ковбой обернулся к камерам.

   - Э... - еле выдавил из себя ведущий. Профессионализм оказался сильнее страха и потрясения.

   - Эта планета жива, а я - её Хранитель. - Нежданный гость обращался к многомиллионной аудитории. На губах ни намёка на знакомую улыбку.