Неделя пролетела быстро и, как заметила Манни, от покупателей стали поступать первые жалобы: то булочки недопечены, то вкус не тот, что раньше, то еще что-то. И это всего за одну неделю.

– Если так пойдет дальше, – сказала она Константу, – вы потеряете всех клиентов. Соберитесь!

– Слишком много мыслей, отвлекающих от процесса, – пытался оправдаться Констант.

– М-да, – сказала Манни, – совсем херовые дела. По-другому и не скажешь…

В течение следующей недели она нашла нового продавца. За месяц Манни полностью освоила все процессы приготовления всего хлебо-булочного ассортимента Константа Бейка до мельчайших подробностей и около месяца выпекала всю продукцию в одиночку. Покупатели были довольны и говорили новенькой продавщице по-секрету, что такой вкусной выпечки Констант Бейк еще никогда не делал. Констант только пожимал плечами от таких разговоров, недоумевая, как это кто-то смог превзойте его в его же деле?

В принципе Манни Пэй могла бы спокойно удалиться со сцены и двигаться куда-то дальше. Но она поступила по-другому. В течение двух следующих месяцев она отобрала и обучила по ассортименнту Бейка двух пекарей, затем нашла небольшое помещение под тороговую точку в соседнем районе города и оборудовала его под такую же булочную, вложив при этом все заработанные у Константа деньги. Затем был найден продавец для новой тороговой точки. Бейк оформил все необходимые разрешительные документы и колесики закрутились. Два новых пекаря довольно умело выпекали продукцию уже на два магазина, торговля шла живенько. Констант же занимался доставкой сырья для производства, подвозил выпечку на новую точку и контролировал свой, хоть и пока еще маленький, но уже расширившийся бизнес.

Ровно шесть месяцев прошло с того момента, когда Манни Пэй впервые переступила порог булочной Бейка. За это время она проделала путь от продавщицы до классного пекаря, обучила новых людей ремеслу, о котором раньше мало что знала и открыла еще один магазин. Все было проделано на высшем уровне.

Констант был просто ошарашен таким поворотом событий в его деле.

– Видите, – сказала Манни Бейку, – на самом деле все намного проще, чем казалось. Просто надо взять и сделать. Думаю, теперь я могу удалиться с чистой совестью.

Констант только пожал плечами и сказал, что ему будет очень не хватать ее. Ну и, конечно же, куча благодарственных речей. Так же Бейк уговорил Манни завести новую банковскую карту, на которую он будет скидывать половину чистой прибыли с выторга второго магазина пока тот будет существовать. Дай Бог ему долгих лет и высокой рентабельности.

– Вы ведь вложили туда свои деньги, так что теперь вы – партнер, – оживленно говорил благодарный Бейк.

– Я согласна максимум на четверь, – ответила Манни, – вы пока еще не видите дополнительных расходов, которые лягут на ваши плечи. И не вздумайте со мной спорить. Точка, – улыбнулась Манни, а про себя подумала: «Лишь бы он не просрал все это. Похоже у парня голова слегка идет кругом».

На следующий день Манни Пэй уже не работала у Константа. К вечеру ее не было в городе. Рассвет она встречала уже в другой стране.

Манни не было в родном городе ровно три месяца. Где она была и чем занималась – это ее личные дела, которые никого не должны волновать и интересовать. Так говорит Манни Пэй, которая живет своей жизнью, не сравнивая себя ни с кем и ни под кого не подстраиваясь.

Два раза в месяц на карту Манни прилетала определенная сумма денег от благодарного Константа. Но… Манни Пэй не проведешь. Она научилась видеть людей насквозь, она взялась бы даже предсказывать будущее, если бы кто-то попросил ее об этом.

– Девяносто девять и девять процентов, что Бейк не смог справиться с двумя магазинами и остался с тем, с чего и начинал, – сказала Манни, подходя к знакомой булочной.

Она оказалась права. За прилавком стоял поникший Констант. Когда Манни вошла в магазин, он виновато посмотрел на нее и попытался что-то сказать.

– Просрал, – выдала Манни, не стесняясь двух покупателей, находящихся в булочной.

– Просрал, – ответил Констант и пожал плечами.

– А-а-а, вы об этом, – сказал один из покупателей, старичок лет семидесяти, рассмотрев перед этим вошедшую Манни, – херня, детки. С кем не бывает, – и затем обратился к Константу, показывая на одну из булочек на витрине, – дай-ка мне вон тех завитушек пару штучек. Уж что-что, а эти у тебя получаются обалденно!

Дедушка, выдав такую устную рекомендацию, осмотрел присутствующих и лукаво улыбнулся. По магазину пробежался легкий смешок, дающий надежду, что на самом деле все не так уж и плохо.

Вторая покупательница, наблюдая за всем этим, когда подошла ее очередь, осмотрела присутствующих и сказала.

– Давай и мне таких парочку, что ли.

Вторая волна смеха прокатилась по магазину, от которой легонько задрожали стекла на витринах.

– Будьте так любезны, – сказала Манни, когда смех утих, и посмотрела Константу прямо в глаза, – и мне две!

Третья волна была похожа на тот самый вихрь, когда Манни впервые появилась на пороге магазина.

– Ну, вот, – сказал старик, подойдя к Манни Пэй, – а ты говоришь, просрал. Все только начинается, ребятки… Все только начинается…

Через год Констант Бейк имел три небольших магазинчика, в которых продавалась его выпечка. В течение второго года число его булочных достигло семи. Конечно же, здесь не обошлось без Манни Пэй. Это самый большой период времени, который она выкроила из своей жизки и посвятила делу Бейка. Она и по нынешний день является генеральным директором сети хлебных магазинов и время от времени контролирует работу всех отделов предприятия.

– Констант ведь опять все профукает с его-то характером и принципами, – скажет улыбаясь Манни, если ее спросят, почему она так долго задержалась у Бейка, – просто он такой, какой есть, этот Констант. И по-другому не сможет. Такой сорт людей. Выше своей планки не прыгнуть, сколько не разгоняйся и не прицеливайся. Он пекарь от Бога и этим все сказано.

Это Манни Пэй и она расширила бизнес Бейка до семи торговых точек, нашла и помогла оборудовать новый цех под пекарню, тщательно отобрала сотрудников, начиная от продавцов и заканчивая бухгалтерией. Она сделала все, чтобы этот механизм работал отлаженно и бесперебойно, как швейцарские часы. За это она берет себе всего лишь три процента от общей чистой прибыли предприятия. Это цена за то, что пару часов в неделю Манни проверяет отчеты и смотрит, как идут дела у предприятия. В остальное же время она примеряет на себя новые роли и порхает с одной сцены на другую, оставляя одних в недоумении, а других заставляя восхищаться собой.

– Жизнь многообразна до бесконечности, но к сожалению, слишком коротка, чтобы засиживаться на одном месте до протертых штанов на заднице, – все так же любит повторять она.

А что же Констант Бейк? Констант печет свои булочки и очень доволен этим. По-другому он не может. Он счастлив, что так сложилось, и все, что ему надо – это ощущение того, что Манни Пэй где-то рядом, даже если она сейчас на другом конце материка и занимается тем, что интересует именно ее.

– Люди разные… То, что одному благо, другому – головоломка. То, что устраивает одних, другим покажется неприемлимым. Это ведь здорово, что все мы такие разные и не пляшем поголовно под одну дудку, – скажет нам на прощание Манни Пэй, поднимаясь по трапу на борт самолета, чтобы опять оказаться в каком-то незнакомом месте и примерить на себя очередную маску, сыграть новую роль, – каждый из нас и я в том числе можем с насмешкой осуждать кого-то, делать удивленные лица, разглагольствовать, умничать, но… это ничего не изменит. Абсолютно ничего. Каждый останется при своем. Даже дрессированные цирковые лошадки имеют свое мнение и идут своей дорогой. И это их путь. Так что… В общем слишком много бессмысленных оправданий и ненужных объяснений. У каждого свой путь и своя правда. Точка.