- Гарри! Немедленно прибери на кухне и помой посуду! И не забудь протереть пол! - раздался визгливый голос Петуньи. Пришлось вставать и выползать из комнаты. Чертыхнулся про себя... про обед я и забыл. И тут я почувствовал голод. Всё же регенерация, не стесняясь, использует ресурсы организма.

   - Я бы сначала пообедал! - усмехнулся я, подойдя к ней.

   - Где ты шлялся, когда мы с Дадликом обедали? - сразу завелась она, - Я уже всё убрала и не собираюсь накрывать на стол из-за тебя. И не вздумай что-нибудь брать из холодильника!

   - И что? Теперь мне с голоду умирать? - спокойно поинтересовался я.

   Тётя недоуменно уставилась на меня.

   - Между прочем, мы не обязаны кормить тебя! Будь благодарен, что тебе хоть что-то достается. Не умрешь, потерпишь до ужина.

   Неожиданно я вспомнил, что тётя никогда не приглашала Гарри к столу. Её не волновало, обедал он или нет. А когда Гарри попадал за стол, то его кормили отдельно. И получал он довольно мизерные порции блюд. И далеко не самые вкусные. О сладостях Гарри мог только мечтать. Между прочем, хорошая диета, ожирение ему гарантированно не грозило. Правда и чувствовал он себя часто просто голодным. Зато аппетит у Гарри практически никогда не пропадал.

   То, что не доставалось ему, неотвратимо съедал Дадлик. С соответствующим результатом... Кстати, судя по расстроенному виду тёти, Дадлик так и не пообедал. Ну правильно, обливейт не снял мои установки на голодовку. Да и бог с ним... пора разбираться с тётей. Легкий бунт на корабле...

   - А у меня тут один вопросик возник. Я ведь сирота? - вкрадчиво спросил я.

   - Да. - раздраженно ответила она.

   - То есть вы должны от государства получать пособие на меня. И ещё вам должны платить за опекунство.

   - Мы не являемся твоими опекунами, поэтому ничего на тебя не получаем! - нервно ответила Петунья.

   - Тью... Вот это да! - присвистнул я. - А почему я тогда живу здесь, разрешите узнать? Вы что, меня незаконно здесь держите?

   Тётя промолчала, раздраженно смотря на меня.

   - Странно, надо будет зайти в органы социальной опеки. - задумчиво произнес я, - Может бумаги на меня затерялись?

   - Даже не вздумай! - Петунья чуть не подпрыгнула. Я пожал плечами. И продолжил.

   - Теперь о моих родителях. Я, вроде, единственный, значит прямой наследник. И вы, как сестра мамы - только после меня. Мне интересно, что от них осталось мне?

   - Они были нищими! - чуть не завизжала Петунья.

   - Если они погибли в автокатастрофе... обычно у нищих не бывает автомобиля. - задумчиво продолжил я. - Да и жили же они где-то... А мои дедушки с бабушками... Неужели у Поттеров и Эвансов ни дома не было... ни вещей... ни денег... ну не верю я. И кто это всё захапал?

   - К чему этот весь разговор? - вдруг поджала губы Петунья.

   - Где моё беззаботное детство? Где мои заботливые опекуны? Почему я живу здесь? Почему я должен недоедать, позорится в обносках от вашего Дадлика. Почему я жил в чулане? Да ещё и был прислугой в этом доме. Хотя прислуге обычно жалование платят, а у меня такое ощущение, будто я в рабстве. Не... мне надо с этим разобраться. Всё же я схожу в социальную опеку, в детское отделение. Узнаю, почему у меня нет опекуна. Заодно загляну в полицию. Узнаю что-нибудь о родителях.

   - Кто тебя этому научил? - нервно взвизгнула Петунья.

   - Да вроде сам догадался... А что тут такого? Вполне естественное желание узнать о себе и о семье.

   - Я всё расскажу Вернону! Пошёл в свой чулан! - угрожающе прошипела Петунья, резко отвернулась от меня, прерывая разговор, и сама пошла мыть посуду. Я пошел за ней. Организм однозначно требовал пищи.

   - Я так понял, обеда у меня не будет? - я понизил голос.

   - Нет! Пошёл отсюда! - Петунья раздраженно гремела посудой.

   - Тогда я пошел искать себе еду... - я резко развернулся и отправился в свою комнату. Тётя промолчала.

   Ехидно усмехаясь, я отыскал кусок белого картона и черный фломастер, небольшую веревочку.. Пять минут работы, и у меня получился транспарант с жалостной надписью большими буквами.

   - Помогите!!! Я очень хочу кушать! Не дайте сироте умереть с голоду!

   Я отыскал поношенные, частично рваные джинсы, грязную майку и выбрался на улицу. Надел табличку на грудь, и, как бы случайно, повернулся к окнам коттеджа Дурслей. Как я и рассчитывал, Петунья следила за мной. Убедившись, что она прочитала надпись, я зашагал по дорожке, навстречу прохожим, направляясь к ближайшему супермаркету. Зрелище, для благопристойного Литтл Уингинга, где все друг друга знали, было шоковым. Особенно с учетом моей одежды и мелкой, отощавшей фигуры.

   Тётя сообразила, что уже сегодня весь Литтл Уингинг будет говорить о Дурслях... и стремительно ринулась догонять меня.

   - Немедленно вернись домой! - яростно прошипела она, больно схватив меня за руку.

   - А если я сейчас закричу, будто ты ударила меня? - я злорадно усмехнулся. - На нас многие уже смотрят!

   - Пошли домой, будет у тебя обед! - Петунья скривила лицо, содрала с меня табличку и повела за руку обратно.

   Ну ничего, мне еда, даже холодная, показалась очень вкусной. Хоть и Петунья, по привычке, сначала положила мне, будто украла. Я промолчал, только усмехнулся ей в лицо. Она сразу положила мне добавку.

   А вечером разразился скандал. Дядя Вернон решил, что я не только не ценю его траты на меня, но и позорю его перед соседями..