Гарик допил чай, быстро взглянул на ПДА, наспех обтер рот, подхватил рюкзак с АКМ и заспешил на выход. Гриф вышел спустя несколько секунд. Подождал, пока тот отдалится метров на тридцать, и зашагал следом. Гарик привел его к «общаге», переоборудованной из здания администрации. Обшарпанное двухэтажное панельное здание времен СССР вытянутой коробкой со ржавой жестяной кровлей, с выгоревшим на солнце и облупившимся плакатом «ГРУЗАМ СЕМИЛЕТКИ – БЕСПЕРЕБОЙНУЮ ПЕРЕВОЗКУ!» располагалось между путями и дорогой. Кусты сирени одичали и превратились в непроходимые заросли. Старые с обгорелыми, переломанными ветвями тополя коренились вдоль фасада. Бывший газон колосился бурьяном, в котором были протоптаны тропы к подъезду с замызганной перекошенной дверью.

Как только Гриф понял, куда направляется Гарик, сразу напрягся и сосредоточился. Сердце тревожно заколотилось. Он знал, что старший из братьев занимает на втором этаже комнату под номером 21. Гриф прям чувствовал липкий запах жареной картошки, витающий по грязным коридорам с зашарканным, драным линолеумом.

Еще не захлопнулась за Гариком скрипучая, на пружине дверь, а Гриф уже торопился к Передозу, где в номере его ждал собранный шмотник.

Не прошло пяти минут, как сталкер в полном снаряжении потягивал сигаретку, скрываясь в полумраке здания бывших мастерских, и поглядывал на общагу из-за оконного откоса.

Он ощущал нарастающую тянущую боль в правом боку и откладывал лечение, еще надеялся обойтись табачком, возможно, «крапивкой». Промедол стоил недешево и приберегалсяна экстренный случай.

Они вышли через полчаса. Кислый, Гарик, Тоф, Журик и Марыч. С первого взгляда на их снаряжение и оружие становилось понятным, что сталкеры собрались на дальняк. Щелчком Гриф отбросил окурок, дождался, пока отряд свернет за склады, после чего вышел из сумрака и зашагал следом.

За все время слежки Гриф не дал повода усомниться команде Кислого, что они инкогнито. Семь с лишним часов сталкер скользил за ними тенью, замирал камнем на привалах, читал следы как ищейка, не выпускал из рук бинокля. Идти по следу было проще, чем прокладывать дорожку. Он ставил ногу в отпечаток берца первопроходцев и без труда обходил аномалии. Он редко кидал гайки, полагаясь на наметанный глаз и знания Кислого.

Гриф обходил по краю песчаного карьера расползшуюся по сухому полю гроздь аномалий. Дальняя часть пояса примыкала к колонне из трех танков и двух БМП, видневшихся бугорками среди жухлой травы. Когда-то грозные машины попали под аномалию, после чего навечно замерли посреди целины. Куда они ехали? Зачем? Теперь вряд ли кто скажет. Бронированные монстры ржавели под кислотными дождями, сохли под ветрами с радиоактивной пылью и постепенно врастали в землю.

Благодаря своему постоянству колонна превратилась в ориентир и заняла место на сталкерских картах и локациях под названием «ржавки».

Некоторые сорвиголовы пытались выяснить судьбу экипажей. В защищенных комбезах забирались на броню. Вот только проникнуть внутрь не смогли, все люки оказались задраены. Кто-то вроде бы слышал, человеческую речь там, за толщей металла. Только Гриф в это не верил. Если никто не попытался или, скорее всего, не успел покинуть машины, то накрыло их моментально и мощно. Загадка была в другом, в какую хрень они вляпались? Все, кто был в танках и в машинах поддержки пехоты, давно померли. В худшем случае… Гриф даже не пытался представить, как могла над срочниками покуражиться зона, прежде чем забрать души в пекло.

Он не получал от зоны милости или приятных сюрпризов. И не питал по этому поводу иллюзий. По большей части она убивала, кромсала, давила, выворачивала, скручивала и лишь иногда этого не делала.

Зона, она черт подери, сплошная аномалия. Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Даже в том, что после смерти твоя душа упокоится с миром.

Гриф шел по краю котлована и поглядывал на танки. Колонна притягивала взгляд, иногда даже казалось, что она двигается. «Здорово им досталось. Чем-то зона огрела их таким, от чего счетчики поблизости зашкаливают, а аномалии протянулись от головного танка до самого карьера».

В аномальной грозди отчетливо просматривались завихрения «каруселей», перетекание «мясорубок», обгорелые круги «жарки». Все там было ими утыкано, что гайке упасть негде.

Гриф повернул голову вправо, взглянул вниз. На дне карьера посреди болота поблескивал грязными стеклами оцепеневший экскаватор. Над водой с камышовыми зарослями по берегу, висела зеленоватая дымка. Хотя порой в подобной атмосфере и рождались «душа», «пузырь» или «светляк», забрать их даже в комбезе повышенной защищенности было весьма проблематично. Эти ядовитые места облюбовали кровососы. Лишь сильно отчаявшийся сталкер или новичок решался спуститься по зыбучему склону и попытать удачу, разыскивая среди рогоза поблескивающие и переливающиеся заманухи.

В тот момент, когда Гриф шел по узкому коридору между обрывом и аномалиями, из-за плешивого пригорка выбежала стая слепых псов. Что по его душу, сталкер понял сразу. Он не мог стрелять, Кислый с товарищами были в пределах видимости и непременно бы услышали. Убивать Грифа они вряд ли бы бросились, а вот устроить засаду чуть дальше или запутать следы могли вполне.

Торопливо, то и дело взглядывая на приближающихся мутантов, сталкер вытаскивал из ножен штык-нож, чтобы примкнуть к автомату. В предвкушении схватки внутри него скручивалась тугая пружина, сердце подняло ритм, все чувства обострились. Он осмотрелся и не стал менять позиции. Узкий коридор, край котлована, аномалии играли за него.

Первого пса он ткнул сверху вниз. Сталь не вонзилась меж лопаток, как целил сталкер, а скользнула по боку. Вытягивая шею, разевая пасть, тварь бросилась в ноги. Увесистым пинком Гриф отбросил ее назад, а косым ударом справа налево, словно махнул метлой, вонзил в бок штык-нож и спихнул с обрыва. Пес взвыл. Удаляющийся вопль скатился вместе с мутантом по склону в ядовитое облако «газировки». Гриф не мог обернуться и посмотреть, как отреагировали сталкеры на вой и услышали вообще ли. Он вел схватку за свою жизнь. Здесь и сейчас. Он лишь интуитивно сжался, присел на ногах, стараясь быть как бы незаметнее.

Ограниченные в маневре, мутанты не имели возможности нападать с разных сторон и растаскивать жертву. Они набрасывались лишь спереди и по очереди. Два пса попробовали атаковать одновременно, и тот, что был справа, сорвался в обрыв.

Орудуя автоматом как пикой, пиная ногами, Гриф легко расправился с четырьмя тварями. Остальные, осознав тщетность попыток, визгливо тявкая, убрались восвояси.

Сталкер обернулся, группа Кислого пропала из вида. Гриф поднял к глазам бинокль и после недолгих поисков разглядел пятерых букашек, ползущих по опушке леса, высившегося гребенкой по краю соломенного поля.

Он их догнал, еще некоторое время шел по следу по опушке, затем углубился в лес. Теперь, спустя десять часов соглядатайства, распластавшись на сухих листьях под осиной, Гриф укрывался за пригорком и в снайперский прицел наблюдал за уцелевшими братьями. С безопасного расстояния он видел все с самого начала. Видел, как Кислый с сигаретой в зубах по-деловому распоряжался сталкерами, махал руками и пояснял. Видел, как Тоф с Марычем доставали из шмотников мины, саперными лопатками рыли ямы и устанавливали их на дороге, пролегающей между глубоким оврагом и холмом. Видел, как потом все разбежались по огневым позициям, и вместе с ними ждал появления конвоя. Охранение было на удивление слабеньким. Возможно, именно такого и ждал Кислый. Как бы там ни было, головной БТР подорвался на мине. В бок его добили из РПГ. Грузовик расстреливали с двух сторон из канавы и пригорка. Вояки огрызались, и им удалось забрать троих сталкеров.

Сейчас Кислый и Гарик с автоматами у плеча осторожно шли между трупов и водили стволами. Глядя на выживших братцев, Гриф подумал, что к умерщвлению подельников они, возможно, даже, скорее всего, приложили руку. Они с холма все видели, как на ладони, и своих и чужих. Слава о Кислом ходила недобрая. Из старичков вряд ли кто согласился бы идти с ним.