Он приподнял голову, волосы были в беспорядке, разрумянившееся лицо блестело от пота. Его глаза сияли, как яркие звезды, пронзая ее до глубины души.

— Господи, Джилли, — произнес он с легким благоговением.

Затем медленно, словно очнулся ото сна, выражение его лица изменилось, он, прищурившись с напряжением, посмотрел на нее.

В этот момент она поняла, что он испугался еще больше, чем когда-либо. И все потому, что она сама сделала первый шаг и сделала все так, как и должно было быть много лет назад, и несколько минут это казалось таким правильным и верным, а сейчас…

Он прижался лбом к ее лбу. Матт рявкнул, привлекая ее внимание. У Матта текла слюна, пока он таращился на них. Что-то внутри нее треснуло. О Боже, все должно было быть совсем не так.

Она закрыла глаза, потрясенная, смущенная и беззащитная.

Брайан был не готов, но кроме того, что он был не готов, они все это проделали на глазах у его собаки. А где же свечи? Тихая музыка? Медлительность? Мягкая прелюдия любви?

То, что сейчас напоминало безумие.

Удовольствие исчезло, как капли дождя на оконном стекле после сильной грозы, оставив после себя сожаление. Слова «Я люблю тебя» всплыли на поверхность, но она поняла, что не сможет сказать их в данный момент… потому что он не сможет ответить ей тем же. Она поддалась импульсу страсти. Но после стольких лет, проведенных вместе, он не видел свое совместное будущее с ней. И она буквально набросилась на него сразу после того, как его посетила его бывшая любовница в возрасте. Господи, что она наделала?!

И от всего этого абсолютная уязвимость накинула на нее свой темный плащ. Из уголка глаза выкатилась слеза. Она попыталась вытереть ее, прежде чем та скатится по лицу. Он поднял голову, она лежала перед ним обнаженная не только физически, но и эмоционально, можно сказать впервые за столько времени.

После стольких лет между ними наконец произошло то, что все время происходило между ними. Они были по жизни двумя сиамскими близнецами, она запросто чувствовала и читала его мысли. Удовольствие — да, даже экстаз, но с примесью горючего страха и неуверенности. Несколько минут назад они отправились в путешествие далеко за пределы мира, в дальние края неизвестного континента по старым картам.

Почему он до сих пор не понял, что это и есть любовь?

— Не плачь, Джилли, — прошептал он хриплым голосом, вытирая ее слезы. — Прошу тебя, детка. — Он уставился на нее, и она увидела совершенно отчетливо страх в его глазах.

И он знал, что она увидела его страх. Она прочитала все его чувства в его глазах с поволокой. Они коснулись самых дальних границ своих душ и открыли дверь в совершенно новое царство... но он был не готов там остаться с ней. Он не верил, что это может продлиться долго (тому пример его родители), другого примера в его жизни просто не было.

Она повернула голову в сторону и прикрыла глаза. А чему она так удивляется? И разочарование, ползущее по телу, было тому причиной. Ей необходимо было освободиться от него. Отгородиться. И отрастить себе новую броню.

— Прошу тебя, слезь с меня. — Она кашлянула, чтобы прочистить горло.

Его пальцы дотронулись до ее щеки, но не уверенно.

— Я знаю, что мы оба не так себе все представляли, но не проси меня оставить тебя сейчас, Джилли.

Разочарование внутри только нарастало. Она оттолкнула его.

— Пожалуйста, Брай, дай мне встать.

Их кожа, прижимающаяся друг к другу, влажность между ее ног, и как он дотронулся до нее, заставляло ее еще больше понять насколько она по-королевски облажалась, совершив монументальную ошибку.

Она подобрала одежду и направилась в ванную. Захлопнув дверь, вытерлась дрожащими руками полотенцем. Она умыла глаза холодной водой, но у нее потекли слезы. Боже, ей просто необходимо было взять себя в руки. Этот эмоциональный муссон напоминал ей кучу дерьма.

Она вышла, он сидел на полу возле ванной, одетый всего лишь в джинсы. У него дернулся кадык от ее появления.

— Я слышал, как ты плакала. Ты не единственная страдающая, Джилли.

Она глубоко вздохнула и широким шагом направилась от него, чувствуя, как трутся джинсы о ее промежность.

— Да, но все нормально.

— Мы не использовали презерватив.

Его слова заставили ее поежиться, но она обязана была взглянуть правде в глаза, прижав руку ко лбу.

— Я знаю, — прошептала она.

Она не думала, что его лицо могло стать еще более несчастным, но морщинки вокруг его губ стали глубже.

— Мы разберемся со всем вместе, смотря какой будет результат.

Она скрестила руки на груди. Боже, они совершили огромную ошибку. Теперь она понимала это.

— Я не…

— Прошу тебя, Джилли, позволь мне обнять тебя. — почти крикнул он, отталкиваясь от пола. — Черт возьми, Джилл. Мы наконец-то занялись любовью, а ты сейчас замкнулась в себе и стала такой далекой, как никогда раньше.

— Не только дело во мне, — прошептала она, заставляя его отвести взгляд. — Это было ошибкой. Ты был не готов.

Он оказался перед ней, его лицо буквально перед ее носом, она даже не успела моргнуть.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Его руки обхватили ее за щеки. — Джилли, это было настолько возбуждающе и страстно, и то, что я чувствую к тебе, с силой разрывает меня на части.

Почему он не хочет признаться, что ему страшно? Неужели он думает, что в своем признании он перестанет быть мужчиной в ее глазах, хотя ему об этом так часто говорил его отец?

Она завела руки за спину, удерживая себя, сопротивляясь, не дотрагиваясь до его волос.

— Я пришла, решив все выяснить, ты должен рассказать мне все, поэтому тебе лучше начать говорить.

Он отступил назад, расправил плечи, Брайан весь напрягся, снова уйдя в свои мысли.

— Господи, ты вся дрожишь, — заметил он, помогая ей присесть на диван. Он накинул на нее зеленый флисовый плед, еще больше разрывая ей сердце своей нежностью.

Она промолчала, он опустил ее руку и потянулся за рубашкой.

— Ладно, — покорно произнес он. — Я скажу тебе все, что ты хочешь знать, но нам давно уже следовало поговорить, Джилл.

Плед закрывал ее нижнюю губу, хотя у нее стучали зубы, казалось, что ее тело впитало весь зимний ветер снаружи.

— Давай.

Он сел напротив за кофейный столик, их колени соприкоснулись. Он глубоко вздохнул и уперся локтями в бедра.

— Мы вместе работали и сошлись. Это продолжалось в течение шести месяцев, пока…

Она уставилась на его макушку, когда он опустил голову. Между ними повисла напряженная тишина.

— Другой владелец ресторана приревновал меня к ней и уволил. Обвинив в том, что я украл его коробку с секретными рецептами… по крайней мере, так он сказал… он обвинил меня в краже. Он не смог ничего доказать, но это было уже не важно. Он имеет вес в кулинарном мире, он отчитал меня перед всеми поварами на кухне. — Его вздох был долгим и глубоким. — Ни один ресторан не захотел иметь со мной дело, потому что на мне стояла метка вора. Я хотел работать только в мишленовских ресторанах, поэтому решил вернуться на какое-то время домой — сюда, чтобы восстановить свою профессиональную репутацию и дать скандалу утихнуть.

Боже, он должен был быть уничтожен после такого скандала, Брай столько трудился, чтобы осуществить свою мечту.

Его рука легла ей на колено.

— Я скучал по Дэа и чувствовал, что мне нужно кое-что решить лично для себя, прежде чем я смогу двигаться дальше. И ты была первой в этом списке.

Боль стала еще сильнее, распространяясь по всему телу. Неужели она не догадывалась, что это всего лишь перевалочный пункт с его стороны? Брайан не верил в вечные семейные ценности, работа шеф-повара для него в этом городе никогда не будет такой же, как в Нью-Йорке.

— Значит, ты хотел кое-что решить со мной?

Его дыхание вырвалось наружу, как протекающая шина.

— Я не хотел двигаться дальше с нашей ссорой, Джилл. Ты — часть всех моих хороших детских воспоминаний. Как мы играли в песочнице. Купались в карьере. Тусовались после школы. Ты была моей семьей.