Эйль с трудом открыла глаза. На нее смотрело родное лицо любимого, на котором застыли страх и тревога. На душе потеплело. Эйль улыбнулась вымученной улыбкой и прошептала:

– С возвращением, Маркус.

Маркус недоуменно посмотрел на нее, а потом обнял так крепко, что Эйль стало больно, но она ничуть не возражала.

Позже они лежали на земле и не могли отдышаться от поглотившей друг друга страсти. Смятая одежда была хаотично разбросана по земле. Руки и ноги переплетены. Прикосновения обжигали, слова успокаивали, и казалось, что отныне все будет так, как должно быть – они будут вместе, и никто их не разлучит. Маркус гладил ее по рыжим волосам, рассказал о Гиве – стражнике, которого приставил к нему отец Эйль.

То, что Эйль считала пыткой для Маркуса, оказалось обучением. Гив тренировал его по приказу Владыки. Правда командир стражников не испытывал от этого удовольствия и искал случай отдохнуть от чужака. Как тогда, когда Эйль заметила его среди тройки, и Гив отпустил Маркуса проверить, что там в лесу.

Эйль крепко прижималась к Маркусу, боясь отстраниться от него.

– Нам пора убираться отсюда, – прошептала Эйль. – Я имею в виду, из Санголд. – Ее голова лежала на его груди.

– Эйль, мне нужно тебе коечто сказать.

– Это место опасно для нас двоих. Мы не можем видеться. И что за чертовщина с твоей памятью? Я уже молчу про это странное озеро.

– Эйль! – громче произнес Маркус.

Эйль удивленно посмотрела на лицо любимого. Они лежали на твердой земле, покрытой травой.

– Что?

– Мы не можем покинуть Санголд.

– Почему? – нахмурилась Эйль.

– Потому что я принес клятву твоему отцу.

Эйль открыла рот и тут же с досадой выдохнула. Понимание отразилось на ее лице. Он дал клятву при ней же, в тот самый день, когда стражницы привели их на казнь. Тогда она радовалась, что отец помиловал их. А теперь жалела о его решении! Спасение их жизней – это какое-то мучение! Эйль ночь напролет в четырех стенах – так и с ума сойти можно! А Маркуса лишили памяти. Только непонятно для чего?

– Клятва. – задумчиво произнесла Эйль. – Клятву я помню. Но не помню, чтобы вместе с клятвой ты лишился памяти! Почему ты забыл меня? – с упреком спросила Эйль.

Маркус задумался и сказал:

– Я не помню. – он пожал плечами – Последнее время я словно ходил в тумане.

Эйль внимательно слушала Маркуса.

– Где тебя поселили, Маркус? После помилования моего отца?

Маркус поднялся на локти, придерживая спину Эйль, свободной рукой заправил за ухо Эйль выбившуюся рыжую прядь.

– В Цитадели Истины.

Эйль открыла рот.

– Что? – спросил Маркус. – Почему ты на меня так смотришь?

– Тот, кто попадет в Цитадель, выходит оттуда без частички памяти! Отец запрещает детям солнца входить туда без его спроса.

Маркус недоверчиво покосился на нее.

– Сколько ты провел там времени?

– Я же сказал, что не помню! Сколько мне еще повторить это? – с раздражением ответил он.

Эйль пропустила мимо ушей обидное замечание Маркуса.

– Ты пробыл там не меньше пяти дней. Вот почему я не видела тебя нигде! – Маркус слушал не мигая. – Но тебе не просто стерли памяти, Маркус! Тебе внушили новую жизнь! – Эйль села, натянула на голое тело платье. – Когда мы встретились с тобой в лесу, ты сказал, что прожил здесь всю жизнь.

Маркус слушал Эйль с серьезным выражением лица, сел и потер руками лицо.

– Ничего не понимаю! Такое ощущение, что жизнь разделилась пополам.

– Здесь что-то не так. Дети солнца умирают, Псы появляются лишь в редких случаях. Отец избегает общения со мной. И ты можешь себе представить, меня заперли в четырех стенах! А еще я нашла гробницу.

– Гробницу? – переспросил Маркус.

– Да. – на глаза Эйль навернулись слезы. – Я увидела маму.

– Мне очень жаль. – Маркус протянул руку, и Эйль сжала ее. – Ты думала, что она жива, как и твой отец.

– Да – прошептала Эйль и снова прижалась к груди Маркуса.

– А еще я увидела там себя, – тихо добавила Эйль.

– Что ты сказала?

– В гробу лежала девушка точь-в-точь похожая на меня.

– Ты уверена? Может ты увидела просто похожую девушку?

– Нет! – помотала головой Эйль. – Это я!

Маркус сжал крепче Эйль.

– Нам пора узнать, что происходит в этом мире. – уверенно произнес Маркус.

Эйль обхватила ладонями лицо Маркуса, посмотрела в его синие глаза и грустно улыбнулась.

– Рада, что ты вернулся.

Тело Маркуса замерцало изумрудным сиянием.

Эйль отстранилсь от него.

– Что с тобой?

Маркус стиснул зубы. Эйль почувствовала в теле легкое покалывание.

– Да что происходит? – не унималась Эйль.

– Твой отец зовет. – ответил Маркус. – Мне пора возвращаться.

– Нет, не пора! Я тебя не отпущу!

– Эйль, послушай меня! – теперь уже он обхватил ладонями лицо Эйль. – Я должен вернуться и вести себя как прежде. Тогда они ничего не заподозрят. За Цитаделью есть заброшенный дом с соломенной крышей. Там никто не живет, я проверял. Встречаемся там завтра в обед. И обсудим, что будем делать дальше.

Эйль растерялась.

– А что же мне делать? Мне нельзя обратно во дворец. Отец меня обратно запрет. Единственное время, которое я провожу вне комнаты – собрания детей солнца.

– Тебе надо где-нибудь спрятаться, Эйль. Гив как-то говорил, что в каждом лесу в Санголд запрятаны домики на всякий случай, если кто заблудится.

Эйль поцеловала его на прощание и с тоской посмотрела на него. Маркус натянул штаны, рубашку, обул сапоги и пригладил белоснежные волосы. Синие глаза мерцали как звезды.

Тело Маркуса засияло еще ярче.

– Мне пора.

Маркус отпустил руку Эйль, и его потянуло вправо, словно за нить. Сапоги не касались земли, а тело неслось по воздуху.

Эйль облегченно вздохнула и провела Маркуса взглядом. Она натянула на себя одежду, выпрямилась во весь рост и задрала голову к небу. Серп возвышался над головой, звезды ярко сияли на небе. Эйль задумалась. В замке она не чувствовала боли Маркуса, а ведь на его руках остались следы от двухдневных синяков. Он, в свою очередь, тоже не чувствовал ее. Из замка она не могла переместиться. Выходит, в замке не действует магия, как и их с Маркусом связь!

Эйль встала на ноги. Перед глазами промелькнул огонек. Показалось? Эйль зажмурилась и открыла глаза. Вдали на стволе дерева промелькнул еще один огонек. И еще один. Огоньки уводили ее вглубь леса.

Эйль нахмурилась, обернулась к озеру и мурашки побежали по телу. Она так и не поняла, что это за место такое, но оставаться здесь на ночь она не рискнет.

Эйль набралась храбрости и побрела за огоньками. Выругалась себе под нос: одна в лесу, да еще и ночью! И каким местом она думала, когда храбрилась перед Маркусом? Даже несмотря на то, что в ее крови течет частичка лунного дара, страха это не убавляло. И тут же вспомнила про домик в лесу.

В лесу заметно похолодало. Эйль обняла себя руками и шла вперед – за огоньками, постоянно оглядываясь на озеро. Там никого не было. Деревья напоминали чудищ из детских страшилок: скрюченные ветви тянулись к ней, словно хотели утащить в свое логово.

Эйль пошла быстрее. За могучим дубом стоял домик, как и сказала Маркус. Эйль ускорилась, добежала до укрытия. В висках стучало. Она пообещала себе больше не бродить ночью в лесу.

Дрожащими пальцами прикоснулась к ржавой ручке и дернула на себя дверь. Вбежала внутрь и закрыла дверь, облокотившись на нее.

Помещение осветилось ярким светом. Эйль инстинктивно закрылась рукой. В домике пахло сдобой, на низкой кровати лежала стопка одеял. Эйль проверила, заперта ли дверь, подошла к кровати, расстелила постель, укрылась одеялом и провалилась в сон.

Глава 22 – Раздор

Санголд поглотила ночь. С соседних домов доносился хрип соседей. Брауни перевернулась на бок и уставилась на Габриэль. Сестра улыбалась во сне. Видимо, ей снилось что-то приятное.

Сердце сжималось в груди, глядя на сестру. Габриэль – Пес! Уму непостижимо! Брауни думала, что рухнет перед Владыкой, когда услышала от него эту новость. К счастью, она устояла на ногах.