1.

Я мог тебя любить…

Нас время разметало:

Нельзя уж нить соединить,

А то, что было, то – пропало.

2.

Я не забыл тебя. Как странно?

И разлюбить – не разлюбил,

И, вспоминая беспрестанно,

То, чем когда-то дорожил.

3.

Не дорожил покоем и не лаской,

И не хранил чужих я чувств в себе,

И рвал всё то, что рву теперь с опаской,

Пусть одиночество не страшно мне.

4.

Я мог тебя любить,

Беречь тебя и холить,

Тобой безмерно дорожить,

Но мне ль о прошлом спорить?

5.

Я мог тебя любить…

Уж вишни опали, сады оскудели,

Лютует в них мерзкий осенний мороз.

Сквозняк продувает. Листы отсырели,

А ночь подступает. Туман полон грёз.

В туман протяни свою бледную руку,

Движением раздвинь подступающий мрак,

Развей, как туман, мою тяжкую скуку,

Зажги же в душе огонёк. Да согрей хоть бы так.

А я, преклоняясь к коленям беспечно,

Забуду холодную мрачную ночь,

Забуду, что жизнь наша так быстротечна,

Что быть одиноким порою невмочь.

Забуду про всё: и про грустные мысли,

Забуду про нежность твою и про ласки,

Про руки забуду, забуду твои…

Забудусь-сниму все вериги и маски.

х х х

А вишни опали, сады опустели,

И в них уже властвует юный мороз,

Листы под ногою уже отшумели,

И в воздухе нету тепла, как и грёз.

И отзвучали бокалы застольные,

Разлилось с шипеньем вино,

И речи уж все непристойные

Замолкли, замолкли давно.

Бутылки под стол уж закинуты

И тускло блистают в свечах,

Бокалы уж всеми покинуты

И даже забыты в речах,

А гости похмельные, буйные

Шатаясь, покинули дом,

Хозяева их беспокойные

Повержены пьянством и сном.

Одежды небрежно разбросаны,

И ментик свалился на пол,

И сабли охапкою брошены,

И грязным оставили стол.

А свечи, блистая, коптятся,

Их желтый, покойницкий свет

Колышется. Свечи слёзятся…

Но мрак и прошло столько лет.

Меня убьют – ты посмеешься.

Гусара участь такова,

Ты и слезами не зальешься,

И не склонится голова,

А эполет и тлен не тронет,

Уже ты будешь не моя,

А память даже не уронит

Ни мысль, ни прошлого огня.

Меня убьют, ты взор прекрасный

Не помутишь и не всплакнёшь,

А сердце? Лишь укор напрасный,-

Ты о потери не вздохнёшь.

Меня убьют. Жизнь будет дале

Катить, как мутная река,

И ты не вспомнишь старика.

Удачу? Счастье? иль покой? поймаешь что ли?

Боже мой…

Один лишь мимолетный взгляд-

И ты влюблен. Как это всё забавно?

Одной лишь каплей капнет яд, -

Тебя уж нет, почиешь славно.

Как мало нужно нам для радости и смерти,

Как много нужно нам на грани бытия…

Нет ничего, одни земные тверди

Схоронят и любовь, и душу, и тебя.

Один лишь мимолетный взгляд

Ещё блаженство обещает,

Как обещает неги в винах яд,

Когда душа, скудея, обнищает.

Ах, какие губки раньше я лобзал.

Ах, каким я глазкам без зазрения врал.

Что от них осталось? Только дым.

Что же обещаю ныне им?

Ведь глава склонилась, седина блестит,

И за ножкой славной взгляд мой не летит.

Погоди мгновение, я ещё не стар,

Хоть давно развеялся юности угар.

Потому я нынче не лобзаю уст

И душа торчит уж, как осенний куст,

Как скелет холодный майской красоты,

Как портрет душевной, страшной пустоты.

И иду я мимо, мимо жарких уст,

Потому что знаю – поцелуй мой пуст,

Потому что знаю, что богини нет,

Что звучит наивно жалкий мой сонет.

х х х

Ах, какие губки раньше я лобзал,

Ах, каких я женщин, зная, я не знал…

Мы с тобой прожили беззаботно-

Завтра бой и, может, нас убьют.

Ты налей вина, а выпью я охотно-

С ним часы скорее побегут.

Разожги костёр. Заостри саблю,

Я готов хоть к чёрту в пасть,

Я дано не трушу и не мямлю,

Из седла живым мне не упасть.

Так плесни из фляги мне заветной,

Ведь в Бургундии не худшее вино,

Чтоб заря зарделась незаметно

А в бою нам счастье лишь одно.

Время наше скоро наступает,

И рассвет окрасил в кровь восток,

И вино в бутылке тихо тает,

И спешит на смерть людской поток.

х х х

Мы с тобой прожили беззаботно:

Вот и бой, но может нас убьют,

Подведи коня, идут уже поротно

Пехотинцы, трубы бой поют.

Прощайте, девочки! Прощайте!

Остался миг – и мы в седле судьбы.

Прощайте, милые! Прощайте!

Как мило улыбались вы?

Как много обещали ласки?

Как были нежны и туманы глазки?

И волос мягкий, тусклый – блеск,

Листов весёлый нежный плеск,

Речей забавное забвенье,

И ревности обычное смятенье,

Суровых мамок взгляд чужой,

И слежка между похвальбой,

И танцы под дурной оркестрик-

Таков не полный подвигов реестрик.

Прощайте, девочки! Прощайте!

Вина нам в кубок наливайте!

Пусть покружит нас всех Амур

И спрячет нас от мамок – дур.

Но, жаль, не остановишь миг,

И труб не остановишь крик.

И в седла. Храп коней…

И унесла судьба друзей.

Прощайте девочки! Прощайте!

Хоть иногда нас вспоминайте.

И. Бурлаку

Друг мой, ты мертв давно,

И тебя сожрали черви,

И не пьешь весёлое вино,

Не лобзаешь даму черви.

И труба веселья нашей дружбы

На плацу уж не выводит трель,

И картины тяжкой службы

Не рисует больше акварель.

И не топчут кони пыльную дорогу,

Под копыто уж не стелется трава,

Изменился я, уж понемногу

Поседела и моя дурная голова.

Друг мой, нам на этом свете

Места мало, каково в земле?

Ад иль рай и сказки эти

Уж давно обрыдли мне.

Но и мне готовят тесные пенаты,

В гроб положат шашку и чубук,

Ангелы иль черти, смерти сваты,

Не отпустят душу уж из цепких рук.

Я зажился, честь пора бы знать:

Не держусь за жизнь и не жалею,

Но и смерть не хочется и звать

Грех такой творить не думаю, не смею.

х х х

Друг мой, ты уж мертв давно: