– Кто хочет "Винстон"? – внедрившись в круг, выбежавших покурить пацанов, бодро спросил Валера, открывая красочную пачку.

Все жадно похватали сигареты, а он добил всех, громко клацнув зажигалкой "Зиппо".

– Прикуривайте, – и смачно затянувшись, задал совершенно неожиданный вопрос. – Кто-то из вас уже ебался?

Все пацаны одновременно покраснели и потупили взгляды, сосредоточившись на курении.

– Пора бы уже, – с нескрываемым чувством превосходства, произнёс Валера. – Тёлочек нужно начинать ебать вовремя. Как вам наши?

– Так себе, – ответил за всех Штуша, – с одной можно было бы…

– Риту не трогать, она моя, – перебил его Валера. – Ты же о ней подумал?

– Ну есть там ещё, подружка её, но Рита – огонь.

– Бухнём для знакомства? У меня на выходные квартира свободна.

– Сами или девок позовём? – робко поинтересовался Олег.

– Позовём. Зачем бухать без тёлок.

– Всех? – вступил в разговор Саша.

– Пригласим тех, что тусуются с Ритой, а там посмотрим.

– А что бухать будем? Предлагаю "Портвейн", – со знанием дела предложил Штуша.

– У меня есть "Кальвадос", отец привёз из Франции. А для девок купим ещё и сидр, – продолжил распоряжаться Валера, – ну и жратву какую-нибудь. В общем скидываемся по трёшке.

Мишка всё это время простоял молча. Во-первых, он не курил и не собирался начинать. Первый опыт с украденными у отца сигаретами показал, что это ему не нравится, а курить ради того, чтобы быть как все, не хотелось. Вино он попробовал лишь однажды, и тоже ничего кроме отвращения не испытал. Понравился только сладкий ликёр в шоколадной бутылочке из отцовской коллекции, но бутылочка была такой маленькой и после неё так сильно болела задница от папиного ремня, что этот вкус забылся уже на следующий день после той дегустации. Ну, а слово "ебаться" Мишка даже стеснялся произнести вслух. Он в общих чертах понимал, что и как в этом вожделенном процессе, даже иногда подрачивал на порнографические фотки, которые тайком собирал в течение нескольких лет, при этом ни разу в жизни не целовался, и вообще не прикасался ни к одной девочке. А тут предлагалось всё и сразу…, плюс три рубля. И ему снова стало страшно. Но не пойти он не мог, иначе разорванный им круг снова бы сомкнулся.

Мишка внимательно следил за всем, что происходило на вечеринке и старался делать всё так как делал Валера; отхлебнул немного "Кальвадоса" из рюмки, но испытать наслаждение как его новый друг не смог, и с трудом сдержав отвращение, заел этот изысканный французский напиток куском варёной колбасы, обмакнув его в горчицу. Портвейн был не так противен, но его захотелось чем-то запить.

– Вот, возьми, – любезно предложил Валера, и протянул бокал с напитком, напоминающем ситро.

Он выпил, и голова закружилась почти зразу.

– Это что? – спросил Миша, едва ворочая языком.

– Обычный сидр. Девчачий напиток, – улыбнулся Валера. – Пойдём ко мне в комнату, тебе нужно полежать немного и сразу полегчает.

Господи, подумал Мишка, у него есть даже своя комната. Он, наверное, самый счастливый человек на свете, но войдя в неё, изменил своё мнение – увиденное было на ступеньку выше от обычного счастья; на стенах висели огромные плакаты с лохматыми парнями, на полках дефицитные книги и пластинки, на столе японский кассетный магнитофон и проигрыватель, на полу огромные колонки.

– Вот, послушай, – Валера включил магнитофон, и всё вокруг наполнилось волшебным звучанием.

– А что это?

– "Пинк Флойд".

– Никогда раньше не слышал.

– Балдей. И не выходи, пока не протрезвеешь.

Мишка закрыл глаза, и вытянув ноги, откинулся на спинку дивана. Это была не музыка, а какой-то космос и он блаженно витал в этом безвоздушном пространстве, полностью забыв об окружающей реальности. И когда ко всему этому добавился волшебный, едва уловимый аромат, мальчик ничуть не удивился. Он продолжил свой полёт даже после того, как к его ладони прикоснулось, что-то прохладное и нежное. Миша немного повернул голову и приоткрыл глаза – рядом с ним на диване лежала… Рита.

– Какой хороший сон, – едва слышно прошептал он, расплывшись в улыбке.

Рита улыбнулась и крепче сжала его руку. Миша вскочил, осознав, наконец, что никакой это не сон. Он смущённо покраснел, опустив глаза в пол.

– Ты мне тоже нравишься, – произнесла Рита, подсев ближе.

– Почему "тоже"?

– Думаешь я не заметила, что ты постоянно пялишься на меня. Ещё с экзаменов. Почему не подходил?

– Не знаю, – промямлил Мишка.

– Боишься?

Он промолчал.

– Боишься… Вижу, что боишься. А зря.

– Ты очень красивая…

– Поэтому меня нужно бояться?

– Я не просто испугался… Я испугался, что ты скажешь нет, пошлёшь меня куда подальше и я больше не смогу тебя…, – Миша замялся, не в силах произнести это слово, – …что ты перестанешь мне нравиться.

– Ну и дурак. Я тогда тоже обратила на тебя внимание и даже загадала, что если подойдёшь знакомиться, отвечу взаимностью, но ты не подошёл, и, прости, упустил свой шанс.

Миша виновато, но с надеждой посмотрел на Риту.

– И не строй мне глазки, ничего уже не изменится. Поздно. Но ты хороший мальчик, я чувствую, поэтому хочу дать пару советов. Ты же хочешь, чтобы у тебя была девочка?

Миша кивнул.

– У нас в группе есть только одна – Люда.

– Звучит как какое-то категорично.

– Просто поверь мне, – Рита встала и потянула Мишку за руку. – Пошли потанцуем.

– Я не умею, – стыдливо произнёс он, податливо следуя за ней.

– Я же не заставляю тебя аргентинское танго танцевать.

Она уложила его руки себе на талию, своими обвила шею и всем телом прижалась к нему. И они начали медленно двигаться в такт музыки. Её дыхание щекотало шею, аромат волос кружил голову и внутри у него всё колотилось от щенячьего восторга. И вдруг Рита подняла голову, и привстав на цыпочки, коснулась своими губами Мишкиных пересохших губ, он неумело ответил, при этом задрожав всем телом. Её губы были невообразимо вкусны и ничто не могло сравниться с их нежной и влажной мягкостью, а когда соприкоснулись их языки, внутри всё словно перевернулось. Хотелось, чтобы это состояние длилось вечно. Не с каждым случается такое и не каждый может вспоминать о своём первом поцелуе с такой нежностью и восторгом.

Но, так же внезапно, Рита остановилась, опустила руки, отошла в сторону и поправив волосы, направилась к двери.

– Не говори никому об этом. Ладно?

И не дождавшись ответа, вышла.

Ноги тут же подкосились, и он упал на диван, расплывшись в блаженной улыбке, решив для себя, что это всё-таки был сон. Одно только было непонятно, как после случившегося общаться с Ритой и общаться ли с ней вообще.

Неожиданно в комнату ввалилась толпа и увлекла разомлевшего Мишку с собой. Они пили, танцевали, пели под гитару, снова пили и танцевали, потом курили на балконе, а он постоянно выискивал в толпе Риту, а та всякий раз отходила в сторону, и он сталкивался с Людкиным взглядом. Эта игра в гляделки продолжалась весь вечер. К десяти парочки начали расползаться по углам и случайно или нет, но получилось так, что Миша оказался рядом с Людой. Они сидели молча, явно не понимая, что им нужно делать, о чём говорить и как себя вести. Он сделал робкую попытку прикоснуться к её руке, но почему-то остановился.

– Всё, я домой, уже поздно, – наконец сказал он, и решительно встал, – сумку только заберу у Валерки в комнате.

– А мне разрешили остаться до утра, – глядя куда-то в сторону многозначительно произнесла Люда.

– А мне нет.

Не постучавшись, Миша приоткрыл дверь Валеркиной комнаты и заглянул внутрь. Звучала та самая мелодия, что и в момент его наивысшего счастья, по стенам ползали пятна от цветомузыки, и что-то странное происходило на диване. Он сразу и не понял, присмотрелся, дождавшись пока яркий луч осветит угол, и тут же отпрянул – голый Валера лежал на голой, чуть слышно постанывающей Рите и ритмично дёргал свой задницей, словно вдавливая девушку в диван. Мишка рванулся было вперёд, но наткнулся на взгляд Риты, та едва заметно покачала головой из стороны в сторону и томно прикрыла глаза, словно говоря – "Не надо, мы же договорились".