Глава 6.

… – Чик – чирик. – Послышалось за окном. Это мой знакомый воробей, который залетал в мой дом. Случайно. Просто дырка в сетке оказалась. Надо было вовремя прибить. И во мне если честно проснулся ребенок. Которого сглазили… Но не гибрид типа после Чернобыля. И не виртуоз Хитрюга, который может капризничать и играть на нервах родителей. Кто кого. Но родителей же все-таки двое. Они улыбаются мне, например, и охраняют меня… Защитники вне политики. Если бы я был тем младенцем.

Или чуть старше. С умением ходить и говорить. Мыслить всего пока на одном языке. Чувств. Трепета творчества и поэзии. Потом придет романтика и сны про любовь. К человечеству. И философия места и счастья. И солнце. Которого хватит на всех. И родителей тоже. И они грустные жалостливые и совсем другого поколения. Другой закалки что ли. Мне бы их тоже было иногда жаль.

Ну а Большой детский мир наполненный чудесами подарками и сказками со счастливым концом и намеками на вечный оптимизм и добрых людей, и состояние радужного благополучия почти не считается. Вначале были детские голоса. Потом… Изгои поэты и облака. Романтики и кошки из детских снов. И «Чик – Чирик» в том числе. Теперь уже с большой буквы. Намекая на то что воробей тоже один из наших общих знакомы и даже общительных и дружелюбных как староверы и Японцы общих, но не общественных как изгои и параноики литературных героев. Пусть будет осень или первый снег.

Виртуоз. И конечно же оптимист. Не пианист и не трубач. Не держал в руках даже губную гармошку. Просто пишет стихи. Просто умеет ладить с детьми. Но ещё не с людьми. Так получилось. Играя на нервах и даже импровизируя. Игнорируя все лишнее как неудачник.

… – Итак. О шестом чувстве, но только вчетвером. Как пропуск в Детский мир, но не в магазин, а на детскую площадку в магазине. Перевозчик или переводчик с детского. Игры воображения и фантазёры. Плюс мечтатели с независимыми от внутреннего и внешнего перемещения может быть в пространстве, а может быть в образе и в творчестве. С ожиданием вдохновения. Как говорили раньше Музы. Содержание и наполненность талантливыми на первый взгляд, а на самом деле предвзятыми проделками формы и стереотипов мечтами и капризами лунатиков. Фразы протеста и неповиновения. Типа аппетит приходит во время еды. Бон Апетито. Пусть буду я. Король этого места. Клоун.

Двойник усмехнулся.

– Или пародия на него. Не серьезно как-то и склочно. Капризно. Партия не в плане политики, а в плане морали и качества, а не количества от слова конвейер безупречно белых облаков. Парочки и пропуск в большой мир из малого… Сознательно трогательно и требовательно как на экзамене, но не вдаваться в подробности. И в колкости… Вычислять и анализировать сравнивая требуемое и возможности. Противоположности. Шестое чувство и не до понимание происходящего в этом измерении пафосно… Не оправдываясь, а как-то скользко и немного подло от слово иронично и примитивно легко. Адекватно наивно и гуманно. Словно голуби. Они от бога.

В общем эта партия облаков оказалась немного не белой. Но не от слова рай конечно. А от слова природа. Немного пыли на них и налета грусти. Оптимизм почти не прошел. И справки их о чистоте принципов и идеалов… Спартанцы и основы слов про любовь. Страницы истории и дневники. Как говорится дотронуться до женского тела. Шестым чувством или глазами. И не сотворить кумира при этом. Отталкиваясь словами. Как мячик от стены. Опять же разумно и опять же гуманно.

Я вздохнул.

– Наконец то до женского. Шучу. Идеала. От идиота. К счастью в образе. Но не про имидж. Востребовано. Виртуозно и виртуально. И уже почти не во сне. Кстати я не учу игре на гитаре. И на арфе тоже. Начитанность – вот конек. Но как говорится в упор не вижу, как неудачник немного блефуя. Ирония и критика. Но не критично. Как кровать королевских размеров. Для меня одного… Налет мудрости и роскоши. Лукавство. Эксцентричность и легкий налет не пугающего эгоизма типа звездной болезни. Пинг понг. Как игра. Как тараканы на столе или пресловутые мухи. Крошки от хлеба или зерна риса.

Двойник усмехнулся.

– Лучше мухи чем тараканы. И начитанность чем не знание языков. Идеалисты смотрят хорошие фильмы, но не читают стихов. Так же как эгоисты с завышенной самооценкой просто не могут читать стихов потому что они циники в большинстве своем и прагматики. И это просто не укладывается как ниже их королевского достоинства. Не в жилу. Не простительно наивно и простодушно. А им надо быть серьезными и жесткими. Злыми. Карьеристами, например. Настоящими мужиками, например, или коварными женщинами. Опять крутилось на кончике языка. Недоступное и светлое. Слово Ажиотаж. Или жарко как в аду. И душа от слова мается. И счастье не в деньгах, а в состоянии покоя. Эстетично и наивно полагаясь на то что ангел хранитель поможет и защитит. Вот ты, например, смог бы? Не смотря на то что похож на зомби изгоя.

Я усмехнулся.

– Легко… Выучу только пару приемов единоборств и научу как заработать денег. Как не потратить их, а скопить. Хотя бы сохранить. А когда они появятся куда их вложить. Просто справочник какой-то. И советник. Но к сожалению, подсказать что-то конкретное типа сказочного чтобы стать миллионером на сто процентов увы. Миссия не выполнима.

Он улыбался. Иронично. Как будто улыбки бывают еще какими-то. Например, вальяжной и снисходительной или сдержанно покровительственной. Улыбка Монны Лизы и папы Римского. Может быть еще кино звезды.

– Я понимаю. Ты не золотая рыбка. А с принципами. Ты даже не джин. Больше похож на шамана. А временами на пастуха. Но не как не на трейдера или телохранителя. Но имидж кстати всегда можно сменить. И подобающую ему внешность тоже. Но вот то что в определённых далеко от сказочных кругах называется доступом в иные сферы и профессионализм вряд ли. Из пони не сделаешь скакуна. Да еще породистого.

Я нервно почесал бровь.

– Как козел прости отпущения. Вечная тема поколений. Нравов. И моды на них. Срывая зло на слабых. Гены и гении. Тоже кстати козлы отпущения. Первые отдыхают. К тому же еще и нервные. Как в воду опущенные. Гласные и согласные. Союзники и солдаты добра. А в преисподней сегодня солянка. И салат с грибами. Шучу. Противодействие приближенного к самому аду. Но пока не задействованного в их спектакле. На скамье запасных. Просто изгой и у него насморк не смотря на жару преисподней. Что осталось в нем доброго. Положительного. На фоне скверны.

Есть с чем сравнивать. Но не делить. Не раздельно же с чиханием и чтением свежей прессы питание. Натоптанными тропами дождя и войны. Лишь бы был положительный результат. И может быть эффект. А там время покажет и освоимся с новым грунтом как цветы и деревья. А до Нирваны прости еще далеко. И только по ощущениям совсем скоро. Как светлое будущее. Ассоциируется с уикендом на природе. А уикенд с раем. Это не обязательно. Как наскальные рисунки. Но скромность украшает туриста. А турист в образе талантливого писателя. Потому что в прозе. А поэт… Украшает романтический рассвет. И джентльмена. И не какого просвета. Рутина как пение птиц и побочные действия от лекарств. Как листопад.

Двойник категорично огляделся. Как почти ресторанный критик или даже проверяющий со стороны представителя Нирваны. Нет. Еще не готов вступить в НАТО. Шутка.

… – Провинция. Глубинка и потенциальные я бы сказал ортодоксальные ангелы. Капризы порой странных изгоев и поэтов ботаников не от мира сего. Плохиши в подсознании. И их полная противоположность зацикленные на трехлетнем возрасте подкидыши. Со стороны. Китайской стены. Просто тихони. И ленивцы. Но не пьяницы. А не глубинные бомбы начала эры разврата. И политического убежища в снах. Категория осень. Подкатегория листопад. Откровение джаза и клоуна. Как всегда, рыжего.

Можно ругаться матом и даже сквернословить. Не знаю, что хуже в принципе. От слова провинция. И глупости… Как начало конца социализма. Капитализм и его прелести прилагаются. И его амбиции, и первый миллион. И по инерции. Глобальные изменения в истине и в осатанелости, а не в климате. В кают компании. Мы отправляемся в Новый мир. Уникальность рождения гения в том, что он еще не понимает кто он. Такой же как все. Почти что как все из подкидышей. Остаться в детстве. С листопадом и ящерицами. Кузнечиками и бабочками. Но без извращений типа жертвоприношений.