– Ты что думаешь, что я всю жизнь собираюсь торчать в этом Окленде, да еще в твоем трактире? – рассмеялась женщина в лицо Джиллу. Джинти не просто отказала, но сделала это в своей манере резко и грубо.

Трактирщик тогда сильно огорчился, но не обиделся. И вообще терпению Джилла можно было позавидовать. Работница из Джинти никакая, посетителей обсчитывает, грубит, ругается как заправский матрос, любит крепкое спиртное, да вдобавок курит зелье. Она вообще какая-то безрассудная. При таком хозяине Джинти давно уже могла подняться. Она же вела себя так, что Джилл постоянно задумывался о том, чтобы её выгнать. Только где взять прислугу лучше, рассуждал Джилл, когда хорошие работники здесь, на самом краю света, наперечёт? В Окленде каждый второй – бродяга или преступник.

Жила Джинти при трактире с тремя своими ребятишками – девятилетней Эйлс и мальчиками – Дэви, который был младше сестры на четыре года и трёхлетним Томми. Может, если бы не они, Джилл давно без сожаления выставил Джинти на улицу. Более того, после того как родился Томми трактирщик выделил служанке самую большую комнату в доме.

Можно только удивляться, как у такой беспутной мамаши народились столь добрые и прилежные детки. С хозяином и окружающими вежливые, никогда не капризничали. Эйлс вообще умница, удивительно трудолюбивая девочка. Братья, когда оставались одни, тихо играли в своей комнате, а если выходили на улицу, то никогда далеко не отлучались. Глядя на беспутную служанку Джилл возмущался: как можно не ценить такое счастье?

Джинти и раньше плохо работала, а в последнее время с ней совсем не стало сладу. Служанка постоянно переругивалась с посетителями трактира, притом чаще всего – с самыми приличными, а то и вовсе бросала работу до закрытия трактира и до самого утра шла гулять с матросами. Иногда пропадала надолго. Вот и в этот день, еще не успели обслужить последнего посетителя, когда Джинти исчезла с одним из своих дружков, которых у неё половина Окленда.

Нынешним ухажёр Джинти – бывший матрос Джон Кларк, имел в Окленде отвратительную репутацию пьяницы и авантюриста. Кто он такой и откуда взялся никто в Окленде не знал. Кларка ничем полезным не занимался и проводил время шатаясь по городу и его окрестностям в поисках, что можно стащить или отнять. Других способов что-то заработать он не знал. В заведение Джилла этот дрянной человек приходил грязный и злой. Каждое его посещение трактира заканчивалось скандалом и дракой. Негодный матрос беспричинно цеплялся к посетителям, требовал бесплатного угощения выпивкой и отпугивал приличную клиентуру, которой дорожил трактирщик. Его поведение стало совсем невыносимым в это трудное время.

В добавок ко всему Кларк являлся в трактир в сопровождении дружков, таких же мерзких, как он сам. Больше всего отвращение вызывал Фрэнсис, с изуродованным лицом. В отличие от громилы Кларка, Фрэнсис не вышел ростом и если бы не коренастая фигура, его вполне было бы легко спутать с подростком. В одной из драк Фрэнсису сплющили нос, а через всё лицо – от волос до подбородка краснел огромный рубец от ножа. Как он только не лишился глаза? Будучи самым молодым в этой дрянной компании, Фрэнсис считался самым отпетым бандитом. В Окленде за ним закрепилась репутация убийцы. Его неоднократно арестовывали по подозрениям об участии в различных кровавых злодеяниях, но каждый раз он каким-то чудом выпутывался. Поговаривали, что именно он стоял за громким убийством нескольких маори на окраине города, найденных полгода назад и изнасиловании милой Клэр, учительницы гимназии. Случилось это прошлой весной. Не стерпев позора, несчастная наложила на себя руки…

В трактире Фрэнсис появлялся с большим острым ножом, которым обожал пугать прислугу и посетителей, требую выпивки. Трактирщик терпел такое поведение из последних сил, мечтая когда-нибудь выпроводить всю эту банду Кларка на улицу, чем бы это ему не угрожало.

Снова увидев оставленные Джинти неубранные столы, Джилл пришёл в ярость, но тут со стороны кухни услышал звон посуды. Оказалось, что это малышка Эйлс наводила порядок. Куда после этого делась его решимость избавиться от ветреной работницы? Джилл в очередной раз пожалел детей. Особенно ему нравилась Эйлс, хрупкая, из-за постоянного недоедания, но при этом приятной наружности светленькая девочка. К тому же очень прилежная и аккуратная. Джилл давно оценил её трудолюбие. Пока мать работала, Эйлс, точно нянька, занималась воспитанием младших братьев, которых очень любила. Девочка их обстирывала и кормила. Когда кто-то из посетителей её чем-то угощал, Эйлс всегда делилась с братьями. А после того, как расходились посетители, помогала матери убираться в трактире.

– Опять твоя мать ушла с матросами? – не то спросил, не то уведомил её Джилл. – Вот что мне с ней делать, Эйлс?

– Не знаю, господин Джилл. Я сама много раз ей говорила, только ведь никого не слушается, – полные слёз детские глаза смотрели на Джилла.

– Что дальше? Сколько ещё терпеть её выходки? – не успокаивался трактирщик. – Какая она работница?

– Пожалуйста не выгоняйте нас, я всё приберу, – не давая ему продолжить, взмолилась Эйлс, – вы знаете, что без вас мы пропадем. Особенно братья. Они ведь маленькие.

Джилл как-то неопределённо махнул рукой.

– Можно подумать, она большая, – подумал трактирщик про себя. Если бы от него зависело, он забрал бы детей себе, а их мамашу с чистой совестью выгнал на улицу.

Горы грязной посуды стояли на столах со вчерашнего дня. Того и гляди, крысы начнут по столам бегать.

– Ладно, – сказал трактирщик после небольшой паузы, – Давай, малышка, помогай матери.

Джилл уже собирался закрывать трактир, когда в довершение всех неприятностей этого дня, случилось новое происшествие. Матросы с американской китобойной шхуны, которую невесть как занесло в эту часть Тихого океана, притащили к нему полуживого старого моряка, которого меж собой называли «гробовщиком». Лицо моряка было опухшее, и он не мог говорить, только шевелил губами. Да ещё его трясло как лихорадочного. Любой трактирщик испугался бы даже приближаться к такому, а не то чтобы позволить привести его в своё заведение. Так и Джилл подумал, что старый больной моряк чего доброго занесёт к нему на постоялый двор лихорадку или какую-нибудь заразу похуже, и хотел выпроводить старого моряка на улицу. Но дружки «гробовщика» стали угрожать, что разнесут весь трактир, если он откажется принять их друга. И обещали, что завтра обязательно зайдут его проведать.

Не надеясь получить от постояльца хоть какие-то деньги, Джилл, уже свыкшийся с неприятностями, распорядился поселить его в самую плохую комнату с крошечным окном, напоминающее корабельный иллюминатор. Эта комнатка использовалась в гостиничной части постоялого двора как чулан. В комнатке находились лишь плохо отесанный деревянный лежак с грязным тюфяком, наподобие тех, которыми пользуются матросы на кораблях, да тумбочка. Там же хранился хозяйственный инвентарь, который трактирщик распорядился убрать. Моряк чувствовал себя настолько плохо, что, казалось, не доживёт и до утра. Джилл сделал замечание его дружкам, за то, что положили моряка на живот, но те настолько пьяны, что проявили полное безразличие. Сам же Джилл прикасаться к больному побрезговал. Так его и оставили.

2.

Утром объявилась Джинти. Выглядела неопрятно, и из неё не выветрился хмель. На лице служанки Джилл увидел свежие синяки. Руки в ссадинах. Всю ночь женщина прогуляла со своим дружком, который, вероятно, её побил, что уже не раз случалось прежде. Джинти с трудом сдерживала зевоту, теперь ей очень хотелось спать. При виде изодранной сонной работницы трактирщик едва сдерживал себя от ярости.

– Ты посмотри на себя! На кого похожа? Что подумают посетители, глядя на такую прислугу? – набросился он на Джинти. Но та ничуть не смутилась от гнева своего хозяина. Напротив, смотрела на Джилла с нескрываемым презрением.