Миновав ворота и проехав по мощеной дорожке, белый «Линкольн» остановился у парадного, и Вадим был благополучно передан на попечение пожилому дворецкому.

– Господина Остберга пока нет, хозяин попросил извиниться за него, – уже в холле сообщил дворецкий. – Он будет к вечеру, часам к шести. Позвольте, я покажу ваши апартаменты.

Вадим оглядел мельком окна замка, и в одном из них увидел лицо темноволосой девушки – едва она встретила его взгляд, как штора дрогнула, и лицо исчезло.

«Пленница замка? – про себя усмехнулся Вадим. – Таинственная принцесса?..»

Они поднимались по мраморной лестнице. Вадим старался не вертеть головой, но полотна в старинных золоченых рамах, скульптуры, стоявшие по дальним и ближним углам, так и притягивали его взгляд.

Вадим был уверен, что ему достанется люкс. Так оно и случилось. По его апартаментам можно было кататься на «харлее», а на террасе играть в футбол.

– В баре любые напитки: коньяки, вина, – сообщил дворецкий. – Минеральная вода в холодильнике. Если вам что-то понадобится срочно, позвоните. Номер дежурного есть в книжке у телефона. Изволите заказать обед, господин Арсеньев?

– Позже, – сказал Вадим.

– Как скажете, – поклонился дворецкий. – Надумаете погулять, у нас есть прекрасное озеро. Там водится роскошный карп – и удочки есть! Располагайтесь, отдыхайте.

«Как в сказке!» – решил Вадим.

Когда дворецкий ушел, он залез в бар – огромную музыкальную шкатулку, доверху набитую дорогим питьем. Аппетита и впрямь не было – его терзала неопределенность. Выпив рюмку коньяка, он отправился на террасу, сел в плетеное кресло и уставился на здешние красоты. Но разве ему никогда не казалось, что однажды нечто подобное с ним обязательно приключится? И вот взмах могучего крыла рядом накрыл его воздушной волной, чей-то цепкий клюв прихватил за шиворот и потащил. Но где он теперь: под долгожданными облаками или над пропастью, вот вопрос?..

Впрочем, одно другое не исключало.

Дело шло к вечеру. Успев принять душ и закусить ветчиной из холодильника, Вадим сидел на террасе в том же плетеном кресле, когда услышал шум приближающейся машины. Поднявшись, он увидел, как за рядами деревьев сверкнул длинный белый автомобиль и тотчас скрылся за поворотом. Арсеньев вскинул руку с часами, и сердце его учащенно забилось. Оказалось без четверти шесть.

Несомненно хозяин пожаловал домой.

Прошло еще полчаса, когда в дверь Вадима постучались и вошел дворецкий.

– Господин Арсеньев, князь просит вас спуститься в гостиную. Вы готовы следовать за мной?

– С нетерпением ждал этой минуты, – ответил он.

Когда Вадим вошел в гостиную, дворецкого за его спиной уже не было. В середине большой залы стоял высокий худощавый мужчина в легком голубом джемпере и светлых брюках. Он оказался копией того человека, которого Вадим видел на плакате в доме циркача, только старше на добрых четверть века. В его по-юношески пышной шевелюре жестко сверкала седина. Видимо, он только что прохаживался и обернулся на звук открывшейся двери…

Они двинулись навстречу друг другу, и Вадим сразу заметил, как цепко хозяин дома смотрит на него. Как остро звучит в его взгляде интерес к гостю.

Хозяин первым протянул гостю руку – на безымянном пальце его сверкнул крупный изумруд:

– Константин Остберг.

Голос его был уверенным, тембр – низким и глубоким.

– Вадим Арсеньев.

– Присядем, – проговорил хозяин, – у нас есть минут пятнадцать для беседы перед ужином. Как-никак, я думаю, мы оба ждали этой минуты. И, наверное, я – с большим нетерпением!

Тон его был настолько убедительным, что Вадим не решился с ним спорить.

– Вы знаете, господин Арсеньев, – когда они сели в кресла друг против друга, проговорил хозяин замка, – я вас представлял себе именно таким. Высоким, физически крепким, с благородным лицом.

Вадим хотел было присвистнуть, но сдержался. Вот уж он не мог подумать, что его внешность как-то интересна господину Остбергу!

Хозяин замка поинтересовался биографией гостя. Но чем тот мог удивить князя? Он не был великим фокусником или потомком древнего аристократического рода, не разъезжал по миру. Единственным своим везением он мог считать небольшую книжку, которая и послужила причиной их знакомства.

Когда Вадим договорил, Остберг кивнул:

– Больше всего я жалею о том, что с опозданием на несколько лет прочитал русский журнал, где была напечатана история Дионисия из Идона. И что наше знакомство было отложено на столь долгое время. – Остберг пожал плечами. – Я просто не знал, в какой именно стране появится такая книга, но в ее появлении я не сомневался!

– Последние две недели со мной все говорят загадками, – не смог сдержаться Вадим. – И вы туда же.

– Это как затишье перед бурей, – заверил его хозяин замка.

– Бурей станут ответы? – спросил гость.

– Возможно. – Остберг зацепил взгляд Вадима и теперь не отпускал его. – Скажите, когда вы решили написать книгу? Что вас подтолкнуло? Мне необходимо это знать. Каков был первый импульс для ее рождения? Впрочем, вы нам расскажете об этом за ужином. Именно – нам. – Остберг поднялся с кресла. – Идемте в столовую, господин Арсеньев. Уверен, вы будете рады новому знакомству!

В просторной столовой с окнами во всю стену сгущались сумерки. За лесистыми горами садилось пурпурное солнце.

– Познакомьтесь, Вадим Александрович, – отходя в сторону, проговорил Остберг, – это моя дочь Катарина. Надеюсь, вы подружитесь.

За дальним концом длинного стола, спиной к вечернему свету и лицом к мужчинам, сидела девушка – тоненькая и темноволосая.

Вадим подошел ближе и сразу понял: это она следила сегодня за ним из окна замка!

– Добрый вечер, – сказал он.

– Добрый, – ответила девушка. – Мы все с нетерпением ждали вашего приезда, Вадим Александрович. Господь услышал нас, и теперь вы здесь, с нами.

– Вы хорошо говорите по-русски, – все, что нашелся сказать гость.

– Моя мать была русской, – ответила Катарина.

Вадим нахмурился. Как и ее отец, она смотрела на него так, точно они были знакомы.

– А если нам зажечь свечи? – предложил князь.

Он хлопнул в ладоши, слуги внесли ужин, канделябры вспыхнули десятками свечей, и все трое сели за накрытый стол.

Поначалу трапезничали молча. Катарина, когда их взгляды с гостем встречались, едва скрывала смущение. Князь повторил свою просьбу, и Вадим рассказал историю создания книги. Отец и дочь слушали его очень внимательно.

– Не сомневаюсь, у вас было много черновиков, когда вы писали книгу о Дионисии, – проговорил князь. – Скажите, Вадим, а было то, что не вошло в книгу?

– Еще бы! – ответил гость. Сделав глоток белого вина, Вадим промокнул губы салфеткой. – Иногда фантазия уводила меня слишком далеко! Взять к примеру пожар в Константинополе. Я закрывал глаза и видел, как Дионисий, человек, в сущности, кроткий, сражает мечом наемника-венецианца, пытавшегося надругаться над девушкой-гречанкой. Или другая картина: Дионисий у патриаршей школы перед соучениками читает Гомера, и все, затаив дыхание, слушают его. Ему один из педагогов делает замечание за языческого автора, а Дионисий отвечает: не будь Гомера, не было бы и греческого языка!

– И вы по своей воле отказались от таких эпизодов? – не отрывая от гостя пристального взгляда, спросил Остберг.

– Но это – лишь моя фантазия.

– А вы случайно не помните, что читал перед своими сокурсниками Дионисий?

Вадим улыбнулся:

– Интересное слово – «помните». Это были первые строки «Илиады».

Глядя перед собой, Остберг улыбнулся:

– А ведь пятого июля, в году тысяча двести первом от Рождества Христова, на земле Византии, в Константинополе, на ступенях патриаршей школы Дионисий из Идона и впрямь читал Гомера. – Хозяин дома поднял на Вадима глаза. – Это была «Илиада». И он читал ее с самого начала – с самых первых строк!

– Вы шутите? – спросил гость.

– Ничуть. Я никогда не говорил так серьезно, как сейчас.