– Ну, так сходи, скажи ему, что я тебя отправил.

Эрнесто моментально испарился, зато пришли ещё двое. Так сказать, двое из ларца, одинаковых с лица. Парни лет шестнадцати, близнецы. Лица их были, впрочем, не совсем одинаковыми. У одного левую щёку пересекал уродливый рваный шрам.

– Билл, – представился близнец со шрамом.

– Эрни, – представился близнец без шрама.

Подробности своей биографии оба предпочли не рассказывать.

– Виктор, – ответил я сразу обоим, – сегодня прибыл.

Тут разговор прекратился, потому что в казарму вошёл ещё один боец. Это был мужчина лет сорока или больше, высокого роста, почти на голову выше меня, худой, но широкий в кости, а болезненная бледность делала его вытянутое лицо похожим на физиономию инопланетянина. Одет он был в белую рубашку с коротким рукавом и тёмные брюки, строго по моде нашего мира. Кроме всего прочего, он был абсолютно лысым. В длинных руках он держал котелок, из которого вкусно пахло варёным мясом. Котелок он поставил на стол, после чего объявил:

– Хлеб принесёт Эрнесто.

Речь его была не то, чтобы заторможенной, но все слова он произносил одинаковым тоном, совершенно без интонации. Словно искусственный голос робота. Глаза его при этом смотрели в одну точку, как бывает у слепых и впавших в прострацию.

– Это Курт, – сказал за него Эванс, – он немного… простоват. Не слабоумный, нет. Просто голова его работает иначе, чем у нас. Но боец хороший.

Тут заявился Эрнесто. Парень был в приподнятом настроении. Причину понять было нетрудно, в одной руке он нёс огромный каравай чёрного хлеба, а другая сжимала объёмистую бутыль с прозрачной жидкостью.

– Вот, – сообщил он, выставляя своё богатство на стол, – Гэндальф сказал, что нам завтра только после обеда выходить, так что можем пока расслабиться.

– Отлично! – откликнулись близнецы, и стали выставлять на стол стаканы из мутного стекла.

В котелке был суп, точнее, не совсем суп, а густое варево из мяса и овощей, которое условно можно было обозначить как борщ. Этот суп быстро разлили по глиняным мискам, достали ложки (обычные железные) и приступили к еде. Эванс порезал хлеб, а Эрни, открыв бутылку, разлил содержимое по стаканам. Наливал понемногу, из чего я сделал вывод, что пойло крепкое. Все взяли стаканы, а Эванс на правах старшего произнёс нечто, похожее на тост:

– Друзья, в нашу компанию сегодня влился новый человек, Виктор. Он, как и все мы, тоже имеет непростую биографию, но это неважно. Важно то, как он проявит себя в бою. Завтра мы это увидим.

Все, кроме Курта, согласно кивнули и сдвинули стаканы. Напиток оказался банальным спиртом, благо, привычка к такому у меня была. Да и налито было совсем немного. Жидкий огонь не без труда провалился в желудок, а оттуда уже разошёлся по телу живительным теплом. Выпили и остальные. Курт вылил в рот содержимое стакана, при этом даже не изменил выражение лица, словно пил простую воду. Так и продолжал смотреть куда-то вдаль, а правая рука с ложкой закидывала в рот новые порции супа.

В бутылке было немногим более литра, на шестерых не так уж и много. Близнецы опьянели сильно, но буянить не пытались, Эрнесто смотрел орлом и высказывал надежду, что завтра отловят симпатичную ведьму. Тестостерон у парня зашкаливал, подозреваю, что за неимением ведьмы, он бы и вурдалака поимел. Курт, расправившись с едой и сполоснув тарелку, продолжал сидеть и смотреть вдаль. А Эванс предложил мне прогуляться.

Когда мы снова вышли на стену, потянуло свежим ветерком, который хоть немного разогнал вечный смог от вулкана.

– А табака здесь нет? – спросил я его. Сейчас, после еды и выпивки, как никогда хотелось курить.

– Вообще-то, есть, – задумчиво проговорил он, – никто из нас не курит, нужды не возникало, но ты поутру сходи к интенданту на склад и скажи, что тебе нужен табак.

– Так и сделаю, спасибо.

– Как тебе парни? То есть, понятно, как. Но завтра нам идти в рейд и каждый из них прикроет тебе спину. Это всё опытные бойцы, не один год здесь, многое прошли.

– А близнецы? Давно они здесь?

– Немногим меньше, чем я. Года три с небольшим.

– Не понял, – что-то не стыковалось у меня в голове, – как три года?

– Чего ты не понял? – удивился командир, – когда они появились, им было по тринадцать, или около того.

– А за что?

– У их папы было много оружия, он любил возиться со стволами. В один прекрасный день детишки вскрыли папин арсенал, а потом пошли в школу. Устроили там жуткую бойню, понимаешь, когда из полуавтоматических винтовок стреляют по толпе, жертв будет много. Убили они тогда почти полсотни человек, а потом, ещё до прибытия полиции, убежали домой. Дома Билл взял дробовик и снёс голову папе. Полиция их вычислила и оцепила дом. Какое-то время они отстреливались, потом Билла убил полицейский снайпер, а Эрни застрелился сам. Как тебе история?

– Неплохо, про Курта и спрашивать боюсь.

– У Курта было плохое детство. Очень плохое. Настолько, что воспоминания он сохранил до старости. Однажды ночью он пошёл искать свою мать. В дом престарелых. Не нужно быть очень умным, чтобы понять, что он хотел с ней сделать. Но найти её Курт не смог. А потому взял топор и стал убивать всех, кто там был. Старики ведь не могут сопротивляться, да и убежать им сложно. Пансионат тогда был залит кровью едва не по колено. Потом он поймал медсестру и поинтересовался, где его мать. Та работала давно и помнила её. Она сказала Курту, что его мать умерла полтора года назад. На этом его желание убивать сошло на нет. Он просто опустил топор и пошёл на выход, где его ждала полиция. При этом у него были шансы, всё объяснялось травмами детства, в толерантной Европе за такое бы даже в тюрьму не посадили. Максимум, что ему грозило, – это психиатрическая клиника. Вот только топор он выбросить забыл, а потому, когда подошёл к полицейским на три метра, не обращая внимания на их крики, по нему открыли огонь. Сразу из десятка стволов. И вот он здесь. Но не нужно переживать, он отличный боец. Сильный. Намного сильнее меня. И ничего не боится. Кроме того, он обладает даром, что-то вроде экстрасенсорики. Видит то, чего не видят другие. Правда, действует этот дар редко и спонтанно.

– А ты?

– Ничего интересного. Меня хотели арестовать за сексуальные преступления, а я этого не хотел. Свою точку зрения я отстаивал с автоматом в руках. Просто психанул и схватился за оружие, а останавливаться потом было уже поздно. Результат известен.

Я подумал, что это странно. Красивый мужик, на него точно бабы вешались, вряд ли стал бы кого-то насиловать. Педофил, разве что. А вслух добавил:

– Как и у меня. Я тоже не хотел быть арестованным.

– Теперь мы знаем больше. Были среди нас ещё марокканец Юсуф, который перерезал весь гарем своего богатого отца, и итальянец Гвидо, совершивший кучу убийств и изнасилований. Оба сейчас там, в госпитале, – Эванс показал в противоположную от топей сторону. – У Юсуфа ещё есть шансы, а Гвидо, скорее всего, там и останется. У него половина костей сломана.

– Что насчёт завтра? – спросил я.

– Пойдём в рейд. На этот раз не для того, чтобы предотвратить вылазку тварей, для этого поднимают по тревоге. Плановый выход нужен, чтобы пройти вглубь болот. Что-то понадобилось нашему руководству, какой-то артефакт, или книга. Может быть, появилась новая тварь и нужно добыть образец. Возможно, нечисть проводит какой-то обряд и нужно им помешать.

– Насколько это рискованно? – спросил я.

– Насколько рискованно совать голову в пасть крокодила? Примерно так.

– Ясно, отдельная преисподняя, – сказал я и отправился обратно в казарму. Там к моему появлению все уже спали. Я разделся и лёг на кровать, застеленную матрасом, набитым соломой. Нервное потрясение, обилие впечатлений, усталость и алкоголь сделали своё дело, стоило мне закрыть глаза, как я моментально заснул и не просыпался до самого утра.

Глава вторая