– Ты молодец, – сказал Эванс, присаживаясь на край кровати, – в первом бою так себя показал. Это дорогого стоит.

– Да ладно, – отмахнулся я, хотя похвала была мне приятна, – зато от огненного заклинания уйти не сообразил.

– Кстати, о заклинании, – Эванс вдруг нахмурился, – я думал, что всё будет куда хуже, от огненной волны быстро перегорают деревянные балки больше метра в обхвате. От твоих ног должны были остаться только обгорелые культи, а ты отделался лёгкими ожогами.

– Может, заклинание было слабым? – предположил я, – ведьма была уставшей, мана закончилась?

– Оно не может быть слабым или сильным, оно либо получается, либо нет. А запас маны у ведьмы и так небольшой. Она её запасает в амулетах, одежде, волосах, поэтому, если ведьма голая, то опасности от неё почти нет.

– А Архонт что об этом говорит?

– Тоже в недоумении, он скоро придёт. Расскажешь ему об ощущениях. И вот ещё что, здесь тоже не пристало ходить голым. Оденься.

Он положил на кровать шорты из грубой материи. Да, сейчас мне штаны натягивать на обожжённые ноги будет нелегко, а вот такое в самый раз подойдёт.

Когда они ушли, я попытался сесть. Оказалось, что если не сгибать колени, то боль почти не чувствуется. В несколько попыток сумел натянуть шорты. Одежда, даже такая, придала уверенности. Теперь ещё встать и доковылять хотя бы до сортира. Захотелось пить, кружки не было, поэтому я отхлебнул прямо из широкого горлышка кувшина. Чистая родниковая вода показалась мне необычайно вкусной. Жажда мгновенно ушла, но взамен проснулся голод. Отломив от каравая приличных размеров кусок, я положил сверху пару ломтиков сала и начал жевать. Вкус был божественным, хлеб только что из печи, даже ещё тёплый, а мягкое подкопчённое сало таяло во рту. С едой прибывали силы, я уже не чувствовал себя инвалидом.

Тут послышался негромкий стук в дверь. После этого, не дожидаясь разрешения, пришедший вошёл внутрь. Как я и ожидал, это был Архонт. Выглядел он сегодня куда лучше. Борода аккуратно расчёсана. Да и одет он был уже не в ветхую рясу из мешковины, а в приличную длинную мантию тёмно-синего цвета. Ноги уже не босые, обуты в прочные сапоги. Только посох остался прежним, я ещё подумал, что Архонт не так уж стар и немощен, чтобы опираться на палку, посох для него, скорее, оружие и волшебная палочка.

– Здравствуй, Виктор, – тихо произнёс он, присаживаясь на стул.

– Здравствуй, Архонт, – я слегка привстал на кровати. – Ты хотел со мной поговорить?

– Да. Эванс рассказал о тебе, ты отлично сражался, убил двух оборотней, да ещё и собственноручно захватил артефакт. Ты достоин награды, только я не знаю, как можно тебя наградить. Медаль тебе не нужна, а деньги здесь некуда тратить. Можно дать тебе короткий отпуск, но жители острова таких, как ты, не любят и боятся. Лучше без нужды не показываться в селениях.

– Это неважно, – я безразлично махнул рукой, – да я никуда и не собирался.

– Эванс сказал мне также, что ты прикоснулся к артефакту. Это так?

– Да, – не стал я отрицать очевидное, – перчатки надевать было некогда. Более того, я и в книгу заглянул, она была открыта, а закрывать глаза в бою себе дороже.

– Это плохо, – Архонт ощутимо напрягся, – что ты при этом почувствовал?

– Огненная строка, словно впечаталась мне в глаз, – я закрыл глаза и помассировал веки пальцами. – А артефакт поглотил мою кровь, когда я поцарапал руку об его оправу.

– Очень плохо, – печально произнёс старик. – Теперь тёмный мир знает тебя и будет искать к тебе подход.

– Предложат стать одним из них? – спросил я, быть завербованным противоположной стороной мне не хотелось.

– У тьмы много способов, много путей к человеческому разуму, – начал объяснять Архонт, – быть тёмным магом непросто, но это большой соблазн, огромная сила, знания, почти бесконечная жизнь. Немногие от такого отказываются, очень немногие. Да и твоё прошлое. Воспоминания, от которых ты хотел бы избавиться. Это тоже путь к овладению твоей душой.

– Как это будет выглядеть? – спросил я его. Нужно быть готовым.

– В стычках с тьмой ты будешь слышать некие голоса, они будут звать тебя, манить к себе, обещать что-либо, надеюсь, ты выдержишь. Теперь другое, что за заклинание ты прочитал?

– Повторить?

– Сейчас, – он вытащил из складок мантии некий предмет, сильно похожий на значок американского полицейского, тоже звезда поверх щита. – Вот, возьми в руки и крепко держи. Это нечто, вроде страховки, я не хочу, чтобы случилось непоправимое.

Я крепко сжал «значок» в руке и произнёс:

– Энеос градас тогу брадас, – произносил я не по памяти, огненная строка, о которой я уже начал забывать, снова выскочила перед глазами.

Тут произошло странное, амулет нагрелся и завибрировал у меня в руках, а Архонт вынул из складок мантии тот самый артефакт. Странное дело, там, на алтаре, он был абсолютно прозрачным, а теперь кристалл словно наливался изнутри чёрной кровью. Как будто в воду капнули чернилами. Архонт всмотрелся в глубину кристалла и резко сказал:

– Всё, эксперимент окончен! Отдай амулет, и отдыхай, я бы попросил тебя забыть заклинание, но, увы, ты его уже никогда не забудешь.

– Подожди! – крикнул я вслед, – объясни хоть, что со мной? Эванс говорил, что на меня заклинание ведьмы плохо подействовало, это от того, что я артефакт трогал? Или от прочитанного? Или что?

– И от заклинания тоже, – старик говорил неохотно, в глаза бросалось, что он сам знает не всё. – Ты вообще странный. Часть тебя теперь принадлежит тьме, совсем небольшая часть, а вырастет она, или исчезнет, зависит от тебя.

С этими словами Архонт покинул моё временное жилище. Я без дела провалялся до темноты. Хоть бы книгу какую дали. Когда за окном сгустились сумерки, в комнату без стука вошёл солдат и поставил на стол ужин, а рядом нечто похожее на керосиновую лампу и коробок спичек. Сам он тут же удалился, а меня принесённые вещи заинтересовали. Есть пока не хотелось, но среди принесённых мне днём продуктов, я приметил кисет с табаком и свёрнутую в свиток папиросную бумагу. То, что нужно. Курить я начал только в армии, но дурная привычка крепко в меня въелась. Сворачивать самокрутки я не умел, но наука эта оказалась нехитрой. Прикинув, что пепельницы здесь нет, да и дымить в помещении нежелательно, я со скрипом доковылял до двери. За дверью было небольшое крыльцо, на которое я аккуратно уселся, стараясь не сгибать колени. Прикурив, я сделал затяжку и закашлялся. Табак был крепким, более того, это был именно табак, а не та смесь из листьев и сена, пропитанная синтетическим никотином, которой начиняют сигареты в моём мире. От курения я успел отвыкнуть, голова закружилась. Может, стоило бы вообще бросить? А, плевать, смерть от рака мне явно не грозит, потому хотя бы, что я до неё просто не доживу, погибнув раньше от когтей, зубов или заклинаний. Так что, нет смысла отказывать себе в удовольствиях.

Сидение в темноте располагает к размышлениям, я смотрел на звёздное небо и продолжал убеждать себя в том, что окружающий мир реален. А правда, могло ведь быть и так, что меня не насмерть убили, а отвезли в реанимацию. Преступников, даже таких, как я, тоже лечить положено. Вот я сейчас там лежу в реанимации, под капельницей и аппаратом искусственной вентиляции лёгких, а всё, что я вижу, – это такой сон затяжной, вроде летаргического.

В какой-то момент я и сам уже начал в это верить. Рациональное мышление никуда не делось, оно скорее верило в сон, чем в существование мира, где живут маги, ведьмы, оборотни и вурдалаки. Но, с другой стороны, в такой ситуации просыпаться не хотелось. Пусть уж лучше сон окажется явью. Мои размышления прервал монотонный голос из-за угла:

– Думаешь что это всё не всерьёз?

Я от неожиданности чуть окурок не проглотил. В метре от меня стоял лысый великан.

– Курт! Ты чего? Нельзя же так пугать. И… Ты мысли читаешь?

– Извини, Виктор, иначе я не умею. А мысли читать мне и вовсе не нужно. Все об этом думают в первые дни своего пребывания здесь. Даже я.