Я уже сообщил, что у Саши две дочки, но еще не уточнил, что они близнецы. Уточняю. Когда Саша узнал, что ожидаются близняшки, он официально отказался участвовать в продолжении воспроизводства.

– Я знаю, что будет. Будет восемь девок, один я – и это в лучшем случае, если не будет близнецов. С меня хватит семи.

Но, по правде говоря, он напрасно жаловался, Люба без проблем управляла всем семейством, включая его, и при этом получала неплохую зарплату: она была бухгалтером солидной фирмы.

Так, бомбу, бомбу… Где взять бомбу? Хорошо бы эффектное уголовное дело кого-нибудь из элиты.

Все знали, что основные перемены в стране начались с «большой двадцатки». Только после этого события Украина нажала на газ и рванула вперед. Конечно, реформы, конечно, налоговая система, конечно, социальные сдвиги – все это сыграло свою роль и было необходимо. Но Украина находилась в критическом состоянии: на последнем месте в Европе по всем показателям, кроме коррупции, по коррупции – на первом! Это была агония государства. Поэтому обычные методы для лечения не годились, только экстраординарные, хирургические! Новое правительство применило шоковую терапию. Суды почти одновременно посадили двадцать высших элитных воров во главе с их лидером. Только тогда все и началось. Никто даже не думал, что эти «весенние посадки» – народная остро́та – дадут такие бурные всходы. До шестнадцати процентов роста годовых! Казалось бы, сажать – слишком примитивно, из серии простых решений, которые предлагают популисты. Большинство полагало, что из украинского народа тягу к коррупции, взяткам и воровству за долгие годы никакими посадками не выбьешь. Это большинство возражало малочисленным оптимистам: не приводите в пример Грузию, сколько там этих грузин?.. С гулькин нос. А нас сорок миллионов, и все разные.

Но оптимисты оказались правы: украинцы доказали, что дело не в количестве, а в политической воле. На удивление быстро все всё поняли. Сообразили, когда посадки, продолжаясь в верхних эшелонах, опустились в средние, а потом и в нижние и в лучшем случае заменялись солидными штрафами. Дольше всех держались врачи, но и их прижали. Десять лет большинством в парламенте была партия «Неотвратимость», и она свое название оправдала.

И оказалось – не так уж это примитивно. Во-первых, почти не воруют, а во-вторых, если нельзя выжимать нетрудовые доходы, то какой смысл чиновникам не разрешать, вмешиваться, запрещать, указывать, то есть мешать желающим работать. А если никто не мешает, то люди могут многого добиться, что Украина и доказала. В этом и суть либертарианства.

А сейчас… Ведь шепотом говорят, что опять повадились… Вроде бы… И Саша нюхом чует, что можно найти острую тему, есть подземные течения. Но должно быть что-то новенькое, не говоря уже о доказательствах, сейчас за клевету и срок можно схлопотать. Те времена, когда журналисты и политики могли безнаказанно нести все что угодно, давно прошли. Втягиваться в безнадежную и бесконечную авантюру не стоит, какой бы заманчивой она ни выглядела. Сколько времени понапрасну он потратил на Чичигина! Когда это было? Десять?.. Нет, восемь лет тому назад. А как хотелось принести редактору на блюде голову начальника городского управления полиции. Но: не пойман – не вор.

А вот и улица Успенская, угол Канатной. Немного шумно, но что поделаешь. Зато в этом же дворе живет семья Любы, на дверях их квартиры написаны три фамилии, две из них – изгнанных мужей.

Квартирка у Саши с Любой неплохая, второй этаж, четыре комнаты, кухня и даже два туалета – бывшая коммуналка. В гостиной девочки делали вид, что готовят уроки. Саша привычно поцеловал их в лоб – наклоняться не нужно было, Любина порода телом, а головой, возможно, его – Люба почти блондинка, а они почти брюнетки. И похожи на него, определенно похожи.

Саша спросил: «Как дела?», ответа не стал дожидаться. В гостиной было чисто и рациональный минимум необходимой мебели – рука Любы. В это время зашла бабушка Аня, крепкая, крупная семидесятипятилетняя… женщина, ее старухой не назовешь. Саша поздоровался и сказал:

– Я иду работать, можно меня не дергать?

– Конечно, можно, – это было трио.

В кабинете, посреди комнаты, стояло два компьютерных кресла спиной друг другу, перед ними – два стола с компьютерами прижались к противоположным стенам: Любе тоже приходилось работать дома. Рядом с каждым столом у стены стояло по шкафу, один забит всякой всячиной – Сашин, другой, с аккуратными папками и литературой по специальности, – Любин.

Саша сел за свой стол, включил компьютер – это происходит автоматически, без компа нечего за столом делать.

Открылась дверь, извиняясь, вошла Аня, на небольшом подносе – чашечка кофе, бутерброд с колбаской. Любина школа. Мне остается повторить, что моим героям с женами повезло.

Ну, за работу. Бомба, бомба… Откуда ее возьмешь? Глупо сидеть, глядя в пространство, в ожидании наития. Лучше подработать последний рассказ, все руки не доходят.

Открыл рассказ «Синдром китайского Мандарина». Нашел текст, который ему казался шероховатым.

«У Бальзака в “Отце Горио” был задан такой вопрос… Гм, попробую по памяти, близко к тексту. Как бы читатель поступил, если бы мог, не выезжая из Парижа, одним усилием воли убить в Китае какого-нибудь неизвестного ему старого Мандарина и благодаря этому сделаться богатым?»

Нет, ни для творчества, ни для философских размышлений настроения не было.

Неизвестный китайский Мандарин… Китайский Мандарин снова вернул его мысли к Чичигину, который на днях объявил, что собирается в почетную отставку, на заслуженную пенсию.

Китайский Мандарин из Тайваня… Как в этом рассказе, как в сказке! Оказалось, что Чичигин настолько чист и неподкупен, что заслуживает небесной благодати. Он так и писал о себе в «Фейсбуке»: «Правда побеждает, и честность вознаграждается». С его-то рож… простите, мор… простите, лицом. Но прав был редактор, когда сказал, что физиогномика не принимается судом в качестве доказательства и слухи – тоже.

– Папа, а можно я…

– Таня, я же просил, я занят.

Саша не мог поверить и перенести то, что тогда произошло. На Тайване умер престарелый совладелец офшорного банка, не оставил завещания. Наследников, как и положено, разыскивали по миру и нашли только одного – это был Чичигин. Сначала в это никто не поверил, даже неспециалисты в физиогномике. Но он не вызвался, его нашли. И он даже не знал, что у него есть такой родственник. Оказалось, родного брата деда Чичигина маленьким увезли в Харбин, а больного деда, которому тогда было три года, оставили в России. Брат деда окитаился, но не совсем, фамилию оставил, и его сын, покойный Мандарин Чичигин, таким образом, оказался дядей нашего непорочного полицейского начальника. Саша – и не он один – землю рыл, но все было бесполезно.

– Папа, у меня задача…

– Лида, неужели нельзя понять?..

Чичигин вроде бы вспоминал, что в далеком детстве кто-то говорил о родственнике, но когда это было. Почему его отец молчал? А кто стал бы сообщать при советской власти о родственниках за границей? Отец и дома ничего никому не говорил. Объявление было в какой-то российской газете? Но он тех газет не читает, и там было напечатано «Сисикин», что близко к китайскому произношению. Он ни о чем понятия не имел, пока его не нашли.

Саша уйму времени и денег – правда, в основном редакционных – потратил на это расследование, собрал все, что было в Интернете. Собрал, насколько возможно, биографию покойника и доступные данные о его бизнесе, фотографии. Фирма относительно солидная, не однодневка, не прокладка, двадцать лет как минимум.

Чичигин имел сайт – играл в современность. Саша собрал его посты и форумы за несколько лет, это были открытые источники, ими можно пользоваться. Ничего интересного.

Покойный Мандарин, кстати, был похож на нашего полицейского, хотя его мать – китаянка, сильна российская порода!

Он открыл в компьютере дело Чичигина, нашел фотографию в газете. Подпись: Сисигин Джу Де. Похож, но не настолько, чтобы его мог узнать далекий родственник. А где по-китайски ударение? Си́сигин? Или Сиси́гин? И называли его фамилию там раздельно: Сиси гин. Гм, сиси… Сиськи-мисиськи…