Договоры на покупку квартиры оформляли они, подписывал Валентин – если не был в отпуске. А аренду оформляли «девочки». Раньше было проще, а сейчас даже на аренду целый пакет документов. Все учтено: и порча имущества, и гарантии, и самые различные обстоятельства, включая форс-мажор, – тлетворное влияние заграницы.

– И отлично, а где можно отдохнуть, как не на работе? Дома, со свекровью?

Валентин понял: она хотела сказать «и с мужем», но сдержалась.

Помолчали. Кофе был вкусным, Ирина это умела.

– Валя, мне нужно подойти к Алексютину, он в суд подает. Что-то у него обвалилось…

– Допьем кофе, и иди. Да, кстати, тебе привет от Нины.

Ирина усмехнулась.

– Не забывает. Почему ты меня не уволишь? Ей будет спокойнее.

– Не хочу, чтобы она расслаблялась и потеряла форму. А вот почему ты не уволишься?

– По той же причине: не хочу, чтобы Денис…

Валентин ее перебил:

– Ты мне льстишь, твоему Денису даже в голову не приходит, что я могу быть его соперником.

– Валя, он везде видит соперников.

Ирина огорченно покачала головой.

Они помолчали. Молчать тем, кто проводит вместе так много времени, совсем не трудно. Никто никого не собирался увольнять, и никто не собирался увольняться. И их половины в общем не слишком волновались. Нина Валентину доверяла, а Денис действительно не считал его достойным соперником. И они были правы. Точнее, почти правы. Все-таки года три тому назад у них было, несколько раз. Правда, Ирина тогда была еще не замужем. Так получилось. И получилось очень даже неплохо, впечатляюще, поэтому, наверно, Ирина больше не хотела бога гневить, рисковать. А Валентин… Знаете, Валентин легко сходился и еще легче расходился.

В это время послышался шум за дверью, выделялся грубый мужской голос, но о чем идет речь, было невозможно разобрать. Ирина вскочила.

– Наверно, Бочков явился. Посмотрю.

Она вышла, но через пару минут вернулась, давясь от еле сдерживаемого смеха, закрыла за собой дверь и прыснула.

– Ой, Валя. Конечно, это неприлично. Чужая беда… Но… но… не могу. Ты, Валя, пророк! Как ты сказал, ой, не могу. Кто-то ему его откусит…

– Что, кому…

В дверь проскользнула, зажимая рот ладошкой, Оля.

– Ох… Валентин, вы как в воду смотрели, – она пыталась сдержать смех. – Он сунул его в клетку, и гиена ему откусила. Где… ох… где он нашел гиену?

Дверь снова распахнулась, и на пороге появился красный и возмущенный Бочков.

– Так себя нормальные люди не ведут. Интеллигенция! Я не позволю…

И он по привычке вытянул руку вперед. Вместо указательного пальца там была аккуратная наклейка. Валентин похолодел, он почувствовал, как между лопатками течет прохладный ручеек. Все поплыло перед глазами. Он ухватился за стол. И отчетливо вспомнил: это было сразу, как только он вышел на работу после болезни, – надоевший всем Бочков вышел из офиса, помахав на прощание перед ним указательным пальцем, и Валентин громко сказал «девочкам»: «Не удивлюсь, если кто-нибудь ему этот палец откусит». Тогда же в сознании промелькнула картинка, такая, как перед ним сейчас: ладонь и вместо указательного пальца аккуратная наклейка.

Наверно, он побледнел, потому что Ирина испуганно сказала:

– Валя, тебе плохо? Что случилось?

– Н-ничего, – с трудом выдавил он. И знаком показал: мол, уведите его.

Ирина поняла.

– Бочков, видите, человеку плохо. В офисе поговорим.

Наверно, вид Валентина подтверждал, что это не симуляция, иначе Бочков не позволил бы Оле без сопротивления себя увести, пробурчав недовольно:

– Что смешного? Пошел с дочкой в зоопарк…

Ирина осталась.

– На тебе лица нет. Ты такой чувствительный?

– В-все в порядке. Наверно, утром перекачался. – Голос был хриплым. – Дай мне, пожалуйста, немного коньяку.

Ирина торопливо выполнила просьбу, налила пол кофейной чашки. Он взял бутылку, долил доверху.

– Да что с тобой? Если сердце, тогда…

– Коньяк расширяет сосуды. – Он выпил. – Спасибо, Ирочка. Ты собиралась к Алексютину?

– Ты уверен? – В ее голосе были обида и тревога: поняла, что он хочет остаться один. – Ладно, телефон с тобой… В случае чего звони…

Она немного хлопнула дверью. Не сильно – все-таки человеку было нехорошо.

Ему было не просто нехорошо. Он был испуган, испуган по-настоящему, до дрожи в коленках. Главное слово было – «откусит»! У человека откусили палец! Откусили! Насколько вероятно, что у человека кто-то откусит палец? Такое совпадение невозможно. Ну, отрезать, разбить… Но откусить!

С ним в лучшем случае не все в порядке. А в худшем…

Это, с ужасом подумал он, второй случай за последний месяц. И Спиридон к нему прицепился, а у алкашей – он где-то вычитал – очень сильна интуиция. Он это не связал бы с Бочковым, если бы не было повторения. Тоже вслух пожелал и тоже увидел картинку. И исполнилось!

Он встал, достал из шкафа бутылку – достаточно было руку протянуть, – налил еще чашку, сел, отпил половину. Прислушался к себе: кажется, полегчало.

А вывод? Перед выводом он допил коньяк, еще немного расширил сосуды.

Валентин, разумеется, не верил, что желания могут волшебно исполняться. Невозможно видеть будущее, можно только его угадать – это относилось даже к Нострадамусу и Ванге, не говоря уже о нем, грешном. А он не только предвидел, но и увидел еще не сбывшееся. Такое в реальной жизни невозможно. Да, определенно с ним не все в порядке.

Коньяк помогал сохранить трезвость ума. Он решил проверить немедленно, а был ли мальчик, в смысле – Бочков. Встал, открыл дверь и спросил сидящую ближе к нему Рену:

– Бочков ушел?

– Ушел.

– С пальцем?

«Девочки» дружно рассмеялись.

– В смысле – без!

– Вы, Валентин, как в воду…

Он закрыл дверь. Значит, либо это правда, либо галлюцинации продолжаются. Посоветоваться бы. Чтоб человек посмотрел со стороны. Может, он действительно слишком много внимания уделяет чепухе. Хотя не только это. А сны? Нет, основания для беспокойства имеют место быть.

– Имеют место быть, – повторил он вслух. Прозвучало солидно. Сосуды определенно расширились.

И главное – чтобы об этом не узнали, особенно дома. И тут, на работе. Сознание, что рядом… скажем… не совсем нормальный человек, создает напряжение.

Сашка! Сашка – это кладбище моих секретов. Надежней сейфа!

С Сашей Гулько Валентин просидел за одной партой со второго по седьмой класс, пока их не рассадили по росту. Саша отправился в первые ряды, к маленьким. Его профессия – журналист – позволяла быть в любое время в любом месте.

Валентин позвонил ему и предложил встретиться в кафе рядом с его домом в двенадцать часов.

– Припекло?

– Припекло.

– Буду.

Валентин решительно поднялся, с сомнением посмотрел на бутылку – нет, хватит. Поставил ее в шкаф. Позвонил Николаичу, извинился, сказал: «Что-то съел не то». Закрыл ноутбук, взял сумку и вышел.

– Девочки, скажите Ирине, что я сегодня не вернусь.

– Вы на машине? – удивленно спросила Рена, наверно, почувствовала запах коньяка. С этим очень строго!

– Нет, оставлю на стоянке. До завтра.

Остановка автобуса была на трассе, туда нужно было пройти какое-то расстояние, не пять-семь минут, как писали в рекламе квартир, а пятнадцать-двадцать, потом спуститься по ступенькам. Там, как и писали в рекламе, были и магазины, и кафе, рестораны, аптеки. Вроде действительно недалеко, но и не рядом, да еще туда под гору, а обратно наверх – за всякой мелочью не находишься. А в новостройках – жители правы – об инфраструктуре никто не заботится.

Львовский автобус был хорош. Прежде всего – удачный маршрут, есть остановка в полутора кварталах от дома. Правда, будет немногим меньше часа езды, но на машине было бы еще больше. И сиденье в автобусе удобнее, и рулить не нужно, и амортизация лучше. И выпить можно! Зачем они мучаются, частные собственники? Инерция мышления. Жаль, что не взял планшет, нужно носить в сумке, подумаешь, триста граммов. А тут для него специальная рамка на спинке переднего кресла и подлокотник с покрытием, для мышки. Добрая половина пассажиров сидела в наушниках и с планшетами – прогресс!