Мое кольцо полыхнуло зеленым, принимая клятву. Ошеломленный, онемевших от моих слов господин Орбрен наконец-то замолчал и остался стоять у забора открывать рот, как рыба. Кажется, он был оглушен моим заявлением. Я молча стряхнула с себя его руки и медленно пошла домой.
Я зашла во двор, закрыла калитку, и побрела к крыльцу. Я еще никогда не чувствовала себя настолько чужой в этом мире. Настолько не на своем месте. И этот дом, в котором я прожила больше трех месяцев, вдруг показался мне чуждым. Я налила в таз воды, ополоснулась и достала со дна сундука свою одежду.
Все. Хватит. Я больше не могу здесь оставаться. Пойду искать лучшую долю. Передо мной целый новый мир, а я завязла в этом колхозе. Как удачно Варн заплатил мне за подаренную неизвестным поклонником шкуру. Я заглянула под крыльцо в условленное место, достала деньги.
Варн оставил мне в мешочке двенадцать грот и записку, что знающие люди оценили меха на два грота дороже, чем считали мы. Что же… это хорошо, деньги мне пригодятся.
Сунула в полупустой рюкзачок кусок сыра, хлеб, набрала в баклажку воды… завернула сапоги в пуховик и подвязала к рюкзаку. Жарко, пойду в туфлях, но сапоги оставлять жалко.
Вот и все… Прощай «Светлый Путь», прощайте сестры, прощай господин Гририх… и все остальные.
Я побоялась, что господин Орбрен или еще кто-нибудь, ждет меня у калитки, и тогда придется объяснять им свое желание уйти из деревни. А я сама не знала причину. Просто очень хотелось.
Поэтому выбираться из дома решила огородами, чтобы никто не заметил. Выставила в сенях окно, смотрящее в глухой забор. Оно давно гремело на ветру, и я собиралась как-нибудь закрепить его, чтоб не выпало. Хорошо, что не успела.
Выбросила рюкзак, и следом вылезла сама. Никто меня не заметил. Осторожно пробралась в огород, чтобы сорвать себе несколько помидоров и огурцов в дорогу. В последний раз прошлась между грядками, прощаясь с растениями, как с самыми близкими. Ведь они тоже, как и я были здесь чужими. Но им тут будет хорошо, я это чувствовала.
Накидала в рюкзачок овощей и перелезла через забор. Хорошо, что мой дом угловой на окраине, а с этой стороны буквально через несколько метров начинались поля с цветочной кашкой. Туда я и нырнула, спрятавшись ото всех.
Цветочная кашка невысокая едва достала макушками до талии, и я поползла на четвереньках, чтобы меня никто не заметил. Зачем я так сделала? Не знаю. Голова не думала, разум словно отключился, еще тогда, когда я сбежала от господина Орбрена, остались одни голые инстинкты. А еще какая-то неведомая угроза, совсем легкая, почти незаметная, как маленькая занозка в пальце.
Но в какой-то момент заноза стала очень быстро расти, угроза становилась все больше с каждой секундой. А я чувствовала себя все беспокойнее.
Поэтому я ползла на четвереньках по полю. Сначала медленно, потом быстрее. Инстинкты вопили от страха за жизнь, заставляя прятаться в цветочной кашке и спешить в безопасное место.
— Беги! — кричала я сама себе, — Беги!
Я даже направление точно знала, куда мне нужно бежать. И расстояние… Если бы в тот момент, я смогла бы подумать, проанализировать свои поступки… но все вышло так, как вышло.
Я ползла, все шустрее перебирая конечностями, но опасность, становилась все ближе. Она надвигалась на меня быстро и неотвратимо. В колени впивались острые камни, раздирая джинсы в клочья. Ладони горели и кровоточили, от мелких порезов. Я задыхалась и выбивалась из сил, но сбежать от чего-то страшного, грозного и ужасно опасного никак не могла. Оно догоняло меня.
Проползла по полю до самого края, и, вскочив на ноги, нырнула в лес. Но даже густые заросли кустарника на опушке не могли спрятать меня от того, что желало моей смерти. И я так и не отдышавшись, побежала дальше в глубину леса. Туда, где меня ждало спасение.
Бежать было намного легче, чем ползти, но интуиция все равно кричала, что я двигаюсь слишком медленно. Оно, то страшное, все равно настигало меня. И хотя я уже перестала оббегать препятствия, чтобы не терять время, и бежала напрямик, перепрыгивая через коряги и ямки, до моей цели было так же далеко. А Ему до меня совсем близко.
— Быстрее… быстрее… — стучало в висках, — беги, не оглядывайся.
Нервы натянулись до предела, я вздрагивала от каждого шороха. Я давно потеряла где-то рюкзак с припасами и деньгами. Но даже не заметила. Мне надо было быстрее Туда… куда-то Туда, в безопасное место… чтобы спрятаться от этого страшного чего-то…
Я никогда не была спортивной, и когда решила заняться бегом пару лет назад, моего запала хватило только на покупку спортивной формы. А сейчас, несмотря на усталость, на заливающий глаза пот и сбившееся дыхание, я все еще была на ногах и бежала вперед. Страх гнал меня, не давая упасть. Быстрее… быстрее…
Мне стало казаться, что даже деревья расступаются передо мной, освобождая дорогу, чтобы я успела добежать и спасти свою жизнь и жизнь моего сына.
Я мчалась изо всех сил. Но опасность приближалась… Еще немного и она меня настигнет. И в какой-то момент я поняла, все… конец. Сейчас я увижу то, что угрожало мне. И Оно скорее всего меня убьет. Потому что я не добежала Туда, где было безопасно. Туда, где было мое спасение. И уже не смогу. И жить мне осталось считанные минуты. Я чувствовала, как приближается смерть.
И страшно разозлилась. Да сколько можно бегать? Сколько можно закрывать глаза на то, как ко мне относятся Салина и Рыска? Где их поддержка, такая, которая была раньше? Где они сами, когда так нужны мне? Сейчас, я знала, они должны стоять рядом со мной, держать за руки, помогая защитить… а они остались там… дома… и им тоже грозит опасность. Им тоже грозит то, что сейчас так сильно пугает меня. И всем остальным тоже. И господину Гририху… И Вилине… и другим…
Уже знакомый нестерпимый жар, поднимающийся откуда-то изнутри, был ответом на мое решение не прятаться, а встретить Угрозу лицом к лицу. Я далеко от Того, что может мне помочь, но если постараюсь, то смогу дотянуться… не руками нет, а чем-то… чем-то название чего я не знаю. А Там есть Что-то, что может избавить нас от Угрозы. Если ему дать этот Жар, сжигающий меня изнутри.
Только его нужно много. Очень много. Надо только выложиться полностью, потому что по пути туда Жар, рассеется, слишком велико расстояние.
Жар стал скручиваться, формируясь надо мной в огромный Шар, впитывавший всю энергию, которую я ему отдавала. И не только мою, вдруг поняла я. Мой мальчик, мой нерожденный сын тоже насыщал этот Шар своим Жаром… но малышу не хватало сил, и еще немного и ему придется отдать жизнь, чтобы я смогли спасти себя…
— Нет! — заорала я, безуспешно пытаясь остановиться, — Нет! Не-ет!
В последнюю секунду материнский инстинкт, выкопанный мной из недр перепуганного подсознания, взял вверх над Шаром, и я смогла прервать поток энергии от моего сына к Шару, чтобы мой малыш жил.
Это не прошло даром. Равномерно и стабильно растущий Шар запульсировал, заколыхался, ему не хватало той энергии, что он получал от моего ребенка… Шар надо было как можно быстрее надо отправить Туда, чтобы Оттуда он уничтожил Угрозу, но Жара в нем было еще слишком мало, чтобы справиться с этой задачей…
Моего Жара, моей энергии в Шаре становилось все больше. И он пошел вразнос, готовый взорваться прямо здесь. И я боялась представить, к чему это может привести. Мы просто испаримся, исчезнем, будто бы нас и не было.
Я пыталась удержать Шар, но у меня получалось все хуже. Биение Шара становилась сильнее, и я поняла, что мне нужно прямо сейчас либо бросить его Туда, и надеяться, что силы Шара хватит, чтобы преодолеть путь до Туда и потом еще уничтожить Угрозу. Либо сейчас он попросту взорвется от избытка моей энергии.
И тут я ощутила совсем рядом Источник. Источник, который мог поделиться со мной тем, чего мне так не хватало. Да, он был чужой, и поэтому неподходящий. Но я снова откуда-то знала, что должна сделать, чтобы связать, сроднить наши энергии. Нужно всего лишь объединить капли наших сил: Источника, мою и моего сына.
