— Малла, ешь быстрее, — это снова Салина меня отвлекла, — уже идти пора, а ты еще завтракать не закончила.
Я вздохнула. Надо как-то решать все эти вопросы. А может забить на все проблемы? И пусть все идет так, как идет? Я же всегда так делала раньше. И тут мне поплохело. Это что же получается, я просто никогда ничего не решала, перекладывая ответственность за свою жизнь на других? Сказала мама: иди на швею — пошла. Сказала подруга: иди продавцом в торговый центр — пошла. Сказала другая подруга: не отказывай Орландо, он же красавчик…
— Малла! — снова позвала меня Салина.
— Подожди! — отмахнулась я, — успеем! Мне надо подумать!
Но подумать так и не получалось. То, что я поняла о себе оказалось гораздо важнее тех проблем, что меня окружали. И я будто бы со стороны увидела всю свою жизнь там. Всегда не сама. Всегда на поводу у других. И я никогда не задумывалась, устраивает ли меня результат чужих решений. Что вышло — то вышло. Я просто плыла по течению дальше, не замечая, что выбранная другими дорога привела меня в болото. Ненавистная работа, муж алкаш, смертельно скучная жизнь. И я не выбралась бы из этой трясины, если бы не… не кто? Его величество, который притащил меня сюда? Его сиятельство, который привез меня во вдовье поселение? Господин Гририх, который почему-то поверил малознакомой девице и поддержал ее глупую идею?
Или… я сама все это сделала. Сама поставила подножку его величеству. Сама сказала, что не пойду замуж за Илью Муромца. Сама придумала колхоз и убедила господина Гририха, что это стоящая идея.
Вот странно. Вроде бы то же самое. А как все изменилось!
А по поводу господина Орбрена и ведьм… возьму у господина Гририха листочек выпишу, все что меня беспокоит и подумаю. Я же как-то видела рекламу про «съесть лягушку» Заинтересовалась. Заглянула. Тогда мне все эти разговоры про поделить большую проблему на мелкие кусочки и решать все по частям, показались скучными до зевоты. И я посмотрела не больше десяти минут. И то, потому что мама читала мне очередную нотацию по поводу родить ребенка. А я делала вид, что меня очень интересует то, что вещает дяденька в телефоне. Но кое-что я запомнила. Жаль мало. Он, наверное, говорил много полезного.
— Все, — решительно поднялась я из-за стола, — пошли, Салина.
— Уже подумала? — усмехнулась сестра.
— Да, — спокойно и серьезно ответила я. И увидела, в глазах Салины мелькнуло что-то похожее на удивление.
— Ну, пойдем тогда, — задумчиво ответила она, — пойдем, Малла.
И чего это она?
На собрание мы пришли почти последними. Но с другой стороны, у меня не осталось времени бояться. Я сразу же прошла к столу господина Гририха, потому что мы решили, что именно я буду проводить собрание, продвигая свои идеи.
Все колхозницы сразу же зашушукались и стали смотреть на меня. А мне почему-то совсем не было страшно. И я, нисколько не стесняясь, рассматривала вдовушек, сидящих передо мной, отмечая, что пришла Дайра. Она сидела в самом дальнем углу, не выпуская из рук гуделку, и беззвучно перебирала струны, как будто бы наигрывая какую-то мелодию.
А еще там же, рядом, стояла Зарна, соседка Глаи. Мы уже отчаялись привлечь ее в колхоз, но сегодня она пришла сама. И вид у нее был… ну, как будто бы она готовилась прыгнуть с обрыва в незнакомую реку. Восторг от собственной смелости или безрассудства и панический страх одновременно. Интересно.
Рядом было еще несколько вдовушек. Думаю, это те, которым пришла очередь вступать в колхоз. Или, скорее всего, как раз те, кто лучше всех прядет, ткет и шьет. Уж в способности господина Гририха привлечь именно тех, кто нам нужен, я нисколько не сомневалась.
— Кхм, — прокашлялся господин Гририх, — итак, колхозницы… бабоньки, очередное колхозное собрание объявляю открытым. И сегодня Малла расскажет нам о своих новых предложениях, которые могут быть нам полезны.
Я согласно кивнула и вышла вперед:
— Девочки, — начала я с воодушевлением, — я думаю, что мы не должны останавливаться на достигнутом. Сыры, мясо птицы и овощи — это все приносит нам очень хорошие деньги. Но
мы можем больше…
Я говорила и говорила. Рассказала, что такое клуб, и чем будет заниматься Дайра в колхозе. И я видела, как загорелись ее глаза, когда бабы одобрительно зашумели на предложение открыть в колхозе клуб. Петь-то у нас многие умели и любили. А под руководством Дайры мы, вообще, как соловьи запоем. Этого я, конечно, не сказала. Побоялась, что вместо соловьев «Малла Вильдо из Хадоа» получится. Нет здесь таких птиц.
— Девочки, — подмигнула мне Салина, я ей немного рассказывала о планах, — а ведь мы можем в другие вдовьи поселения ездить, песнями нашими и музыкой Дайры вдов радовать. Вспомните, как мы сами до колхоза жили. Да разве не рады были бы, если бы к нам хор приехал?
Не забыли вдовы. И понимали прекрасно, о чем Салина говорит. И постановили, что быть у нас в колхозе клубу. И хору. Вдовьему хору. Чтобы все помнили кто мы и откуда.
За клуб проголосовали единогласно. И тут же, не откладывая дело в долгий ящик, записались почти все колхозницы в хор. И я тоже. Не хотела, конечно, не так уж хорошо я пою, но Дайра так умоляюще смотрела на меня, что я не нашла силы отказаться. Теперь буду ходить на репетиции два раза в неделю. И зачем оно мне надо было.
После хора перешла я к рассказу о мастерской ткацко-швейной. Рассказала о наших с господином Гририхом расчетах, о стандартных размерах, о пошиве линий одежды. Тут меня Вилина поддержала. Она-то тоже в курсе была, мы когда с господином Гририхом доходность подсчитывали к ней за помощью обращались.
Слова лились легко и непринужденно, словно я всю жизнь только и делала, что выступала перед публикой. И мне даже понравилось видеть восторг в глазах Наны и госпожи Гририх от возможности проявить свои Дары в полной мере, радость в глазах вдов, которые пришли вступать в колхоз, когда они понимали, что для них тоже есть место среди нас.
За мастерскую тоже проголосовали дружно. Тут же распределили обязанности. Нана стала бригадиром ткачей, а Вилина — швей. И права я оказалась, все вдовушки, которые пришли к нам на собрание, шустро по бригадам распределились. И озадачили Салину закупом шерсти и тканей.
— Бабоньки, — поднялась со своего места Сайка, — только у меня к вам просьба, давайте сначала себя сарафанами обеспечим. А то сейчас у каждой по одному да по два платья. Приходится и в мир, и на работу одно и то же надевать…
И тут меня озарило. Спецодежда!
— А давайте мы нашьем накидки из такой ткани, чтоб грязь сходила легко. И будем их на работе надевать? Поработала, сняла и все чисто. А то сарафаны переодевать долго. А так можно даже в поселении быть красивой.
— Так можно и в старом, — возразил кто-то. Но Сайке моя идея понравилась. И благодаря ее настойчивости, у нашей мастерской появился первый заказ.
Собрание подходило к концу. Я открыла рот, чтобы поблагодарить вдов за доверие. И в этот самый момент, перебивая меня и отвлекая внимание слушателей, в правление вошла бригада строителей во главе с господином Орбреном.
— Привет, колхозницы, — весело и непринужденно, сияя белозубой улыбкой, поприветствовал он моментально потерявших голову от мужского внимания вдов.
Бабы, расплывшись от счастья, конечно же забыли про все дела и застреляли глазками в мужчин-строителей и их бригадира.
А я закипела. Почувствовала прямо, как злость во мне поднимается нешуточная.
— Что вам нужно?! — громко зашипела я, а этот негодяй, спокойно прошел ко мне, и слегка толкнув плечом, задвинул назад. Я едва сдержалась, чтобы не ударить эту сволочь как следует. В руках просто ничего не было. А то бы по голове-то огрела.
— Бабоньки, мы закончили строить ваш коровник, — словно сожалея развел руками господин Орбрен, — и нам пора уезжать.
Что тут началось. Бабы взвыли, запричитали, мол, как же так, договаривались же, что строить они у нас и сыроварню будут. И все остальное.
Я тоже огорчилась. Ее неизвестно, какая бригада нам попадется, а господин Орбрен, хотя и негодяй первостатейный, но работу свою выполнял честно и качественно. И так быстро, что я диву давалась. Явно у господина Орбрена Дар подходящий. Коровник у нас получился как игрушка. Добротный, красивый и даже резьбой украшенный. Прелесть какой коровник. Если бы в нашем мире такой коровник построить, то можно гостей из города приглашать на экскурсию. Чтоб полюбовались, молочка свежего попили, коров посмотрели. Были у меня подружки городские, никогда в жизни их не видевшие.
