– Я буду ждать тебя каждое утро. А если не сможешь придти утром – то днём. Или вечером. Я стану ждать тебя всё время…

Она смотрела долго и пристально: что-то знакомое почудилось ей в повороте головы, и как он взглянул ей в глаза. Но разве сразу поймёшь – что?

Утром она прибежала, торопясь и боясь, что не увидит его. Но он сидел на берегу, и ветер развевал его серебристые волосы.

Так подружились человек и чайка.

Однажды, стоя на высокой скале, он раскинул руки и сказал:

– Я летаю. И хочу, чтобы этому научилась и ты.

Девушка засмеялась:

– Где уж мне! – но почему-то подняла лицо кверху и подставила струям тёплого воздуха.

Он обнял её сзади:

– Просто попроси.

– Кого?

– Небо!

– Разве оно услышит?

– Конечно! Вспомни, когда я захотел прикоснуться к тебе, оно откликнулось…

– У меня не получится…

– Попроси!

Она долго думала, как попросить, что сказать, а потом крикнула сердцем: «Хочу летать! Так, как летает он!»

В один миг руки обратились в крылья, тело стало невесомым, а ветер, этот шальной, стремительный ветер, подхватил её и бросил в воздух.

– Ах! – вырвалось из глубины, но уже летела, неумело поворачивая, и жадно хватала воздух маленьким чёрным клювом.

«Лечу!» – сияли глаза. «Летишь!» – повторял возлюбленный. Он парил рядом: смелая чайка с серебристыми крыльями.

Когда они вернулись и сидели на берегу, она плакала, но не слезами горя или отчаяния, а слезами тихой радости. Но как повторить? Он прислушался к ветру, к голосу Неба и тихо сказал: «Такое даётся лишь один раз».

Шло время. У женщины появился плод любви: маленькое дитя. Это был мальчик, обыкновенный мальчик с тонкой белой кожей и чёрными глазами. Так же, как все дети, он плакал по ночам, и так же, как все дети, радовался, когда отец брал его на руки. Раз или два в неделю мужчина приносил семье небольшую золотую монету. «За много миль отсюда на дне моря лежит затонувший корабль, – рассказывал он. – Когда сильный отлив обнажает песок, я вижу множество рассыпанных монет. Я не могу принести много, в один раз – только одну». Но этого было достаточно: они ни в чём не нуждались.

Год, другой миновал. Мальчик подрастал. Всё чаще женщина вглядывалась в него и думала: «Неужели ты – простое дитя и никогда не будешь летать? Никогда не полетишь за отцом, никогда не расскажешь мне сказок о загадочных чёрных людях?» Она представляла, что жизнь её сына пройдёт на этом берегу, рядом со старой рыбацкой лодкой, и ей становилось грустно. Познав однажды радость полёта, она понимала, что потерял человек. Но проходил год за годом, а сын по-прежнему оставался обычным ребёнком и ждал отца, играя на берегу.

Тот появлялся на закате, уставший, счастливый, укладывал сына спать, а затем долго стоял над ним, всматриваясь, и женщина видела на его лице отголоски тех же мыслей: «Неужели – никогда?» Мужчина тихо вздыхал, выходил из дома и вслушивался в голос Неба, словно спрашивая о том же…

Миновала ещё одна осень, отшумели зимние шторма. Когда же настала весна, женщина вдруг увидела, что волосы её сына стали светлеть. В них появилось чистое серебро, как у отца. Такой красоты она не встречала! А потом, войдя в его спальню однажды утром, обнаружила пустую кровать, а на подушке – маленькое перо. Она стала звать и искать, но сердце сказало: «Не ищи, – он там, где его отец».

Поздно вечером, на закате, она наблюдала полёт дальних чаек, возвращающихся домой. Они появились на горизонте, и по мере приближения к берегу превращались в прекрасных птиц. Женщина улыбнулась: «Как они похожи, отец и сын!» Повернулась и спокойно пошла вдоль моря, любуясь тем, как согласно взмахивают их крылья.

Вечером, когда мальчик уснул, мужчина рассказывал: «Это был его первый полёт, но он держался уверенно, будто летал всю жизнь». Они склонились над кроватью и тихо вглядывались в лицо ребёнка. Женщине на миг показалось, что она видит бегущие облака, и яркие всплески солнца, и бушующее море – всё, что видел он за сегодняшний день. Да, она не летает и никогда не полетит, но пусть летает он…

Она обняла мужа и сказала: «Идём, не будем мешать: его крылья должны отдохнуть» – и оба вышли из комнаты.

Малыш мирно спал. Ему снилось небо…

Солнце в её глазах

– Кто здесь? – спросила девушка и протянула руку.

Ответом была тишина. Несколько мгновений она молчала, прислушиваясь, а затем опять напряжённо спросила:

– Кто?

Из глубины комнаты выступил кто-то, облачённый в хитон, весь мерцающий синим светом, и промолвил так тихо, что она едва расслышала:

– Я…

Девушка повела слепыми глазами, нахмурила брови:

– Как ты вошёл?

Он обернулся и потрогал рукою стену:

– Здесь, я прошёл здесь.

– А дверь?

– Дверь в другой стороне…

– Ты – ангел?

– Нет…

Она замолчала, откинула голову на подушку и почему-то тихо сказала:

– Хуже уже не будет… Ты пришёл забрать меня?

– Нет, тебе ещё рано.

Улыбка согрела её лицо.

– Но я мог бы помочь, – произнёс он.

– Мне уже не помочь…

– Откуда ты знаешь?

– Так доктор сказал.

Тот, кто прошёл через стену, ласково улыбнулся:

– Конечно, но я же не доктор.

Она опять напряжённо привстала:

– Я Валю позову.

– Валя – это сиделка?

– Да. Она готовит мне ужин.

– Тогда я приду позже.

– Нет, не уходи!

– Ты боишься?

– Боюсь, только не тебя. Темноты, одиночества.

Он немного подумал, а потом тихо сказал:

– Темнота скоро кончится. Будет свет.

…Наутро Марина просила открыть все шторы и долго прислушивалась к тому, как солнце мягкими пятнами греет её руки. Она хотела рассказать матери, что ночью здесь кто-то был, но побоялась напугать её. Днём ходила по комнате, попросила причесать её волосы и красиво поставить вещи. А вечером не стала ужинать и сказала, что рано ляжет спать.

Он вошёл так же неслышно, как и в первый раз. Но она почувствовала, приподнялась на локте:

– Ты здесь?

– Я опять пришёл не через дверь. Ты позволишь? Через стену мне удобнее.

Девушка улыбнулась, показала рукой на стул подле себя:

– Подойди.

Он сделал несколько несмелых шагов.

– Я думала, только ангелы ходят через стену.

– Я тоже… иногда.

– Откуда ты?

– Там, где я живу, много света. Реки, озёра света, и даже когда ночь, тьмы не бывает.

Она слушала с замиранием сердца.

– Поэтому я здесь, – ведь свет нужен твоим глазам…

Она напряглась.

– Хочешь, я дам тебе несколько капель? – продолжил он.

– Это не больно?

– Это прекрасно!

Он стал рядом с кроватью и, держа бесплотные руки на весу, вылил то, что держал в ладонях, на её незрячие глаза.

– Как приятно, – прошелестел её голос.

Он улыбнулся, отошёл к стене:

– Я опять приду, если ты не боишься.

– Нет, не боюсь.

«Темно, как темно! Он сказал, что прошёл через стену, а живёт там, где свет. Я тоже хочу! Вот чего я боюсь: жить в темноте. Опираться только на слух. Не видеть маму, не радоваться белым клавишам рояля. Никогда не знать, что за платье на мне надето. Пусть заберёт меня в свет! Даже если это – дух злобы, пусть отравит меня своими речами. Я не могу жить в темноте!»

– Марина, доченька, ты встала!

– Мама, откройте окна! Мне душно, темно…

– Что ты, голубушка, там мороз!

– Всё равно откройте, я не вынесу этого!

Плачут, плачут незрячие глаза, сердце стонет от горя. И никто не видит, как стоит в углу кто-то, облачённый в мерцающий хитон, и на его юном лице – тоже слёзы.

– Я здесь, я пришёл. Принёс тебе несколько капель света.

– Подойди, – шепчет она.

– Я стою близко.

Она вытягивает руку и осторожно ощупывает черты.

– Сколько тебе лет?