– Бабушка! Пить! Дайте пить!

Женщина остановилась и посмотрела на Тамару. Подошла ближе и поправила больничную пижаму:

– Ой, очнулась! Ну, здравствуй милая! Что же ты такая молодая, себя гробишь…

Тамара почувствовала тепло её рук:

– Бабушка, где я? Почему я здесь?

– Да как же. Привезли тебя с Московского тракта… Буянила там. Под действием таблеток, наверное. Кидалась на прохожих. Вела себя бесновато, вот и привезли тебя. Вот он и диагноз твой. Анатолий всё написал в карточке.

– Бабушка! Как вас зовут?

– Зоя Федорвна я!

– Зоя Фёдоровна! Неправда это всё. Меня похитили.

– Да что же ты такое говоришь? Да разве, такое бывает? Напридумывала себе…

У Тамары на глаза навернулись слёзы:

– Я вам говорю, меня похитили, Зоя Фёдоровна, мне нужно бежать, мне нужно домой срочно.

В это время в палату вошёл доктор. Незнакомый доктор. Мужчина лет 50—55.

Уборщица испуганно посмотрела на Тамару и удалилась из палаты.

Мужчина явно врач этой больницы, был спокоен и смотрел на Тамару поверх очков, прошёл в палату, взял заполненный лист с кратким описанием диагноза, прочёл и обратился к Тамаре:

– Нус! Кто тут у нас? Здравствуйте, дорогуша!

– Здравствуйте, доктор! – сказала Тамара и заплакала.

– Ну что вы, что вы! Успокойтесь. Не надо расстраиваться! Мы вас поставим на ноги, если глупостей делать не станете…

– Доктор. Я не больная. Меня похитили! Меня похитил ваш сотрудник. Трофим…

– Какой ещё Трофим? Душечка. Вы не нервничайте так! Вам здесь ничто не угрожает! Вас доставили в состоянии сильного нервного возбуждения! Кроме того, анализ крови показал наличие наркотических средств в крови. Вас бы в токсикологию перевести, но это мы уж решим после того, как вам станет лучше.

У Тамары началась истерика, она видела, что её не понимают и не хотят понять:

– Да не психичка я! Сколько вам говорить, доктор?

Она вцепилась в рукав доктора. Тот, в свою очередь, избавился от захвата и вызвал медсестру:

– Сестра! Успокоительного больной. И зафиксируйте руки понадёжнее.

Тамара начала биться в истерике:

– Не-е-е-ет!!! ДОКТОР!!! Не-е-ет!!! ПОЧЕМУ ВЫ МНЕ НЕ ВЕРИТЕ? ДОКТОР!

Доктор вышел из палаты, поправляя очки.

Сестра, отработанным движением вставила ей в рот желатиновую капсулу с успокоительным лекарством и зажала рот, подождав немного, пока капсула растворится, взяла стакан воды и влила в горло Тамары, да так, что та стала захлёбываться. Сестра вышла в коридор, а спустя полминуты, и в палату заглянула Зоя Фёдоровна.

Подошла к Томе и сочувственно посмотрела на привязанную девушку…

– Эх… девонька-девонька… Не бережёшь ты себя.

Поправила локон волос ей и сочувственно посмотрела на неё.

VI.

Уже ближе к вечеру, Тома проснулась. Рядом на тумбочке стояла уже холодная еда.

Она пыталась сесть, но не смогла встать, руки были привязаны ремнями к кровати.

Вдруг дверь приоткрылась.

Вошёл Трофим:

– Здравствуй! Ты скучала по мне… Неужели, ты ещё не поняла, что теперь в твоей жизни всё зависит от меня.

Он стоял и смотрел на неё, как старый добрый друг. В том взгляде не было, ни капли сочувствия, ни раскаянья, ни испуга.

Тома собрала всю волю в кулак, чтобы не заплакать и не сорваться, она спокойно заговорила:

– А-а-а-а! Это ты. Наверное, пришло время объясниться… Развяжи мне руки…

Троф улыбнулся, подошёл ближе:

– Я развяжу, но ты обещаешь себя хорошо вести…

– Договорились. Я хочу пить.

Он развязал ей руки и сел на край кровати и подал стакан воды. Она залпом его опустошила.

Тамара очень устала от лежания на спине, она свернулась в комок, потом вытянулась и присела, навалившись на спинку кровати:

– Теперь рассказывай, что нужно для того, чтоб ты меня отпустил?

Трофим опять улыбнулся:

– Нет, нет, не надо так ставить вопрос. Я думаю, что ты не понимаешь, мы созданы друг для друга, и тебе нужно время, чтоб это осознать. Выйти отсюда не так просто как войти сюда, и это нас с тобой сильно связывает.

Тамара пыталась в глазах Трофима увидеть смысл всего происходящего, но это не приносило успеха:

– А ты не считаешь, что нужно спросить моё желание?

– Не считаю. Ты ещё многого не понимаешь, ты не понимаешь, как тебе повезло, я тебя избавил от мирской суеты. Ты создана для моей любви!

– Бред! Ты просто жалкий как котёнок, а я к мужикам привыкла. Которые, не боятся с женщиной общаться в свободном состоянии, а не привязывать её к кровати. По-моему, ты просто чмо!

Его очень разозлили слова, произнесённые Тамарой, впрочем, этого она и добивалась:

– Дура ты, или просто дрянь! Ещё не поняла, что я тебе же лучше делаю! Своим языком, хочешь всё испортить! – схватил её за лицо, стиснул щёки, – лежи и не дёргайся!

Она сморщилась от боли. Троф подтянул её к своим глазам за подбородок:

– Но ты поменяешь своё мнение обо мне…

– Да это уже происходит, оно меняется с огромной скоростью. Нам надо местами поменяться, как я понимаю.

– Нет, мы останемся, каждый на своём месте. Ты если передумаешь, скажи мне, и твоя жизнь будет более приятной.

Он отпустил её лицо, вытер о её пижаму и направился к выходу. Уже в коридоре, увидел Зою Фёдоровну, она мыла пол рядом с палатой Тамары, конечно же, непросто так. Она очень волновалась за Тому.

– Зоя Фёдоровна, у пациентки в седьмой палате надо прибрать!

– Конечно, Анатолий Николаевич, Сейчас приборку сделаю.

Войдя в палату, она увидела Тамару, сидевшую на кровати в позе «зародыша».

– Девонька, ты моя! Что же ты, так себя ведёшь. Зачем еду раскидала?– посмотрела, помолчала и вздохнула, – «эх, ты, так, надолго тут задержишься».

Тамара искренне посмотрела на уборщицу, её взгляд впился в Зою Фёдоровну:

– Зоя Фёдоровна! Вы, как вижу, в этих стенах самый нормальный человек. Я очень хочу есть и поднос уронила не я. Зоя Фёдоровна! Бабушка, принесите мне чаю горячего. Пожалуйста!

– Да ты моя золотая, дождись меня, сейчас уберу и приду…

Она вышла из палаты, и уже спустя пару минут вернулась с булочкой и стаканом горячего чая. Но, не прошло и полминуты, вошёл Троф.

– Зоя Фёдоровна! Вы зачем занимаетесь самодеятельностью. Кто вас просил, приносить сюда еду в неположенное время.

Она замерла, глядя на Трофима.

– Да как же, Анатолий Николаевич! Она же голодная уже второй день!

Услышав своё имя, отчество, тот покраснел и сконфузился.

– Вон из палаты и без разрешения, чтоб я вас здесь больше не видел!

Зоя Фёдоровна послушно вышла из палаты.

Трофим взял с тумбочки чай и булочку и начал демонстративно есть.

Тома реагировала на всё происходящее не совсем адекватно, это был смех похожий на рыдание.

– Так, ты и не Трофим… А я то думаю, что за дурацкое имя. Ты, Анатолий Николаевич! Анатолий, Толик, Толя! Сын достойный, папы Коли?

Она это повторяла, чтобы запомнить его имя и отчество.

Он с глумлением смотрел на неё до этих слов, но вдруг взгляд стал суровым и он выплеснул недопитый чай ей в лицо.

Тамара вытерлась больничной одеждой:

– Круто! Толя-Толя! Я в неволе, длиться этому доколе… Заодно и умылась. А теперь говори, маньяк, недоучка, чего ты хочешь?

Её слова всё больше и больше выводили его из себя:

– Если ты не хочешь, закончить свою жизнь в психушке и полной дурой, ты будешь мне подчиняться и делать то, что я скажу.

– Жесть! Жесть подчиняться недоумку, который ещё в туалет-то ходит с помощью старших.

Он ударил её по лицу…

За дверью в коридоре зазвонил телефон. Он направился к выходу, у дверей остановился

– У тебя мало времени, чтоб принять решение, либо ты со мной, либо ты никто.

Он удалился из палаты. Слышно что он говорил по телефону.

Дверь тихонечко приоткрылась в палату прошла Зоя Фёдоровна, и оглядываясь проскочила в палату.

– Деточка моя, я принесла тебе поесть. Второй день без сознания, без еды.