Я опрокинулся набок и на всякий случай перекатился дальше, не желая подставлять себя под пинок. До этого я уже заметил его ботинки на тонкой плоской подошве из прочного металла. Носками этих полуботинок он мог бы неплохо меня отделать, но он не торопился. Я тоже. Перевернувшись на спину, я приготовился защищаться ногами от очередного удара. В правом ухе слышался отчетливый шум морских волн, я тряхнул головой, но прицепившаяся к уху невидимая раковина никак не желала отваливаться. Я подтянул колени и вытер струящиеся из левого глаза слезы о штанину. Девушка бросила браслеты своему товарищу и сделала два шага ко мне.

— На этот раз я тебе ударю, — предупредил я.

«Маникюрщик» беззаботно рассмеялся и швырнул в мою сторону инерциалы, а когда я, уклонившись, поднял голову, то увидел дуло автоматического пистолета, направленное несколько вбок. Пули, как я и предполагал, в большом количестве покидавшие ствол, вспахали траву слева от меня, прошлись возле ног, которые я инстинктивно поджал, и перестали взрывать землю где-то на уровне моей макушки. Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от попавших на нее песка и обрывков травы.

— Вставай, — сказала девушка, — а то я тобой займусь.

Поверив, что это может быть и похуже, чем пинок «маникюрщика», я пожал плечами, и, прежде чем успел растянуть губы в усмешке, она уже лежала на мне, воткнув два пальца снизу мне в глаза. Левое, действующее, ухо сообщило, что кто-то из нашей троицы радостно кричит, затем крик заглушил шум моря в правом ухе, и тут я понял, что этот крик вовсе не радостный и что это кричу я. Я попытался дернуть головой, но она была прижата к земле, а при любой попытке сдвинуться в сторону лишь усиливалась боль в соответствующем глазном яблоке. Девушка оттолкнулась коленом от моей промежности и спрыгнула с меня. Боль почти сразу же прекратилась, но потоки слез не давали мне возможности что-либо видеть. Я прижался лицом к коленям.

— Большей суки, чем ты, я не видел, — сказал «маникюрщик». Восхищение в его голосе смешивалось с неприкрытым страхом. — Познакомишься с тобой, Фиона, и хочется всех баб на свете прикончить.

Послышались шаги и тихий женский смех.

— Начни с нее, — с трудом выдавил я.

Фиона рассмеялась еще громче и беззаботнее. Я извинился от имени мужчин перед всеми женщинами, которых когда-либо называли суками, поднял голову и сквозь слезы посмотрел на стоявшую передо мной парочку.

— Вставай, — предложила Фиона.

— Вот пристала… — пробормотал я, оторвал спину от земли, присел на корточки и встал. — И что дальше?

— Тебе еще повезло, что… — начал мужчина.

— Брок?.. — Похоже, что она умела шипеть, даже произнося согласную «р».

Брок захлопнул рот и тут же снова его открыл, чтобы сунуть в зубы остатки ногтя. Фиона подошла к «Виктору» и оперлась локтем о крышу.

— Поехали, — сказала она и внимательно посмотрела на меня. Я вдруг с удивлением понял, что в спокойном состоянии она выглядит совершенно невыразительно и непривлекательно, но каким-то странным дьявольским образом обретает красоту и женственность, стоит ей начать причинять кому-то боль. Своеобразная мутация, может быть, результат загрязнения среды или извечной проблемы озоновой дыры, становящейся то больше, то меньше.

— Ну? — бросила она.

Я подождал, когда она начнет становиться красивее, и лишь тогда направился к машине. Брок сел за руль. Фиона забралась рядом со мной на заднее сиденье и улыбнулась, радостно, может быть, даже многообещающе, но от этой улыбки меня бросило в дрожь. Брок через просвет в зарослях вывел «виктор» на дорогу, которую я проложил колесами в густом травяном ковре. Следы шин были видны словно полная луна в безоблачном небе. Ничего удивительного, что меня столь быстро накрыли. Полдня я пялился в бинокль на дом — и пожалуйста, гости.

— Я бы хотел закурить, — сказал я Фионе.

— Это тебе помогает? — с искренним интересом спросила она.

— Конечно.

Похлопав меня по груди, она нашла пачку «Мальборо », сунула сигарету мне в рот и поднесла к ее концу зажигалку. Я с наслаждением затянулся, ожидая, что сейчас она вырвет сигарету у меня изо рта и выбросит или прижжет мне щеку, но нет, это было бы слишком примитивно. Она дала мне докурить до конца.

Мы выехали на асфальт и через несколько минут свернули на дорогу, которая вела непосредственно к дому. Ворота начали открываться, когда мы были в пятидесяти метрах от них. Я старался ничем не проявлять своего любопытства, но и не тратил зря времени на тупое разглядывание потолка. Внимательно присмотревшись к забору, я отметил наличие дороги по обеим его сторонам и каких-то столбиков, вряд ли служивших просто украшением. Перед машиной что-то мелькнуло, Брок слегка притормозил, но Фиона толкнула его в плечо.

— Вперед, — приказала она.

Змея пыталась убраться с дороги. В последний момент, видя, что не успеет, она подняла голову и, кажется, сумела укусить бампер, прежде чем колесо расплющило часть ее тела.

— Это уже твоя четвертая за два дня, — сказал Брок. — Когда-нибудь для тебя это плохо кончится.

— Терпеть их не могу. — Фиона содрогнулась, как самая обыкновенная женщина.

— Змеи не любят соперниц, — сказал я и выплюнул окурок на пол. — Когда-то я интересовался герпетологией…

Я перехватил внимательный взгляд Брока в мониторе заднего вида и посмотрел на Фиону. О чудо, она вовсе не стала красивее, так что, видимо, либо не поняла моего намека, либо он мало ее волновал. Может быть, какое-то значение имел тот факт, что мы были уже не на лугу. Машина миновала решетчатое ограждение из красного металла, тянувшееся, насколько хватало взгляда, также и через газон справа и слева. Возможно, оно использовалось в целях сигнализации, а может быть, как защита от змей. Мы подъехали к зданию, свернули налево и по широкому пандусу спустились ниже уровня земли. Открылись одни из восьми ворот гаража. Брок остановил машину. Фиона достала браслеты и снова сковала мне ноги.

— Если попытаешься что-нибудь сделать, я сцеплю тебе ноги и руки вместе, и тебе придется перекатываться, или ползать, или уж как там у тебя получится.

— Буду кувыркаться.

— Это уж почти наверняка, — спокойно сказала она.

Я перестал над ней подтрунивать, признавая свое поражение в непрекращающейся войне между мужчинами и женщинами, и выкарабкался из машины, стараясь как можно аккуратнее шевелить ногами. Браслеты позволили мне расставить ноги на достаточно большую ширину, я остановился и осмотрелся вокруг. На мгновение я потерял Фиону из виду, а когда снова посмотрел на нее и Брока, она ударила меня ребром ладони в кончик носа. Мне удалось удержаться на ногах. Почувствовав тепло на губах, я фыркнул, и во все стороны полетели капельки крови.

— Ты знал, что именно так все закончится…

— Знал, — согласился я.

— Так что я не могла тебя разочаровать. И теперь жду, когда ты меня возненавидишь.

— Не дождешься… — пробормотал я и снова фыркнул. Поскольку никакой реакции с ее стороны не последовало, я добавил: — Ничего удивительного, что Брок грызет ногти. — Я перевел взгляд на него. — Нажрешься когда-нибудь какого-нибудь дерьма и сдохнешь в муках.

Они оказались неплохо сыгранной командой — Фиона прыгнула мне за спину, а Брок быстро шагнул вперед, чуть в сторону от меня, и прежде чем я понял, каким будет следующий маневр, он согнулся пополам, отклонился вбок, одновременно выпрямив левую ногу, и врезал мне по нижним ребрам. Фиона подпирала мне спину, чтобы я не упал. По крайней мере два правых ребра оказались из не слишком прочного материала — они хрустнули, и от боли у меня перехватило дыхание. Я застонал и согнулся в три погибели. Наконец мне удалось вздохнуть, и я увидел, что на полу у моих ног расплываются падающие из носа капли крови, пятная чистый бетон. Одновременно я почувствовал, как Фиона хватает меня сзади за локти и прижимает к себе. Моя левая рука попала ей между ног и на несколько секунд там застряла. Девушка совершила несколько быстрых движений бедрами, весело рассмеялась, хотя мне показалось, что в этом беззаботном смехе звучит безумная нотка, и отодвинулась.