- Только что... - трагически начинает он.
- Тихо! - неожиданно для всех рявкает Мальбейер и снова по залу разносятся шипение и рев.
- Ну! - кричит Дайра и встает со стула.
- Триста пятый, слушаю вас! Триста пятый!
- Что там еще? - говорит Мальбейер.
- Дали вызов и молчат, - виновато отвечает Леон. - Смотрите! - он тычет пальцем в экран. - Меняют курс.
- А Хаяни покончил с собой, - как бы между прочим сообщает Сентаури, курчавый, вульгарный вестник.
Дайра беспомощно бросает взгляд в его сторону, и снова к диспетчеру.
- Что же нам теперь - всю страну на ноги поднимать из-за одного импата! - стонет он.
- Не из-за одного, - с печальной задумчивостью говорит Мальбейер. - В том-то и дело, что не из-за одного, дорогой мой друг Дайра. Они там теперь все...
- Хаяни покончил с собой, вы слышите?
- Ну, так уж и все, - Дайра подходит к Леону, хватает его за плечо. Вызывай еще раз.
- Триста пятый, триста пятый! Подтвердите связь!
Шипение. Рев. Все сгрудились вокруг Леона, уставились на экран с ползущим крестиком. Один только Сентаури застрял в дверях; бычий, пьяный взгляд, думает, что его не слышат.
Дайра хватает микрофон:
- Триста пятый, слушайте меня! Это очень важно! Любой ценой заставьте пассажиров надеть шлемы!
Голос. Искаженный, резкий, трещащий, насекомый, неразборчивые слова. Чистая, не замутненная смыслом ярость.
- Это он, - говорит кто-то.
Потом - крик. Длинный, мучительный. Еще крик. Клохтанье. Фон. Опять голос, уже другой, прежний, это голос пилота, но словно пилот спотыкается, словно ему воздуха не хватает.
- ...Он ворвался сюда... чуть голову мне не оторвал... шлем снимал, но там... застежки, понимаете... я не дался... С ума сойти, какая силища! А теперь упал почему-то... это что? И корчится... корчится... смотреть ужас... бормочет... ничего не понять... Что делать? Скажите, что делать, вы ведь знаете! Я его пристрелю сейчас!
- Да. Стреляйте немедленно! И садитесь как можно скорей, - кричит Дайра.
- Это судорога, вы разве не понимаете, друг капитан? - злобно улыбается Мальбейер. - Куда это вы их сажать собираетесь?
- Хоть кого-нибудь, да спасем, - упрямо говорит Дайра. - Может, в салонах кто не заразился.
- Ах, Дайра, Дайра, дорогой друг капитан, - качает головой Мальбейер. Как я вас понимаю! Я ведь знаю - вам сложно. Я ведь, извините, все ваши обстоятельства...
Ему трудно говорить отеческим тоном, он зол, он страшно зол, гвардии СКАФ грандкапитан Мальбейер. Дайре кажется, что все кричат ему: "Ну, выбирай!"
- Я его кончил. Убил, - жалобно говорит летчик. - Я его...
Ну? Ну? Ну?!
- Если вам трудно, - вкрадчиво говорит Мальбейер, - то давайте я. По-человечески понятно ведь.
- Вы слушаете? - надрывается пилот. - Я его пристрелил! Вот сию минуту, сейчас!
- Слышим, - отвечает Дайра. - Как в салоне?
- Не вздумайте их сажать! - шипит Мальбейер. Дайра поворачивает голову и долго смотрит ему в глаза.
- В салоне? Паника в салоне. Черт знает что. Но это пустяки. Честное слово. Сейчас успокоим. Слушайте!
Сентаури стоит навытяжку, он бормочет о Хаяни и одновременно прислушивается к разговору.
- У меня шлем металлизированный, - продолжает пилот. - Я не мог заразиться. Он хотел снять, но там застежки такие... Сейчас самое главное - сесть поскорее.
Мальбейер неподвижен, злобен, внимателен. Никто ни слова.
- Держите курс на Тристайя Роха, - отвечает Дайра по подсказке Леона.
- Что вы делаете? - шепотом кричит Мальбейер. - Ни в коем случае не...
Дайра с досадой отмахивается.
- Не мешайте, пожалуйста. Сент! Свяжись с этими... из Космофрахта.
- Зачем? Я...
Сентаури отлично понимает зачем. Глупо, конечно, что все тревожные службы космоса отошли Космофрахту, да мало ли глупостей делается вокруг! Итак, Сентаури понимает, но он только что потерял друга и почему-то очень болезненно относится к последующим, хотя бы и чужим потерям. Что-то странное творится с Сентаури. Он ведет себя как последний пиджак.
- Они все в шлемвуалах, все как один, - глупо хихикает пилот. Теперь-то они все их нацепили. Вот умора!
Разве защитит шлемвуал от предсудорожного импата?
- Послушайте, как вас там! У вас в салоне должен быть ребенок. Лет девяти. Синие брюки, а рубашка...
Волосы шевелятся у Сентаури.
- Да их тут на целый детский сад наберется, - снова хихикает пилот. Они тут такое устраивают! Наши девочки с ног сбились. Вы уж посадите нас, пожалуйста!
- Конечно, конечно, - бормочет Дайра. Он бледен немного.
Жадные, шальные глаза Мальбейера, изумленные - диспетчеров. Или кажется только? Сентаури связывается с космиками. Замедленные движения. Неизбежность. Сведенные мышцы. Покорность. Запах нагретой аппаратуры.
- Есть Космофрахт, - говорит Сентаури безразличным тоном и отходит в сторону. Дайра бросается к файтингу.
- Их там двести пятьдесят человек. И все они импаты. Двести пятьдесят импатов в одном месте. Крайне опасные и вряд ли хоть один из них излечим. Судорога. Тут уж...
Мальбейер словно оправдывается.
Дайра горячо врет в микрофон, а на другом конце его слушают с недоверием, отвыкли ракетчики от неучебных тревог. Дайра сыплет фамилиями, уверяет их, что просто необходимо сбить атмосферник, потерявший управление, долго ли до беды. Беспилотный, конечно, ну что вы! И трясет нетерпеливо рукой в сторону застывших диспетчеров - координаты, координаты! - а Мальбейер кривится и бормочет, не то все, зачем, просто приказ, пусть-ка они попробуют со скафами спорить, и действительно, ракетчики не верят Дайре, ни одному слову не верят - идите вы к черту, мы вас не знаем, кто вы такой, - но трубку не вешают, видно, чувствуют что-то серьезное. И тогда Дайра глупо как-то подмигивает, поджимает по-бабьи губы и называет себя. Так бы давно, отвечают ему. Он еще раз говорит свое имя, звание, принадлежность, сообщает пароли, шифр, а потом долго ждет, поводя вокруг сумасшедшими немного глазами.
- Слушайте! - кричит вдруг пилот. - Там сзади бог знает что творится. Это так надо, да?
- Успокойтесь, не дергайте управление. Оставьте ручки, что вы как ребенок, в самом-то деле!
- Учтите, я сейчас сяду просто так, где придется, пойду на вынужденную, они ведь мне всю машину разнесут!
